На заседании Военного совета флота подвели итоги сорок первого года. Общий результат был удовлетворительным: флот сохранен, нанесен значительный ущерб врагу, помог выиграть важный этап битвы за Ленинград. Выступавшие говорили и о недостатках кампании: не всегда удачно взаимодействовали разнородные силы, слабо прикрывала корабли авиация, в решающие дни прорыва из Таллина мало оказалось тральщиков. Рассматривались и отдельные вопросы, касавшиеся действий флота в 1942 году. О них думал командующий не раз. И не об отдельных вопросах. Нужна была генеральная линия, определявшая основное направление использования сил флота в новой кампании. Об этом Трибуц однажды и завел разговор с новым начальником штаба флота Юрием Федоровичем Раллем и начальником политуправления Владимиром Александровичем Лебедевым.

– Приближается Новый год. Мы ремонтируем корабли. А для чего? Где они будут плавать? – напрямую поставил вопрос Лебедев.

– Флот в кольце, прорыв в море для боя крайне затруднителен, – закончил Ралль. – А действовать нужно. Подводные лодки многое могут сделать.

– Вот-вот, – прервал Трибуц. – Воевать в открытом море на подводных лодках! А всем остальным – надводным кораблям, авиации и береговой артиллерии – обеспечивать успех подводников и решать, конечно, другие боевые задачи.

Владимир Филиппович высказал то, что выносил за последние недели и о чем думал только что, по пути из здания штаба Ленинградской военно-морской базы – Адмиралтейства к штабу флота, и беспокойство, владевшее им вот уже несколько дней, ушло. Говорили они долго и о многом. Трибуца радовало, что Ралль и Лебедев поняли его, загорелись его идеями.

И хотя эта беседа не была официальным совещанием, в ней определились многие наметки плана боевой учебы, судоремонта и последующих практических боевых действий в операциях 1942 года.

– Что ж, Юрий Федорович, сосредоточьте штаб на подготовке проекта конкретных предложений Военному совету фронта. – Этим указанием Раллю Трибуц как бы подвел итог беседы.

Предложение командования Балтийского флота о действиях в 1942 году 9 января было утверждено Военным советом Ленинградского фронта. В его решении подчеркивалось, что зимний ремонт и подготовка к весенним боевым действиям являются главной задачей КБФ и ленинградской судостроительной промышленности. Трибуца особенно радовал пункт решения, согласно которому на корабли возвращались ранее посланные на фронт специалисты. Новых ведь за два-три месяца не подготовить.

Флот готовился к летней кампании в сложнейших условиях первой блокадной зимы. Моряки и рабочие заводов, голодные и усталые, сутками не выходили из цехов и с кораблей, замерзая, под открытым небом, ремонтировали механизмы и корпуса кораблей, но до конца исполняли свой долг. А на кораблях доукомплектовывались экипажи, командиры занимались в классах торпедной стрельбы, шла учеба по специальности с краснофлотцами и старшинами.

Зимой 1942 года на Ленинградском фронте и на флоте развернулось снайперское движение. Член Военного совета флота Смирнов предложил командующему переключить активность людей на лучшее использование штатного оружия. Почему бы не подготовить снайперские батареи? Почему бы не поднять до снайперского уровня стрельбу торпедами? Конечно, пушка не винтовка, но повысить меткость огня, качество подготовки оружия можно и нужно. Командующий поставил этот вопрос на совещании командиров и военкомов. Работа на флоте в этом направлении была проведена большая. Не все батареи стали снайперскими, но многие научились накрывать врага с первых залпов.

Надежным щитом Ленинграда и Ладоги, прикрывавшим город и ледовую дорогу от воздушных налетов врага, были авиаторы. В воздушных боях прославились летчики авиаполка Б. И. Михайлова. 21 февраля 1942 года В. Ф. Трибуц вручил им гвардейское знамя. Обращаясь к стоявшим в строю авиаторам, командующий сказал:

– Партия и правительство поручили мне вручить вам, доблестным защитникам Ханко, Таллина и Ленинграда, гвардейское знамя. Передаю его боевому командиру полка.

Подполковник Михайлов, приняв знамя, поцеловал его и взволнованно сказал:

– Родина, слушай нас!

Опустившись вслед за командиром полка на колено, авиаторы повторяли клятву балтийских летчиков:

– Родина, пока наши руки держат штурвал самолета, пока глаза видят землю, стонущую под фашистским сапогом, пока в груди бьется сердце и в жилах течет кровь, будем драться, громить, истреблять нацистских зверей, не зная страха, не ведая жалости, во имя полной и окончательной победы над фашизмом.

Трибуц вспомнил те осенние дни, когда командование фронта возложило ответственность за прикрытие Ладоги с воздуха на авиацию Балтийского флота. Была создана специальная группа, большую половину ее составляла балтийская авиация. Летчики надежно охраняли «Дорогу жизни», в Ленинград поступало все больше продовольствия. Он не ошибся, перебросив к Ладожскому озеру этот полк.

Подумалось о людях, что защищали ледовую трассу.

Старшего лейтенанта Алексея Лазукина тяжело ранило в бою. Он довел самолет до аэродрома и посадил его. Умирая, летчик попросил передать его машину Анатолию Кузнецову. Тогда же, на другой день после смерти боевого друга, группа, в которой летал Кузнецов, сбила три вражеских истребителя и шесть бомбардировщиков.

Когда адмирал прощался с авиаторами, подполковник Михайлов сказал командующему:

– Балтийцы сделают все, чтобы ни один фашист не дошел ни до Ленинграда, ни до Берлина!

Командование противника не оставило надежду уничтожить Балтийский флот. Аэрофотосъемка вмерзших в лед Невы кораблей дала более или менее точное их расположение. На льду озера, неподалеку от Новгорода, сажей и углем немецкие солдаты нарисовали изображения кораблей в натуральную величину, и вражеская авиация произвела учебные налеты.

На ровном озерном льду, как и в штабных бумагах, все проходило гладко. Когда же в предвечерних сумерках 4 апреля группы по 25–30 самолетов приблизились к городу и Неве, их встретили дружным, сосредоточенным огнем зенитчики. Враг отступил, решив прибегнуть к другой тактике. Утром 5 апреля начался усиленный артиллерийский обстрел Ленинграда по квадратам. Вскоре огонь был перенесен на районы, прилегающие к Неве, ее основным протокам, и на судостроительные заводы.