Таков странный обряд „вторичного рождения“ в том виде, как он практикуется или практиковался у акикуйю и как его описали супругам Раутледж туземцы, освободившиеся от своих традиций и подвергшиеся влиянию христианства. Они крайне неохотно говорили на эту тему, и английским исследователям, невзирая на все их убеждения и посулы, никак не удалось добиться позволения присутствовать при совершении церемонии. Все же ее общий смысл достаточно ясен и сам по себе, в особенности из другого названия „рождение от козы“, какое акикуйю дали обряду. В самом деле, церемония, по существу, есть фикция, превращающая мать в козу, которая рожает козленка. Этим объясняется, почему ребенка заворачивают в шкуру и желудок козы и почему козьи кишки обматываются вокруг матери и ребенка. Поскольку дело касается матери, ее уподобление животному выступает, может быть, яснее в другом самостоятельном описании обряда, принадлежащем Гоблею, хотя здесь мать подражает не козе, а овце, самый обряд называется, в буквальном переводе, „вторичное рождение“. По словам Гоблея, акикуйю подразделяются на две ветви — кикуйю и масаи, у каждой из них церемония имеет свои некоторые особенности. Если родители ребенка принадлежат к масаи, то торжество совершается следующим образом. Приблизительно через восемь дней после рождения младенца — безразлично мальчика или девочки — отец его убивает барана и приносит мясо в дом матери, которая ест его вместе с соседями из того же племени масаи. К концу пиршества берут шкуру, снятую с левой передней ноги и плеча барана, и покрывают ею мать от кисти левой руки до левого плеча; она носит на себе эту шкуру в течение четырех дней, после чего шкура снимается и расстилается на кровати матери, где остается лежать некоторое время. В день совершения церемонии у матери и ребенка сбривают волосы на голове. Вся церемония не имеет ничего общего с наречением имени ребенка, которое происходит в самый день его рождения. Здесь имеется в виду уподобить мать овце; для этого именно ей дают есть баранину и надевают на нее баранью шкуру, которую затем кладут на ту самую постель, где восемь дней тому назад она родила ребенка. Нужно обратить внимание на то, что при этой форме обряда симуляция родов следует за действительным рождением ребенка всего лишь через несколько дней.
Если родители принадлежат к кикуйю, то ритуал „нового рождения“ в южной части их страны совершается так. „На следующий день после родов режут барана и, перетопив в горшке часть его сала, дают пить матери и новорожденному. Точно не установлено, стоит ли этот обряд в связи с интересующей нас церемонией, но описание последней начинается с упоминания о таком обряде. Церемония над ребенком совершается в возрасте от трех до шести лет. Отец его убивает барана, и через три дня после этого на „новорожденного“ надевают часть шкуры животного и требуху. То и другое прикрепляется к правому плечу мальчика или к левому плечу девочки; при этом для мальчика полагается шкура левого плеча и левой ноги барана, а для девочки — шкура правого плеча и правой ноги. Ребенок остается в этом наряде три дня, а на четвертый день отец вступает в супружеское сношение с матерью. Большое значение придается тому, что, прежде чем облечь ребенка в баранью шкуру, его заставляют ложиться рядом с матерью в ее кровати и кричать, как новорожденный. Только после совершения этой церемонии ребенок может быть подвергнут обрезанию. Через несколько дней после обрезания ребенок возвращается в хижину матери; отец же, прежде чем вернуться, должен убить овцу и дать ребенку выпить немного крови; кроме того, он должен вступить с женою в супружеское сношение“.
В этой форме ритуала, как и в описанной супругами Раутледж, церемония „вторичного рождения“ откладывается на несколько лет после физического рождения, но, по существу, обряд тот же: это фикция, где мать представлена в виде овцы, рожающей ягненка. Следует, однако, отметить некоторую непоследовательность, состоящую в том, что в этой предписанной обычаем фикций употребляется баран, а не овца.
Описав церемонию „вторичного рождения“ в обеих формах ее применения у двух подразделений племени акикуйю, Гоблей переходит к описанию другого обряда кикуйю, похожего на церемонию „вторичного рождения“ и обозначаемого сходным, но не тождественным названием (Ku-chiaruo kungi вместо Ku-chiaruo ringi). Это — обряд усыновления, напоминающий, как говорят, суахильский обряд ndugu Kuchanjiana. „Если у кого-нибудь нет ни родителей, ни братьев, то он, естественно, ищет покровительства богатого человека и его семьи. Тот, кто согласился усыновить его, а также усыновляемый доставляют каждый по барану. Собираются старейшины и режут обоих баранов, затем сдирают шкуру с правой ноги и груди каждого животного и вырезают из нее полосы, которыми обматывают руку у обоих участников обряда, причем полоса, вырезанная из шкуры одного барана, дается хозяину другого. С этих пор бедный человек считается сыном богатого, и последний в случае надобности расплачивается своим скотом, чтобы купить жену для усыновленного“. В этой церемонии едва ли может идти речь об имитации „вторичного рождения“, так как оба участника — мужчины, но по аналогии с вышеописанными обрядами можно смело предположить, что каждая сторона, то есть усыновитель и усыновляемый, изображает из себя барана.
