Ренан чуть с ума не сошел от изумления. И поэтому совсем не замечает чуши, которую несет по существу вопроса, употребив весь свой пыл на описание зверств и свое удивление. А удивляться тут совершенно нечему. Если, конечно, встать на мою точку зрения, изложенную абзацем выше. Я уже говорил о внедрении иностранцев в Россию при Петре. И Петр тоже казнил противников нового курса из старых бояр. И никто этому не удивляется. И все эти истории тоже не входят в священное писание русской православной церкви. И дня подобного «Пурим» в ее святцах не числится. А то, что упомянутые иностранцы не написали своей «книги Эсфири», так у них же и иудаизма не было, «объединяющего» их крепче веревки. Да и сами «древние» наши бояре, типа «Шереметев благородный» по прозванию Пушкина – совсем не русские. Давайте заглянем в Словарь Даля: «Шерть – присяга мусульман на подданство. Дать шерть. Шертныя граматы. Шертовать – присягать. Шертоприводная запись – присяжный лист для мусульман». Больше у русских с корнем «шер» слов нет, не считая шаромыжника (шеромыжника), но это уже от французского Cher ami – милый друг. Поэтому шеремет – представивший (метнувший) присягу на верность, а шереметев «благородный» – его сын или последователь, отвечающий на вопрос «чей будешь», как и все русские: Иванов, Петров, Сидоров.
Вернусь, однако, к евреям. Праздник Пурим мог произойти не только в борьбе за власть новой «чужой» и старой «своей» элиты. Тогда бы он не удержался у истинных иудеев, не полезших во властную элиту, а продолживших торговать, внедряясь в очередной народ. Поэтому это могла быть борьба истинных иудеев с иудеями омусульманившимися. Истинные иудеи отомстили этим методом, так красочно описанным Ренаном, своим собратьям, предавшим их веру для райской жизни шаха. И запомнили это навсегда, чтоб другим неповадно было следовать дурному примеру. К Яхве это не относилось потому, что согласно истинному Второзаконию его не интересовали дела, происходившие между людьми. Но евреям было жаль расставаться с таким ярким примером наказания предательства, и постепенно Пурим стал и религиозным праздником. Тем более что Ренан продолжает: «Книга Эсфири, по нашему мнению, относится к концу ахеменидской эпохи, к тому времени, к которому принадлежит также отрывок, вставленный в книгу Эзры, весьма сходной с книгой Эсфири и составляющей часть баснословной истории реставрации Зарубабеля, полной апокрифических канцелярских вставок и поражающий крайним смешением хронологии персидских царей. В этих сочинениях низкого пошиба постоянно пробивается высокое представление о династии ахеменидов, так как автор еврей был весьма счастлив и горд, что жестокость ахеменидов была направлена на пользу его единоверцев. Эти казни наполняют его радостью и он не упускает случая сообщить, что персидский царь велел повесить много народу для величайшего блага Израиля».
К этому следует добавить, что Ренан недаром заговорил о «смешении хронологии персидских царей» вдобавок к оскорбительным словам: баснословный, низкого пошиба, канцелярский. Ему же надо чтобы «книга Эсфири относилась к концу ахеменидской эпохи, к тому времени, к которому принадлежит также отрывок, вставленный в книгу Эзры, весьма сходной с книгой Эсфири». А по хронологии не получается. Вот он и обрушился с оскорблениями. А зачем ему это, спросите вы? А затем, чтобы это был единичный случай, так потрясший его, тогда как это было некое правило «фюрерской борьбы».
