Вы сразу поймете, что идете в правильном направлении. Приближаясь к азиатским кварталам надписи на вывесках постепенно начнут превращаться в символы, которые вы либо можете прочесть, либо нет. Вот когда мои элементарные знания корейского языка подвергаются испытанию – как быстро я смогу прочесть буквы на ходу? Более шести лет каждую пятницу я посещала занятия центра изучения корейского языка «Хангыль Хаккё», и это все, чему я научилась: могу читать вывески церквей, офтальмологической клиники, банка. Еще пара кварталов, и мы у цели. Внезапно попадаешь в другую страну. Вокруг одни азиаты, разнообразные диалекты клубятся и переплетаются, как невидимые телефонные провода, единственные английские слова – это HOT POT и LIQUORS, да и те скрыты под иероглифами и графемами, а рядом с ними танцует анимешный тигр или хот-дог.
Внутри комплекса H Mart обязательно есть фуд-корт, магазин бытовой техники и аптека. Обычно встречается салон красоты, где можно купить корейскую косметику и средства по уходу за кожей с муцином улитки или маслом икры, или маску для лица, на которой написано «плацента». (Чья плацента? Непонятно…) Также там можно встретить псевдофранцузскую пекарню с некрепким кофе и множеством светящихся в темноте пирожных, на вид всегда намного лучше, чем на вкус.
Сейчас мой ближайший H Mart находится в Элкинс-Парке, городке на северо-востоке Филадельфии. По выходным я приезжаю туда пообедать, запасаюсь продуктами на неделю и, возвращаясь домой, готовлю что-нибудь на ужин из любых свежих продуктов, которые меня вдохновляют. В H Mart, что в Элкинс-Парке, два этажа. Продуктовый магазин расположен на первом этаже, а над ним – ресторанный дворик. Наверху множество ресторанчиков с большим разнообразием блюд. Один посвящен суши, другой – строго китайский. В третьем готовят корейские тиге (густые супы, которые подают в традиционных глиняных горшках тукпэги). Так ваш суп все еще будет кипеть в течение добрых десяти минут после прибытия на стол. Есть прилавок с корейской уличной едой, где подают корейский рамён (лапшу в стаканчике Шин с разбитым яйцом). Еще там есть приготовленные на пару гигантские пельмени со свининой и стеклянной лапшой, завернутые в густое, как для пирога, тесто. А еще – ттокпокки – жесткие цилиндрические рисовые клецки на один укус. Клецки варят в бульоне с рыбными палочками омук, красным перцем и кочудяном – сладко-пряным соусом, одним из трех основных соусов, используемых почти во всех корейских блюдах. И, наконец, мой личный фаворит: корейско-китайский фьюжн, где предлагают тансуюк (блестящую кисло-сладкую оранжевую свинину), суп с лапшой из морепродуктов тямпон, жареный рис и лапшу из черной фасоли чачжанмён.
Ресторанный дворик – идеальное место, где можно наблюдать за людьми, неторопливо уплетая соленый чачжанмён с толстой жареной лапшой. Я думаю о наших родственниках, которые жили в Корее, пока большинство из них не умерли, и о том, что блюда корейско-китайской кухни всегда были первым, что мы с мамой ели в Сеуле после четырнадцатичасового перелета из Америки. Через двадцать минут после того как моя тетя передавала по телефону наш заказ, звонок в квартире начинал гудеть «К Элизе»[10] в формате MIDI, и к нам заходил человек в шлеме, только что сошедший с мотоцикла, с гигантским стальным ящиком. Он открывал металлическую дверцу и доставал тарелки с лапшой и жаренной во фритюре свининой с густым соусом. Полиэтиленовая пленка сверху была вогнутой и запотевшей. Мы снимали ее, распределяли по лапше крупные черные кусочки и поливали свинину блестящим, липким, полупрозрачным оранжевым соусом. Мы сидели, скрестив ноги, на прохладном мраморном полу, причмокивая и переговариваясь друг с другом. Мои тети, мама и бабушка болтали на корейском, а я ела и слушала, не в силах их понять, время от времени отрывая маму и прося ее перевести.