Далее, подобный ритуал соблюдается у кикуйю перед обрядом обрезания. Накануне обряда утром убивают козла посредством удушения, сдирают с него шкуру и разрезают ее на полоски, которыми обматывают запястье и покрывают тыльную сторону правой руки у каждого подлежащего обрезанию мальчика, сделав в полосках отверстия, через которые мальчики просовывают указательный палец. Аналогичный обычай существует у вашам-бала, другого племени в Восточной Африке. Прежде чем приступить к обряду обрезания, духу одного из предков приносится в жертву коза, а из шкуры ее вырезают лоскутки для ношения на запястье и раздают их подвергающимся обрезанию мальчикам, а также их родителям и родственникам. Принося в жертву козу, отец мальчика обращается к предку с такой молитвой: „Мы пришли сказать тебе, что сын наш сегодня будет обрезан. Охрани наше дитя и будь милостив, не гневайся! Мы принесли тебе козу“. Здесь члены семьи, которые надевают полоски шкуры, по-видимому, хотят этим уподобиться козе, приносимой в жертву предку. У вачева, живущих у горы Килиманджаро, подростки спустя два месяца после обрезания собираются в деревне вождя племени; тут же присутствуют колдуны или знахари. Убивают несколько коз, и подростки вырезают ремешки из козьих шкур с отверстиями, сквозь которые продевают средний палец правой руки. Тем временем колдуны изготовляют снадобье из внутренностей козьего желудка, смешанное с водой и каким-то магическим составом. Вождь окропляет мальчиков этим снадобьем для того, может быть, чтобы довершить их мистическое, или сакраментальное, отождествление с козой. На следующий день отец каждого мальчика задает пир своей родне. Режут козу, и каждый гость получает кусочек козьей шкуры, надеваемый на средний палец правой руки. Для сравнения можно привести церемонию, соблюдаемую по случаю достижения совершеннолетия у племени борана, принадлежащего к народу галла. Церемония называется ада, то есть „лоб“, но название это поясняется Другим словом — „джара“, означающим обрезание. По поводу этого события в специально для этого построенной хижине собираются молодые люди, в честь которых устраивается торжество, вместе со своими родителями и старшими родственниками. Здесь приносится в жертву вол, и каждый из присутствующих обмакивает палец в его кровь, которой дают стекать прямо на пол. Мужчины смачивают себе этой кровью лоб, а женщины горло. Потом женщины мажутся салом убитой жертвы и надевают себе на шею узкие ленты воловьей шкуры, которые не снимают до следующего дня. Мясо жертвенного вола съедают на пиру.
Сходный с этим свадебный обычай употребления шкуры жертвенного животного существует у некоторых африканских племен. Так, у ваванга (в округе Элгон, в Восточной Африке) часть свадебной церемонии состоит в следующем. Убивают козла и из содранной с живота шкуры вырезают длинную полосу. Отец жениха или кто-нибудь другой из его пожилых родственников-мужчин делает в полосе разрез по всей длине и надевает ее на голову невесты так, что полоса свешивается ей на грудь, и при этом говорит: „Вот я положил шкуру на твою голову; если ты покинешь нас и уйдешь к другому, то пусть эта шкура отвергнет тебя и пусть ты станешь бесплодной“. Точно так же у племени ва-гирьяма, принадлежащего к семье банту, на следующий день после бракосочетания муж убивает козу и, вырезав со лба ее кусок шкуры, делает из нее амулет и передает жене, которая носит его на левой руке. Мясо козы съедают присутствующие. В описанных случаях козья шкура употребляется только для невесты, но у нанди (в Восточной Африке) и для жениха. В день свадьбы отбирают из стада здоровую и крепкую козу, натирают ее жиром и убивают посредством удушения. Внутренности вынимаются, и по ним совершают гадания. Затем сдирают шкуру животного, наскоро выделывают ее и отдают невесте для ношения, а женщины тем временем жарят и едят мясо. Кроме того, из шкуры изготовляются кольцо и браслет. Кольцо надевает жених на средний палец правой руки, а браслет — невеста на запястье левой руки.
