Глава I

Что мне делать, смеяться или плакать?

Никогда не входи в комнату и не запирай дверь, если там нет другой, из которой можно выбраться… Иначе, есть риск никогда не выбраться из собственной западни.

Как бы привыкнуть, открывая каждый день глаза, видеть облезлый потрескавшийся потолок маленькой комнатушки с балконом. Нищета – это судьба или выбор?

Живу в этой школе искусств восемь лет и никак не свыкнусь с мыслью, что меня ждет, что-то немного яркое и впечатляющее, чем эта обыденная жизнь, из-за которой просыпаешься уже уставшей.

Заведующая знакомая какого-то родственника, который привел меня сюда лет в десять, после смерти бабушки. Лицо его помню смутно, да и воспоминания тех лет тоже, а может и не хочу, а может и не могу, защитная реакция, стирающая все плохое.

Комната находится на втором этаже, ну, как комната. Скорее всего раньше здесь обедали или отдыхали преподаватели. Ввиду моего переезда презентовали мне.

Узкая, длинная, с синими обшарканными стенами. Ремонт? Только здесь его нет.. Одно окно с деревянной застекленной дверью на балкон. На карнизе, на крючках, через один, прикреплены шторы, непонятного материала цвета охры. За окном старый застекленный балкон. На котором в огромные ящики сложены кучи книг и еще запах мышей..

Cлева в комнате, вдоль стены узенькая кровать с мягким пледом, а справа у стены старый шкаф, одна дверца которого отвалится, если ее открыть, а как не открыть на ней единственное зеркало. Внутри мои вещи, пару книг из того ящика, которые мне понравились, время от времени я их просматриваю. Какие? Про драгоценности, как их различать от подделки и художников эпохи Возрождения. Пару листов ватмана, так как я стала посещать, художку по требованию заведующей. Музыкальные инструменты и хор не мое, вовсе.

Маленькая деталь, в уголке, у двери, стоял самодельный шкаф с одной дверцей, в который уборщица складывала запасную утварь для уборки, тряпки и моющие средства.

В самой школе ремонт есть. Старые высокие двери, выкрашенные в белый, из-под которых просвечивает синий, который был до. По правде, всегда думала и воображала, хорошо бы, если это был мой дом. Четыре или пять комнат на верху и внизу около трех. Столовая, актовый зал, совсем небольшой, пару кабинетов для преподавателей и заведующей. Что мне больше всего нравится, так это крутая лестница на второй этаж и люстра. Огромная, висящая на высоченном потолке, хрусталики которой, почти касаются лестницы, их хочется схватить, каждый раз поднимаясь наверх.

Какая я внешне.. Да ничего особенного, но не думаю, что хотела бы иметь другие черты, к этим я скорее привыкла, они меня устраивают, если вижу человека красивее, не считаю себя хуже, думаю, просто он не такой как я. Мне никогда не говорили, что я красивая или чем-то выделяюсь.

Волосы темные, не черные. Когда я их стригла, не знаю. Такое впечатление, что они всегда были этой длины, слегка ниже плеч, густые, с легкой волной, вечно завязаны в тугой хвост. Глаза не светлые, но и не темные, в них смешано пару оттенков: от зеленого до темно-желтого, по краям растянуто серым. Не высокая, но и не самая мелкая. Что я в себе люблю и тихо радуюсь, у меня изящные запястья, а еще тоненькая длинная шея. Учитывая, сколько лет самым старшим детям в школе, я примерно на год старше, следовательно мне восемнадцать.

Я не завидовала никогда остальным учащимся, которые здесь, но думаю, почему им есть, куда уйти, а я как вечный сторож этой школы.

По праздникам Нателла, заведующая, приносит с общего стола мне сладости, оставляет на стуле у кровати и уходит домой.

Не могу сказать, что бывали дни и я оставалась одна в этом месте, работники столовой порой до утра сидят и выпивают, как говорят: «чай», а смена приходит в пять. Сторож старый, весь день во дворе..

В последнее время и сама Нателла, допоздна засиживается у себя, ее кабинет прямо под моей комнатушкой. Я подолгу стою на балконе и вижу, как свет из окна ее кабинета освещает мрачный дворик.

