Начну с «весьма тонкой и нетривиальной операции» виноделия. Южноамериканские обезьяны, не говоря уже о святом Иерониме Галилейском, только забыл какой вид так как «В мире животных» это видел, не едят какие–то плоды сахаристые вполне спелые, а выкладывают их на солнышко и ждут, когда они забродят. А потом едят, правда, слегка морщась, так как не забродившие, они вкуснее. По телевизору они морщатся так же, как и мы, выпивая. А потом веселятся, да так, что с веток падают. Чего с трезвыми обезьянами никогда не случается. Потом, естественно, засыпают, как мы с вами, в очень неудобной позе. Так что Постников сильно преувеличивает трудности изобретения вина. Другое дело водка. Тут – да, технология тонкая, не сразу сообразишь, большие знания нужны и практика. Недаром, когда русское правительство решило устранить евреев от изготовления водки, и уже написало указ, потом его само же отменило: до приобретения опыта русскими мастеровыми. Я об этом даже специальную статью написал, чтобы представить евреев по поводу «русской» водки более выпукло, вернее, справедливо. С Иисуса Христа эту напраслину я снимаю.
Что касается введения им же «причастия» вином допьяна, то это – тоже ерунда. Уж если обезьяны выпивают, то людям, хотя и первобытным, сам бог велел как говорится. Притом бог еще прежний, вернее богиня–мать, например, еще одна из первых, Кибела, Гея или Афродита. Этим и привлекали в храмы всегда, и доходило до того спьяна, что пьяные мужики себя оскопляли «в честь» богини, и бегали по улице, показывая, и брызгая кровью во все стороны. Кстати и у нас скопец – это каженник по–русски (Даль). А «скоп», как известно, смотрю тоже, откуда и телескоп. И вы теперь подумайте. Было так весело и хорошо в храме, даже выпив, можно было «погрешить» более серьезно, с женщинами, притом совершенно открыто. А тут является Христос со своей всеобщей любовью и Апокалипсисом подмышкой, и запрещает. Да его же поперли бы первые христиане из храма почище, чем Пилат с «фарисеями и книжниками». Так что пришлось смириться и принять «правила игры», и только постепенно, уже при Козимо Медичи, собравшем Ферраро–Флорентийский собор, борьба приняла форму знаменитого «Маллеуса» – жечь этих «ведьм» беспощадно. Отучили.
И не вино продвинуло учение Христа, а как раз – Апокалипсис. Хотя и вино для некоторых народов, никогда не имевших дело со спиртом, вещь почище героина, который раз попробовал и – пропал.
Что касается «происхождения» ислама, правоверия, православия и католичества, это у меня – в других работах.
6. Каким был средневековый западно–христианский культ,
и когда это было?
Этот раздельчик почти целиком – цитата (Г.В. Носовский, А.Т. Фоменко. «Русь и Рим», т.1, «Издательство АСТ», М., 1999. С. 166 – 171). Может быть, поэтому Постников «разошелся» с этими авторами, и вдогонку к ним издал свой «более ранний» труд в трех томах после их публикаций? Похоже на то, что практически всеми забытого Морозова, понадобилось «обновить», но не переизданием его многотомного труда «Христос», а именно «интерпретировать» Морозова на злобу дня. Злобой же дня, несомненно, явились многочисленные сочинения упомянутых авторов, получившие большой резонанс, в коих «искажается» кое–что. Я не в восторге от некоторых «интерпретаций» истории этими авторами, например, тем, что всем миром владела когда–то Россия, но это не мешает мне соглашаться с ними по другим вопросам, где я вижу хорошую логику. Большую цитату я позволю себе прерывать в нужном мне месте и комментировать.
Итак, «Что мы знаем сегодня о западноевропейском монашестве средних веков? Открываем, например, книгу Александра Парадисиса «Жизнь и деятельность Балтазара Коссы «Папа Иоанн XXIII» (Минск, 1980). «От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых веков христианства не осталось и следа, разложение церкви и нравов в них достигло невероятных размеров… Не способствовала строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая их природную красоту и стройность… Почти все монастыри Италии, — пишет Родоканаки, — принимали мужчин–посетителей…» О жизни монастырей в Венеции мы узнаем не только от Казановы. Сан Дидье пишет: «Ничто в Венеции не вызывало такого интереса, как монастыри». Были там частыми посетителями и вельможи. И так как все монахини красивы и стройны, ни одна не оставалась без любовника. А забота надзирательниц о нравах выражалась в том, что они помогали монахиням находить более искусные способы встреч с любовниками и покрывать их… Во многих монастырях были устроены театры, и разрешалось давать представления, но играть в них могли только монахини… Не отличались выдержанностью и монахини Генуи. В одном из папских указов с прискорбием отмечалось: «Сестры из монастырей святого Филиппа и святого Иакова бродят по улицам Генуи, совершают непристойные поступки, которые диктует им их необузданная фантазия…».
Прерву цитату, чтобы напомнить об оперных кастратах. Оперные композиторы не сами их придумали. Композиторы не выдумывают голосов, они просто используют в своих произведениях существующие в природе голоса, мужские и женские. И церковные композиторы тоже голосов не выдумывают, а пользуются теми, какие есть. Но если, например, в церковном представлении потребовалось вывести какого–либо пророка с довольно громовым голосом, иначе он не был бы пророком, а в этих представлениях «разрешалось играть только монахиням», то надо было искать монахиню хотя бы с контральто. И такую монахиню можно было найти. Ангельских же детских голосов среди монахинь было – пруд пруди. Но грянула революция Медичи, и всех монахинь из церквей поперли. Отныне в католической церкви могли петь только мужчины, в том числе и ангельскими голосами. Вот тогда–то и потребовались кастраты в церквах, так как кастрация – это менее болезненная и более гуманная замена оскопления, широко распространенного в культе богинь–матерей. При оскоплении мужчина хочет, но не может, нечем. При кастрации он даже не хочет.
Продолжаю цитировать: «Новая западноевропейская евангелическая церковь XIV—XVI веков преследовала этот вакхически–христианский культ: «Распущенность монахинь в болонском монастыре Иоанна Крестителя была настолько велика, что власти были вынуждены разогнать всех монахинь, а монастырь закрыть. Монахини из монастыря святого Леонарда были отданы под надзор в монастырь святого Лаврентия, строгими и жестокими правилами снискавшего себе славу «палача» монахинь… Число монахинь, преследуемых правосудием за распутство, росло с каждым днем. Каждый болонский монастырь имел кличку: «монастырь куколок», «монастырь сплетниц», «монастырь кающихся Магдалин», «монастырь бесстыдниц», «монастырь Мессалин»… Известный гуманист Понтано рассказывал, что в Валенсии испанцы свободно проникали в женские монастыри и что трудно провести грань между этими святыми обителями и домами, пользующимися дурной репутацией».