Ренану совершенно необходимо, чтобы евреев сроду кто–нибудь учил уму–разуму. Зачем ему это, я не знаю. Вот, понадобилось ему, чтобы существовавших и до ахеменидов еврейских ангелов, евреи позаимствовали именно у ахеменидов. «Древняя еврейская ангелология была чрезвычайно проста». А вот «амшаспанды, изеды и феруеры были частью персидского культа, наиболее поразившими евреев». В общем стибрили их себе евреи. И Ренану невдомек, что евреи всю жизнь учатся и беспрерывно работают головой, и это их основная черта, позволившая им без всяких войн завладеть миром. А историки без войн не умеют писать историю. Может быть, поэтому Ренан забывает, что, уйдя из Йемена, евреи были совсем детьми, и учились в первом классе. До Персии они добрались уже десятиклассниками. Так что и ангела их повзрослели на 10 фигуральных лет, каждый год которых равен веку. Поэтому не персы их учили, а они учили персов. Это ведь так просто.
И опять какая–то белиберда. Ренан хвалил, хвалил персов за доброе отношение к евреям, мне даже стало немного смешно. Чего это они так к рабам относятся? Этого же после персов никто не демонстрировал историкам. И вдруг как снег на голову: «Литературное падение (с.586) шло вместе с политическим и нравственным вырождением. Казалось, что гений Израиля угас. Древний еврейский язык с каждым днем приходил в забвение и был заменяем в народном употреблении арамейским, который стал разговорным языком Востока. Это был обычный язык канцелярии ахеменидов. Повсюду, кроме финикийских городов и колоний, он стремился вытеснить древний семитический язык, стоявший так много выше по своей силе и по литературной красоте. <…>Старинная еврейская орфография, лишенная гласных, вызывала массу двусмысленностей; тогда начали ставить безгласные буквы–знаки, чтобы облегчить чтение; но их ставили как попало. Переписчики, не понимая хорошо того, что переписывали, и в то же время не желая писать явную бессмыслицу, допускали бесчисленное множество ошибок».
Конечно, двоечника можно заставить переписывать «Войну и мир», и он наделает там массу ошибок. Читать будет смешно, но все равно, до последнего слова, будет понятно. Или я не прав? Знаю, что прав. И то, что евреи перешли с еврейского на арамейский – тоже ведь понятно. Где вы, например, в России видели, чтобы евреи разговаривали по–еврейски? Они даже в Израиле говорят по–русски. Но когда–то ведь они все–таки начинали учить русский язык. Тем более что тогда вообще русские писать не умели, точно так же как и персы. И именно поэтому евреи в арамейский язык, имеющий гласные в отличие от еврейского языка, но не имеющий письменности, придумали «безгласные буквы–знаки». Только временно, до настоящей реформы. Надо же было как–то выходить из положения. И зачем из этого делать трагедию, лопотать о «литературном падении»? Это ведь так просто. Зачем «наводить тень на плетень»? А, вот зачем. Ренану не нравится «один левит, (по всей вероятности певец иерусалимского храма)», который вздумал что–то там написать вопреки мнению Ренана. «Дух (этого) автора Хроник чрезвычайно узок, его умственный процесс печален. Никогда легкомысленное и невнимательное отношение к источникам не заходило так далеко. Ни один писатель не распространил по свету так много заблуждений, как этот жалкий компилятор. Он плохо разбирался в написанном, и к тому же тексты, бывшие у него в руках, были весьма неисправны. Трудно представить себе более жалкого филолога, более печального критика и более неопытного палеографа». Из этой ренановой дури вы, несомненно, должны понять, что Ренан сидел рядом с «этим жалким компилятором», когда он две с лишним тысячи лет назад показывал Ренану свой «чрезвычайно узкий дух» и свой «печальный умственный процесс». Ибо Ренан толком даже не говорит, что критикует. В общем, Библию, которая, «начиная с 400–го года, состоит из двух законченных частей, к каждой из которых даже мысленно нельзя допустить какой–либо прибавки – это Тора и Небиим (пророки)». И только для этого, в общем–то, совершенно незначительного факта Ренан не только ругается почти русским матом (все–таки петербургский академик), но и во зле дает мне козыри в руки. Эти козыри – рассказ о том, как трансформировался еврейский язык в арамейский. Но об этом вы уже читали.
