– Какие новости из зала суда?

– Никаких. Мой «крот» не может звонить из суда. Скоро я получу от него или от нее смс.

– Послушай, Дианта, завтра моя очередь навестить старика, но я не могу. Расти был у него в прошлом месяце, и потом, он занят на процессе…

– Почему не можешь? – спросила она, пристально глядя на него.

– Я встречаюсь со своим адвокатом, ведущим бракоразводный процесс.

– Сочувствую, Кирк. Я думала, вы нашли хорошего психотерапевта.

– К нашим услугам все лучшие психотерапевты, Дианта, но нас уже ничего не спасет. Все кончено. И это притом, что все только начинается. Будет очень непросто.

– А я-то надеялась…

– Как и мы. Но дело в том, что мы оба давно знаем о необходимости развода. Все становится только хуже, и мы боимся, как бы это не повлияло на детей.

– Мне очень жаль, Кирк.

– Знаю и очень тебе признателен. Крисси собирается подать на развод на следующей неделе.

– Основание?

– Она меня ненавидит. Я видеть ее не могу. Этого достаточно, как по-твоему?

– Надо послушать твоего адвоката. На ком ты остановился?

– На Бобби Лейкере. Первоначальный авансовый взнос – сто тысяч долларов.

– Кто будет адвокатом у нее?

– Скарлетт Эмброуз.

– Ничего себе! Это будет нечто. Вы обратились к двум свирепейшим питбулям в городе. Позволишь мне присутствовать на процессе?

– Может быть. Мы еще разбогатеем на билетах. – Кирк закрыл глаза, как от боли, и ущипнул себя за переносицу. Примерно год назад он признался Дианте, что у него серьезные проблемы дома. По его мнению, ей следовало об этом знать, ведь это не могло не повлиять на дела фирмы. По его просьбе она поставила в известность Расти, но тот, имея за спиной уже три развода, ни капли не посочувствовал брату.

Кирк, запустив пальцы в свою густую шевелюру, улыбнулся Дианте через стол и промямлил:

– А ты не проведаешь старика?

– Почему я?

– Потому что больше некому. Теперь моя очередь, и Расти ни за что меня не подменит. Я мог бы потянуть с недельку, но ты ведь знаешь, как старик относится к нашим визитам. Он пытается управлять фирмой из тюремной камеры.

Она нахмурилась и уперлась взглядом в стену. Он продолжил:

– Ты мне здорово поможешь. Я буду твоим должником. Обещаю, я сторицей тебе отплачу.

На это Дианта, покачав головой, скептически пробормотала:

– От тебя дождешься…

Лютер Банкрофт, направляясь к трибуне, застегнул верхнюю пуговицу черного пиджака из тонкой ткани. Он не стал размениваться на фальшивые улыбочки и на похвалы присяжным за отлично проделанную работу. Вместо этого он сразу взял быка за рога.

– Господин Маллой, стоя перед вами, господа присяжные заседатели, спутал вас с банкоматом. Он улыбался и забавлялся, нажимая на кнопки в надежде, что сейчас материализуется пачка денежных купюр. Подавай ему миллион баксов за то, миллион за это… Еще кнопки – и новые купюры. Веселые игры, легкие денежки. Боль и страдание? Как насчет пяти или десяти миллионов? Нажал на кнопку – и готово. Будущие расходы на лечение? Еще пять или десять миллионов. Красота: деньги растут на деревьях, остается только их сорвать. Главная надежда – штрафные санкции! Тут вообще беспредел, цифры взлетают до небес. Восемнадцать миллионов – звучит заманчиво, нажимаем на кнопку. Подсчитываем итоговую сумму? Сколько нам выдаст банкомат истца? Тридцать пять миллионов! Ну, разве не прелесть?

Присяжные внимательно слушали, причем трое почти что с улыбкой.

Банкрофт сделал два шага к Трею и воззрился на него с бескрайним состраданием. Качая головой, с трудом сдерживая слезы, он опять обратился к присяжным:

– Кто, леди и джентльмены, не посочувствует от всего сердца этому молодому человеку и его близким? От их несчастья разрывается сердце. Да, им нужно много денег на уход, на дальнейшую жизнь и на все прочее, перечисленное господином Маллоем. Конечно, Трею требуются деньги, и много.

