да окупам, коледо! Малог Бога, коледо! и Божића, коледо! Малорусская же колядка говорит о купанье новорожденного Бога в море: Божья Мати в полозе л ежить. В полозе лежить, сынойка родить; Сына вродила, в море скупала… Припомним, что по общему индоевропейскому представлению восходящее солнце является из морских волн, что Солнцева мать (богиня утренней зари), нарождая светоносного сына, купает его в молоке небесных коров = в росе или весенних дождях. Так как рождение солнца, по другому поэтическому выражению, называлось его воскресением, то колядки воспевают не только рождество, но и восстание Спасителя из мертвых: из-за горы из-за высокой Выходить нам золотый хрест, А пид тим хрестом сам милый Господь; На нем сорочка та джунджовая, т. е. жемчужная. Усмотрела жидовская девочка, «же русский Бог из мертвых устав»; сказала про то своему отцу, но еврей возразил: «Тогда русский Бог воскреснет, когда жареный петух полетит!» – и в ту же минуту жареный петух полетел, уселся на облако и «красненько запел». Петух – провозвестник утра, побеждающего ночную тьму, и вместе с тем представитель грозового пламени, которым возжигается солнце, потушенное облачными демонами. Небесные владыки, пробуждаясь от зимнего сна, являются в сей мир дружелюбными и щедрыми на дары гостями: Цы дома бываешь, пане господарь? Твои рынойки позаметаны, Твои столойки понадкрываны, За твоим столом трои гостейки: Jеден гостейко – светле Сонейко, Другий гостейко – ясен Месячок, Третий гостейко – дробен Дожджейко. Сонейко говорит: «Нет як над мене, Як я освечу горы, долины, Горы й долины, поля й дубровы!» Ясен Месячок: «Нет як над мене! Як я освечу тёмну ночейку, Возрадуются гости в дорозе, Гости в дорозе, волойки в стозе». Дробен Дожджейко: «Нет як над мене! Як я перейду три разы на ярь, Три разы на ярь месяця мая – Возрадуются жита, пшеници, Жита, пшеници и все ярници»[481]. По другому варианту Солнце похваляется снять с рек и потоков ледяные оковы, а Дождь (т. е. дождящий Перун) – озеленить горы, долины и верховины. Бог-громовник выезжает на своем златогривом коне, выбивает из облачных скал искры (= молнии) и созидает райский пресветлый чертог или храм (= весеннее небо), с окном, через которое является очам смертных новорожденное солнце: Ой в горе, в горе (т. е. на небе) стоит шовковый намет, А в том намете золотый стольчик, На том стольчику можный панонько, Трома яблучки подкидаючи, Двома орешки та цитаючи. Выцитав коня та з-под короля, А в того коня золота грива, Золота грива, сребни копыта, Сребни копыта, шовковый хвостик; Золота грива коника вкрыла, Сребни подковы кремень лупают, Кремень лупают, церковь муруют, Муруют же jи з’трома верхами, З’трома верхами, з’двома воконцы: В одно воконце исходит сонце, В друге воконце заходит сонце, А в райски двери Господь входит, Господь входит, службоньку служит. В других вариантах на золотом престоле восседает сам Бог или Божье дитя – «красный паныч», который подбрасывает золотые яблочки и перебирает серебряные орешки, т. е. играет сверкающими молниями; пущенная им стрела несется как гром по небу. Постройка райского чертога есть прочищение неба от зимних туманов и снежных облаков силою весенней грозы; топоры-молнии ударяют по камням-тучам, дробят их и прорубают для светлых богов окна и двери:
З-за той ми горы, з-за высокой, Видны (слышны?) ми тонойкий голос, Тонойкий голос, топоры дзвенят, Топоры дзвенят, каменья тешут, Каменья тешут, церковь муруют, Церковь муруют во трои двери, Во трои двери – во три облаки; У jeдных дверех иде сам Господь, У других дверех Матенка Божя, У третих дверех святый Петро. Перед милым Богом органы грают, Перед святым Петром свечи гореют, Перед Матенков Божов ружа проквитат, А з’ той ружи пташок выникат: He je то пташок, лем сам милый Господь. Господь означает здесь солнце, Пречистая Дева заступает древнюю Ладу, а святой Петр – Перуна; звуки органов = грозовая музыка, горящие свечи = молнии, цветущая ружа = утренняя заря, при блеске которой вылетает на небо светоносная птица-солнце; о небесном чертоге, его дверях и окнах. Согласно с древнепоэтическим представлением тучи – кораблем, ясного неба – раем, молнии – ключом, создалась следующая любопытная колядка: На сивом море (= небе) Корабель на воде, В том кораблейку Трое воротцы; В перших воротейках Месячок светит. В других воротейках Соненько сходит, В третех воротейках Сам Господь ходит, Ключи тримае, Рай вотмикае. Не забыты в колядских песнях и другие мифические представления о небесных стадах, выгоняемых Перуном, о его громовой трубе и бессмертном напитке: а) Зачорнелася чорна горонька, Выйшла з-за неи чорна хмаронька, Чорна хмаронька – овец турмонька; Выйшов за ними гордый молодець, Гордый молодець на передовець, Заперезався гей ожинкою[482], За тов ожинков[483] две-три трубоньки: Jедна трубонька та роговая, Друга трубонька та медяная, Третя трубонька та зубровая. Ой як затрубив та в роговую – Пошов голосок ай по-пид лесок, Ой як затрубив та в медяную – Пошов голосок по верховинах, Ой як затрубив та в зубровую – Пошли голоса по-пид небеса. b) Зажурилася чорная гора, Що не зродила жито-пшеницю, А изродила зелене вино, Зелене вино, що Богу мило. Стерегла-ж его красная панна, А стерегучи барзо уснула. Десь ми ся взяли райскии пташки, Та исхопили зелене вино… вернуться В Черниг. губ. поют: «Застилайте столы коврами, насыпайте кубки винами, да и буде к вам трое гостей: первый гость – ясен Месячка, другий гость – ясная Сонейка, третий гость – дробен Дожчик» и т. д. |
