Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Далее Постников развивает мысль Морозова о происхождении единобожия через извержение Везувия. «… произошло какое–то катастрофическое извержение Везувия, которое уничтожило храмы всех культов на склонах, кроме, быть может, какого–то одного из них; повергло и разбило статуи других богов. Единственная интерпретация такого страшного события в глазах верующих могла быть только та, что именно тот бог, храм которого уцелел в результате катастрофы, — это и есть истинный бог, и вулкан сам указал на этот храм как свой собственный храм, и на соответствующий культ как на свой собственный культ. Таким образом, по Морозову, катастрофическое разрушение многочисленных святилищ в окрестностях Везувия и Флегрейских полей заставило обратиться уцелевшее население к монотеистическому культу Везувия–Громовержца. Кроме того, и с нашей точки зрения, это – главное, никакой другой (выделение автора) рациональной теории происхождения монотеизма не существует».

Правда, за страницу до этого Постников пишет: «Впрочем, можно признать, что раз появившийся монотеизм был бы вполне приемлем для правящих кругов и теоретизирующих теологов. А, что касается широких масс, то они быстренько превратили бы его снова в политеистическую религию, подобно тому, как русское крестьянство благополучно совмещало веру в единого бога с признанием святых и такими остатками языческих верований, как вера в леших и домовых». И еще через абзац выше: «Можно, конечно, стать и на ту точку зрения, что представление о едином и единственном Боге было выработано в результате колоссального чисто духовного усилия… Это представление потом быстро распространилось, поскольку цари и императоры нашли эту идеологию очень удобной для обоснования своих «божественных» прав на престол. Но этот взгляд совершенно неприемлем как противоречащий материалистическому пониманию истории (выделено – мной).

Через три с половиной страницы: «Как утверждает кибернетика, деятельность и единство сложной системы определяется в первую очередь интенсивным обменом информации внутри этой системы. Какой же обмен и с какой интенсивностью был возможен при тогдашних (империя Диоклетиана) средствах письма и передвижения? Достаточно поставить этот вопрос, чтобы весь миф о Римской империи разлетелся в клочья».

Добавлю, при этих самых условиях, и даже намного раньше, Везувий напугал округу километров на 50, создался Громовержец – единый бог, который распространился за тысячи километров от Везувия, о котором 99 процентов населения даже так и не узнало до всеобщего среднего образования через две тысячи лет.

Еще одна цитата: «Дело в том, что арианство (грубо говоря, единобожие – мое) – это как–никак разновидность христианства, а религия Моисея–Аарона (иудаизм – мое) к Христу отношения не имеет». То есть Постников намекает, что сначала появилось христианство, а затем – иудаизм. Но намекает осторожно, подспудно готовя нас к совершенному идиотизму. Подтверждение этому в следующем опусе: «Обратим внимание, что эта религия (якобы продиктованная Богом–Громовержцем Моисею и Аарону, то есть иудаизм) не совпадает с современным иудаизмом, хотя бы потому, что она еще не имеет пророческих книг, астрономические зародыши которых … появятся только через сто – сто пятьдесят лет».

Так, значит, у Постникова получается, что современный иудаизм – это не иудаизм Моисея–Аарона. Но это же совершенная чушь, взятая прямо «с потолка». Всем ведь известно, что Второзаконие как было, так и осталось основой иудаизма. А вот христиане вместо Второзакония (никаких моральных заповедей) используют фактически «Первозаконие», в котором во главу угла как раз и поставлены моральные заповеди, от которых Моисея освободил Яхве, дав ему новые скрижали Второзакония. Но это вообще никому не известно, так как «интерпретаторы» постарались казуистически «переосмыслить» следы этого факта (подробности в книге).

Постников (Т.3) целенаправленно подбирает цитаты, например, Мейэффи, направляя нас опять в Египет: «Едва ли есть в иудаизме и в христианской религии хоть одна великая и плодотворная идея, нечто аналогичное которой нельзя было найти в вере египтян. Проявление единого бога в троице; воплощение божества, являющегося посредником, от девы без участия отца; его борьба с темными силами и его временное поражение; его частичная победа (так как враг не уничтожен); его воскресение и основание им вечного царства, которым он правит вместе с праведниками, достигшими святости; его отличие и вместе с тем тождество с несотворенным, непостижимым отцом, форма которого неизвестна, и который живет в храмах нерукотворных, — всеми этими богословскими понятиями проникнута древнейшая религия Египта. Точно так же и контраст и даже явное противоречие между нашими нравственными и богословскими взглядами – объяснение греха и виновности то нравственной слабостью, то вмешательством злых духов и подобным же образом, объяснения праведности то нравственными заслугами, то помощью добрых гениев и ангелов; бессмертие души и страшный суд; чистилище, муки осужденных – со всем этим мы встречаемся в текстах, описывающих египетские обряды, и в египетских нравственных трактатах».

Во всем этом я вижу только одну цель, как можно больше устранить евреев как основоположников единобожия, так как «они не могли в своей пустыне изобрести единобожие», и попытка этого допущения «противоречит материалистическому пониманию истории».

Особенно противен мне штамп «материалистическое понимание истории». Ведь это приговор без доказательств, без обсуждения, без соревнования сторон. Также противен мне метод Постникова, основанный на надерганных цитатах, почти без собственных слов. Дескать, не я и хата не моя, и на вопрос: кто это говорит? звучит ответ: все говорят. На самом же деле, он выстраивает эти цитаты в последовательную «логику», хотя весь строй алогичен. Давайте, проверим это, освободив тезисы от шелухи и представив их в чистом виде.

Постников говорит, что нет в мире ответа на вопрос, явился ли монотеизм «в результате внешних объективных причин или был создан чисто умственным усилием». Но и вопроса такого быть не может, ибо он совершенно идиотский, так как все, что вообще в мире создается, является результатом симбиоза потребностей и раздумий, как эти потребности обеспечить. А «внешней объективной причиной» может быть только Бог, в которого Постников явно не верит, употребляя слово со строчной буквы. Далее. Грубо говоря, единобожие по Морозову и Постникову создало извержение Везувия или любого другого вулкана. Я уже говорил об этом выше, здесь же только спрошу: а Всемирный потоп мог создать? А метеорит величиной с Мадагаскар? А сдвиг полюсов? То есть, я хочу сказать, что авторы выбрали первую попавшуюся гальку на морском берегу и сказали: вот альфа и омега! Но это же не выдерживает никакой критики. А вот тезис «представление о едином и единственном Боге было выработано в результате колоссального чисто духовного усилия…» я бы не отбрасывал так походя, на основании только «материалистического понимания истории». И Эйнштейн, и Бор, и Резерфорд и Ньютон, и даже неизвестный еврейский автор первых букв для передачи звуков речи как раз и выработали свои концепции в результате колоссального умственного усилия, которое одновременно было и духовным усилием. Только для этого духовного усилия нужен толчок, предпосылка, непреодолимое желание или тяга узнать. И таким толчком, несомненно, могла быть непреодолимая в то время тяга объединить разъехавшийся торговать народ в единое целое, даже если все живут по одиночке в чуждой им среде.

13
{"b":"91726","o":1}