Он молча вернулся к трибуне.

– Но как это ни грустно, Трей Брустер находится в одной лодке со своим адвокатом. Тому и другому не с чем идти к банкомату. У обоих нет права ожидать, что «Гейтлейн» прольет на них денежный дождь. «Почему?» – спросите вы.

Его вопрос повис в воздухе, Банкрофт же, выждав секунду-другую, подошел к столу защиты, церемонно взял с него пачку бумаг и эффектно помахал ею, обратившись к присяжным.

– Это называется «Напутствие присяжным». Согласно закону совсем скоро, когда адвокаты наговорятся и все мы усядемся на свои места, судья обратится к вам со словами напутствия. Вы принесли присягу соблюдать закон. Который в данном случае весьма прост. Прежде чем вы задумаетесь о санкциях, то есть, пользуясь моей терминологией, начнете забавляться с банкоматом, вам придется определиться с ответственностью. Вам придется перво-наперво решить, допустил ли мой клиент, больница «Гейтлейн», халатность, были ли отступления от установленных норм по уходу. Нет ответственности – нет и санкций.

В зале суда воцарилась тишина. Банкрофт добился всеобщего внимания, даже Расти навострил уши, как ни изображал, будто ему нет дела до того, что несет адвокат ответчика.

– Леди и джентльмены присяжные заседатели, перед вами трагический случай ужасающих телесных повреждений, но, прошу простить меня за такие слова, в данном случае – а такова холодная, нерушимая юридическая истина – никакие повреждения не имеют значения. Ибо здесь не существует ответственности.

Он бросил «Напутствие присяжным» на стол защиты и еще раз посмотрел на заседателей.

– Благодарю вас.

Карл всмотрелся в лица присяжных и, закрыв глаза, с обреченным видом покачал головой.

Столик на четверых был заказан на полдень. Модный итальянский ресторан «У Тони» в центре города давно стал любимым заведением Расти, который был готов заглядывать сюда едва ли не каждый день, но особенно ему нравилось тут отмечать – с хорошим вином и вкусной едой – завершение сложных судебных процессов. В разгар слушаний он довольствовался зачерствевшей выпечкой утром и холодными сандвичами в качестве ланча; вечером, когда отказывали нервы, все казалось ему невкусным. Но когда присяжные удалялись для обсуждения вердикта, Расти всегда бывал готов отдать должное изысканным блюдам.

Маленькая компания потянулась за его черным пиджаком к заказанному столику и чинно заняла места. Когда они остались одни, Расти широко улыбнулся:

– Ну, поехали! Как вам мое заключительное слово?

Сейчас нельзя было скромничать: босс требовал восхвалений. Первой заговорила Полин:

– Все шестеро были полны сочувствия, вам прекрасно удалось сгладить углы и доказать необходимость столь крупных штрафных санкций.

– Их не шокировала сумма тридцать пять миллионов?

– Думаю, немного шокировала, особенно сначала, – сказал Бен. – Но ненадолго. Четвертый номер закатил глаза.

– Он с самого начала этим занимался. Четвертый – последний, кто перейдет на нашу сторону. Помните, я хотел дать ему отвод? Зато остальные пятеро, думаю, у нас в кармане.

Карл с раздражением покосился на Бена.

Подошел официант.

– Добрый день, мистер Маллой. Мы всегда вам рады.

Расти улыбнулся официанту. Остальные, видя, что он отвлекся, тревожно переглянулись.

– Привет, Рокко, – сказал Расти. – Как жена, как дети?

– Прекрасно, сэр. Спасибо. Что-нибудь из бара для начала?

– У нас только что завершился крупный процесс, присяжные пошли совещаться. Мы проголодались и умираем от жажды. Как насчет шампанского? – Он улыбнулся, вопросительно глядя на Бена и Полин, как будто те могли отказаться.

– Это было бы преждевременно, – осмелился напомнить Карл.

Расти, не обращая на него внимания, заказал две бутылки «Вдовы Клико».

– Отличный выбор, сэр. Сейчас принесу.

Хмуро глядя на Карла, Расти сказал:

– Чувствую, ты не в своей тарелке, Карл. Что тебя гложет?

– То же, что и тебя: чертовы присяжные. Я совсем не так в них уверен, как ты.