В штабе фронта, заслушав доклады командующего П. А. Курочкина и начальника штаба фронта Н. Ф. Ватутина, присмотрелся к тому, что и как они делают, в целом одобрил проводимые ими мероприятия. Наступление противника было трудно отразить прежде всего потому, что он владел инициативой и многократно превосходил силы и средства, которыми располагало командование Северо-Западного фронта. Однако кое-что для усиления отпора врагу, по мнению Мерецкова, предпринять следовало. Это «кое-что» – так подсказывал и полученный уже опыт на других фронтах – заключалось в том, чтобы поднять активность наших обороняющихся войск во всех звеньях – от рот и батальонов до армий включительно.
Не давать врагу покоя ни днем ни ночью, при любой возможности переходить в контратаки, наносить контрудары – вот в чем прежде всего следует видеть имеющийся резерв для отпора наступающему противнику. Кирилл Афанасьевич и мысли не допускал, что эта идея явится откровением для Курочкина и Ватутина. Но он своей властью и авторитетом укрепил их решимость сосредоточить на ее реализацию усилия как свои собственные, так и командиров всех степеней. Для этого он предложил в первую очередь собрать все наличные самолеты, автомобили и установить с их помощью надежную связь фронта с армиями, армий – с соединениями, чтобы обеспечить постоянное и твердое управление подчиненными войсками. Вместе с тем он потребовал создать хотя бы небольшие резервы для парирования вражеских прорывов. Были приняты решительные меры по созданию в короткие сроки глубокоэшелонированной обороны с развитой системой различных инженерных и минно-взрывных заграждений. Наконец, особое внимание было уделено по его совету организации разведки.
Осуществление намеченных мероприятий вскоре дало свои результаты. Положение наших войск на Северо-Западном фронте стало стабилизироваться. Мерецков совместно с командованием фронта начал подумывать о том, как бы срезать образовавшийся восточнее Ловати фашистский плацдарм, названный Демянским. Для этого фронту нужно было изыскать дополнительные силы. Надеяться на получение подкреплений от Ставки Верховного Главнокомандования в то время не приходилось: ожесточенное сражение шло западнее Москвы. Может быть, думал Кирилл Афанасьевич, надо в срочном порядке организовать обучение некоторых контингентов местных жителей во фронтовом тылу, спросив на это разрешение у Ставки?.. Его раздумья прервал очередной срочный вызов 17 сентября в Москву.
В тот же день по прибытии Мерецкова в столицу его принял Верховный Главнокомандующий. Он выслушал Доклад генерала армии о положении дел на Северо-Западном фронте, его замыслы по поводу дальнейших действий и сказал:
– Это хорошо, что положение стабилизировалось. Я вижу, вы вошли в курс дела. Хотим дать вам ответственное задание.
Суть задания заключалась в том, чтобы Мерецков немедленно выехал на Ладожско-Онежский перешеек, в 7-ю армию Карельского фронта, которая с боями отходила на юг, к реке Свирь. Его задача – помочь наладить оборону, ни в коем случае не допустить прорыва финнов к реке Волхов на соединение с немецко-фашистскими войсками.
7-й армией командовал генерал-лейтенант Ф. Д. Гореленко. Во время финской кампании, когда Мерецков был командармом-7, Гореленко командовал корпусом в той же армии. Зарекомендовал себя хорошим военачальником, умным человеком, очень расчетливым и храбрым. Правительство удостоило его звания Героя Советского Союза за боевые отличия в советско-финляндской войне. И. В. Сталин знал его еще с гражданской войны. Направляя теперь Мерецкова в эту армию, Сталин заключил беседу следующими словами:
– Посмотрите, как идут дела у Горелеико. Вы знаете войска этой армии, ее командиров, а они знают вас. Помогите советом. Если этого будет мало, разрешаю вступить в командование. Приказываю любым способом финнов остановить.
К моменту прибытия Мерецкова в Петрозаводск, где находился штаб 7-й армии, положение в полосе ее обороны сложилось весьма тяжелое. Финляндия после вступления в войну на стороне фашистской Германии повела наступление на Ленинград через Карельский перешеек. Не сумев прорвать здесь оборону советских войск, противник двинул затем свою так называемую Карельскую армию, включавшую финские соединения, севернее Ладожского озера, чтобы обойти Ленинград с северо-востока. Это его наступление развертывалось по двум главным направлениям: на Олонец и на Петрозаводск. Оборонявшаяся здесь армия генерала Гореленко имела всего лишь три стрелковые дивизии. У противника было сил вчетверо больше. 7-я армия медленно отходила на юго-восток, сдерживая натиск врага.
Создавшееся стратегическое положение нельзя было назвать хорошим, но оно и не внушало серьезных опасений нашему Верховному Главнокомандованию, пока наступавшие к Ленинграду с юго-запада немецко-фашистские войска находились далеко от Волхова. Однако спустя два месяца выход финнов на северо-востоке от Ленинграда к реке Свирь, а немецко-фашистских войск на юго-востоке к Волхому явно подсказывал гитлеровскому командованию конкретный оперативный план – ударами навстречу друг другу сломить сопротивление советских войск и, соединив свои силы, замкнуть еще одно внешнее кольцо окружения вокруг Ленинграда.
Финны резко усилили нажим на 7-ю армию и рассекли ее войска на три группы: центр армии, глубоко выгнувшийся на восток, раздвоился. Оставшиеся здесь соединения образовали южную группу, прикрывавшую устье Свири, и петрозаводскую. Третья группа, Медвежьегорская, оказалась отрезанной от основных сил, когда финны прорвались к Кондопоге, и отошла на северо-восток. Связь с ней (120 километров по Онежскому озеру) почти прекратилась. И между двумя другими группами грозила вот-вот прекратиться, так как противник выходил уже на берег Онежского озера.
Кирилл Афанасьевич прекрасно понимал, что сказанные ему Сталиным слова: «Если этого будет мало, разрешаю вступить в командование» – были не более чем вежливой формой приказа. Он начал детальное изучение обстановки (в общих чертах его ознакомили с нею в Ставке) с того, что при перелете в Петрозаводск совершил первую посадку на аэродроме неподалеку от Волхова. Цель при этом преследовал двоякую: во-первых, лично ознакомиться с положением на свирьском направлении, где оборонялась Южная группа под командованием генерала В. Д. Цветаева; во-вторых, не менее важным он считал установление связи с командованием 54-й армии (командующий Маршал Советского Союза Г. И. Кулик), которая обороняла южное побережье Ладожского озера, а значит, по существу, обеспечивала тылы 7-й армии; прорвись здесь гитлеровцы к Волхову, и все связи 7-й армии окажутся нарушенными, а она под угрозой удара с тыла.
