Аккуратно спустившись по ступеням винтовой лестницы, А’Ллайс внимательно осмотрелась по сторонам – в коридорах и главном холле пусто, значит, все спят и никто не увидит её побег. Воспользовавшись этим моментом, девушка с улыбкой на лице подошла к парадной двери и взялась за увесистую латунную ручку…

– Фрайфрау{?}[В Рэйланде подобным образом обращаются к не замужним девушкам или девушкам до двадцати лет] А’Ллайс фон Берх.

Отпустив дверную ручку, девушка медленно повернула голову в сторону голоса. Её матушка, чьи волосы к этому моменту уже покрылись налётом седины, а лицо обзавелось первыми морщинами, стояла в проёме, соединяющем холл с гостиной. Сложив руки на груди, она смотрела внимательным прищуром постаревших глаз на свою дочь, которая вдруг куда-то подорвалась в такую рань, да ещё и с увесистой сумкой наперевес.

– Доброе утро, матушка… – вяло помахала правой рукой девушка и смущённо приулыбнулась.

– Прежде чем я отчитаю тебя за планирование побега, позволь мне обсудить с тобой одну очень щепетильную тему, – сказав это, матушка А’Тринн подошла к дочери на расстояние вытянутой руки и посмотрела ей в глаза. – Знаешь… Все эти годы я долго думала о твоих словах про моё замужество…

– Если тебе тяжело об этом говорить, то не стоит… – А’Ллайс поспешила успокоить своего родителя. – Это я тогда сглупила и…

– А ты не говори, когда я говорю. Как бы быстро ты ни росла, я всё ещё остаюсь твоей матерью, так что не смей меня перебивать. Несмотря на явный посыл замечания, сделано оно было с доброй улыбкой. «Так вот, замужество… Признаюсь честно, те слова сильно меня задели, и это ещё мягко сказано. Но я не для того встала в такую рань, чтобы обрушивать на тебя словесную кару». – выдержав короткую паузу, она продолжила говорить. – Ты, моя дорогая, была права. Я искренне люблю твоего отца. И тем не менее меня действительно выдали за него замуж против моей воли. Вот так. В один миг разрушив все мои мечты об опере… И ты. Тебе мы также уготовили подобную участь, но… Я не смогу тебе помешать, А’Ллайс.

Полный серьёзности голос матери вдруг приутих, тон снизился, а в глазах проступили поблёскивающие на первых лучах солнца слезинки.

– Ты уже давно не просто мечтаешь продолжить традицию нашей семьи, а целеустремлённо идёшь к этому, несмотря на наше с отцом негодование. Твоё желание продолжить давнюю традицию, невзирая на все запреты, заслуживает огромного уважения, моя дорогая. И я искренне надеюсь, что твой отец поймёт нас, когда обнаружит, что его дочь пропала…

А’Ллайс не выдержала. Девушка крепко обняла свою матушку, прижалась к ней и почувствовала, как по щекам заскользили точно такие же кристально чистые слёзы.

– С днём рождения, моя дорогая, – проговорила матушка чуть дрожащим от волнения голосом. – С восемнадцатилетием тебя…

Девушка ничего не отвечала. В горле будто бы образовался мешавший речи плотный комок, и А’Ллайс лишь оставалось проливать слёзы в объятиях самого близкого ей человека. Матушка понимала её и не собиралась препятствовать мечте, ставшей для дочери целью всей жизни. И девушка была искренне благодарна ей. Настолько сильно, что не выразить эмоциями, не описать словами – счастью просто не было предела.

– Всё, достаточно. Теряем время, скоро отец проснётся, – кое-как вынырнув из цепких рук дочери, матушка А’Тринн вытащила из-под пазухи ночного платья плотный бумажный конверт и протянула его своему чаду. – Держи. Здесь достаточно, чтобы добраться до столицы, снять жильё и… Ну а дальше, как пойдёт. Ты уже взрослая, самостоятельная и сильная, так что разберёшься со всем без нашей с отцом помощи.

Увидев конверт, А’Ллайс не на шутку удивилась.

– Б-большое спасибо, но я не…

– Я просила не перебивать и не перечить. Не устраивай мне тут выступления, я и так не выспалась, теперь вся злая. Того и гляди, не отпущу никуда, – и вновь всё было сказано с добрым тоном. – Бери, бери. Поверь, мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что моя дорогая дочь в первое время своей самостоятельной жизни не ночует на улице и не ищет себе пропитание в контейнерах для мусора.

– Спасибо… – только и смогла сказать А’Ллайс, принимая конверт.

– Ты запаслась едой? На сколько дней? А сменного белья, надеюсь, больше двух пар взяла?

– Ну-у, ма-тушка!.. – закатив глаза, жалостливо протянула А’Ллайс. – Ты же вот минуту назад сказала, что я взрослая и самостоятельная. А взрослая и самостоятельная обо всём этом уже позаботилась. Ага?

– Ага, моя дорогая, ага. Просто… Хах… – смущаясь своих слёз, матушка отвела взгляд в сторону. – Ты так быстро выросла… Вроде бы ещё вчера я сидела на краю твоей кровати и пела тебе старинные песни о подвигах наших предков, а… А теперь ты сама в шаге от совершения таких же великих подвигов. Как же всё-таки скоротечно время…

– Да… – согласившись, разделила грусть матери А’Ллайс.

– И всё же… Что, если тебе не удастся поступить в академию? – матушка с волнением посмотрела на дочь. – Не думай, что я сомневаюсь в твоих силах… Но у тебя же есть запасной план, верно?

Её слова были переполнены надеждой. А’Ллайс провела рукой по морщинистому лицу своей матери и улыбнулась.

– Конечно. Одно из первых правил офицера: «Всегда планируй несколько вариантов», – успокаивающе заверила девушка. – Не волнуйся, я не пропаду. Если даже что-то пойдёт не по сценарию, то временно поживу у Эрнста. Думаю, брат будет не против приютить свою сестру.

– Если он, конечно, не в командировке, – грустно хмыкнула матушка.

А’Ллайс вновь закатила глаза.

– Готт! Прекрати беспокоиться! Всё будет хорошо, обещаю! – ободряюще заявила она. А взглянув на настенные часы, добавила: – Да-а, застоялись мы тут, а поезд долго ждать не будет…

– Может, мне стоит тебя проводить?

– Нет, останься дома, – покачала головой А’Ллайс. – Тебе будет нужно задержать отца, если тот решит отправить кого-то вслед за мной.

– Что ж, постараюсь, – кивнула матушка. – Надеюсь, у тебя всё получится. Медальон тебе, конечно же, поможет, но и ты не совершай ошибок.

Девушка дотронулась до своей груди, где под слоем одежды висел все эти годы (и продолжает висеть) подаренный матерью фамильный медальон. Хоть А’Ллайс и не верила в чудеса и магию, но в её жизни бывали моменты, когда после больших удач и успехов этот железный кружок с рыцарем начинал непроизвольно греться.

– Конечно, – улыбнулась девушка. – Не подведём.

Настал тот самый долгожданный момент. Птенчик вырос, окреп, и теперь настал час покинуть родное гнездо, чтобы отправиться навстречу своей долгожданной взрослой жизни.

Настоящей, свободной жизни…

Ещё немного постояв возле выхода и посмотрев на раскисшую от грусти мать, А’Ллайс наконец собрала всю свою волю в кулак и открыла дверь, что разделяла её и новую, независимую от родителей жизнь.