Сейчас лето. Снежное лето. Июнь, пух повсюду и везде. Я даже не могу открыть окно. У меня нет аллергии, но ненавижу пыль. Каждый вечер, перед сном, натираю облезлые полы, облезлой тряпкой и ложусь спать в свежести спать.

Всегда думала, зачем дети из приютов ищут сведения о родителях, пусть даже, знают, что их оставили сознательно. Они хотят знать историю своего начала? Может для того, чтобы быть похожими на них или жить, как они.. Я немного знала о своих, но рассказывать не хочу, не сейчас.

А больше мне интересна история, которая была еще раньше. Уверена, что жизнь, которая происходит сейчас не самая лучшая для людей. Они выглядят уставшими и изможденными.

Я не самая умная и образованная, но, как мне говорят многие из наших преподавателей, взгляд у меня глубокий и тяжелый. Словно в прошлой жизни многое видела и не смогла забыть…

Городок наш, так себе.. Старенькие пристройки, многоэтажки, не особо зелено.. Промышленный заброшенный, обделен искрами и радостью, город хмурых, недовольных и вечно, куда-то торопящихся людей. Ходят слухи, что к нам приехали и захватили основную власть в свои руки представители запрещенных организаций. А деятели культуры и ученые сбегают в столицу. Так что Нателла изо всех сил пытается не потерять свою школу, свою жизнь.

Школа наша для среднего класса, как мне сказали девочки. Но появилось пару детей, видимо, из богатых семей новых переселенцев. Которые всех задирают. Наглые и пафосные. Нателла закрывает на это глаза, ну это для нее норма. Я в это не вмешиваюсь. Догадываясь, что их родители крышуют школу.

Меня не назвать общительной или душой компании, но и затворницей тоже. Я скорее наблюдатель. Что мне нужно я с легкостью узнавала, последние новости и сплетни, секреты педагогов, а обо мне мало кто знал, да и вряд ли хотел.. Было впечатление, что меня педагоги не замечают, оно и к лучшему. Временами, было впечатление, что и правда, меня вовсе и нет. Но это было, скорее мое несформировавшееся воображение.

Среди учениц есть девчонка, дочь преподавателя гитары, Анжелика, коротко Лика. Лика, и я – Ника, вернее Вероника. Как же глупо.. Зачем называть именем, если потом надо сократить в половину.

Лика cимпатичная и высокая. Что ее особенно отличало, безупречно голубые глаза и волосы, светлые, почти белесые. В чем мы были схожи, так это в худобе, но ее чрезмерная стройность – это модные диеты, а я критически не доедала, так как еда в столовой не всегда вкусная. А также порция блюда зависела от смены, щедрая повариха работала два через два..

Ох уж эта Лика – новостное бюро, знает все и обо всех.

Как вчера помню, она принесла, какой-то конверт и положила на стол на уроке сольфеджио. Сказала надо передать его сторожу возле киоска, неподалеку от школы. Просил передать ее отчим. А она попросила меня забежать перед обедом с ней, за компанию, за одно прихватить новый журнал, как раз среда.

Мы подбежали ближе к часу к киоску. Солнце припекало так, что глаза слезились.

Я стояла в стороне, листала журнал и не обращала внимания на то, что делала Лика. Настолько была поглощена красивыми нарядами, с какого-то модного показа и представляла это на себе и как нелепо смотрелась бы. А тем временем Лика быстро передала конверт и подошла ко мне, схватив полистать другой журнал.

Мы так увлеклись, что даже не заметили, как у киоска остановился черный внедорожник. Из него высыпало неизвестно сколько крупногабаритных амбалов, что-то уточняли у старичка на повышенных тонах.

Я даже не успела понять в чем дело, нас схватили за руки и затолкали огромную машину. Старик кричал и махал тростью, но его не выслушали, ни один из них.

Сколько их было, не знаю.. Я закрыла лицо руками от страха. А Лика, не переставая кричала, как истеричка. Все произошло за мгновенье, шок, ужас, боль..