Интересно, сколько людей в H Mart скучают по своим семьям. Думают о них, возвращая свои подносы из разных кафешек. Находятся здесь, чтобы чувствовать связь и почтить эту связь с помощью пищи. Кто из них не смог вернуться домой в этом году или в течение последних десяти лет? Кто, как и я, скучает по тем, кто навсегда ушел из жизни?
За одним столом я вижу группу молодых китайских студентов. Они собрались вместе, сорок пять минут тряслись в автобусе и приехали сюда, в пригород чужого города в чужой стране, чтобы съесть суп с пельменями. За другим столом три поколения корейских женщин едят три разных вида супов тиге: дочь, мать и бабушка окунают ложки в тарелки друг друга, тянутся через подносы друг к другу, касаются лица друг друга, щиплют свои банчаны палочками для еды. И ни одна из них не задумывается о концепции личного пространства.
А вот молодой белый мужчина со своей семьей. Родители хихикают, пытаясь произнести название блюд из меню. Сын объясняет, какие блюда они заказали. Может быть, он находился в Сеуле на военной службе или преподавал там английский язык. Или он – единственный в семье с заграничным паспортом. Возможно, именно в этот момент его семья решит, что пришло время путешествовать и самим открывать для себя этот мир.
Азиатский парень обольщает свою девушку, знакомя ее с новым миром вкусов и текстур. Он показывает ей, как есть муль нэнмён, холодный суп с лапшой, который становится вкуснее, если сначала добавить уксус и острую горчицу. Он рассказывает, как его родители перебрались в эту страну, и он наблюдал, как мама готовит это блюдо дома. Она не добавляет кабачки, а заменяет их редькой. К соседнему столику ковыляет старик и заказывает самгетан, суп из тушки цыпленка, фаршированный рисом и женьшенем, который, вероятно, ест здесь каждый день. Звенят колокольчики, призывая людей забрать свои заказы. За прилавками женщины в защитных масках работают не покладая рук.
Это красивое, святое место. Кафетерий, полный людей со всего мира, оказавшихся в чужой стране, каждый со своей историей. Откуда они пришли и как долго путешествовали? Почему они все здесь? Чтобы найти калган[11] в американском супермаркете и приготовить индонезийское карри, которое любит отец? Купить рисовые лепешки для церемонии чеса[12], чтобы отметить годовщину смерти любимого человека? В дождливый день утолить жажду по ттокпокки, навеянную воспоминаниями о пьяном ночном перекусе в палатке с уличной едой в Мёндоне[13]?
Мы не заговариваем об этом. Лишь обмениваемся понимающими взглядами. Сидим здесь в тишине, обедаем. Но я знаю, что все мы здесь по одной причине. Мы все ищем частичку дома или частичку себя. Мы ищем этот вкус в еде, которую заказываем, и тех ингредиентах, что покупаем. Потом расходимся. Мы приносим добычу в комнаты общежитий или на кухни в спальных районах и воссоздаем блюдо, которое невозможно было бы приготовить без нашего путешествия. То, что мы ищем, не встречается в Trader Joe's[14]. H Mart – это место, где ваши люди собираются под одной благоухающей крышей, полные веры в то, что обретут здесь то, чего больше нигде не найдут.
В ресторанном дворике H Mart я вновь обнаруживаю, что нахожусь в поисках первой главы истории, которую хочу рассказать о своей матери. Я сижу рядом с кореянкой и ее сыном, которые по незнанию заняли стол рядом со старым водопроводом. Парнишка послушно берет с прилавка столовые приборы для них обоих и кладет их на бумажные салфетки. Он ест жареный рис, а его мама – соллонтан, суп из говяжьих костей. Ему, должно быть, около двадцати, но мать все еще учит его правильно есть, как моя мама раньше. «Окуни лук в пасту». «Не добавляй слишком много кочудяна, иначе блюдо станет слишком соленым». «Почему ты не ешь бобы маш?» Были дни, когда это постоянное занудство страшно меня раздражало. Женщина, дай мне спокойно поесть! Но в большинстве случаев я понимала, что это – высшее проявление нежности корейской женщины, и дорожила этой любовью. И сделала бы все, чтобы ее вернуть.
