И вот новая жизнь, новые родные и новые друзья. Даже, похоже, что и с любовницами проблем не будет. Он счастливо улыбнулся, совершенно не подозревая, какие новые проблемы он получит…

В приемном покое обычной, современно обставленной клиники его быстренько взяли в оборот. Никакой шаманистики, магических шаров и тому подобной мишуры. Молоденькая рецепционистска быстро завела на мелком пузатом стеклянном мониторе что-то вроде карты пациента, ему передали специальный девайс, похожий на большую компьютерную мышку с пятью кнопками и попросили подержать его, время от времени нажимая кнопки по сигналу.

Пока Суслик развлекался, извлекая звуки различной тональности из прибора, а девочка за стойкой методично кивала и что-то жала там на клавиатуре, мимо провезли каталку с древним дедом, за которым следовали взволнованные родные, по коридору прошел парень на костылях с загипсованной ногой – клиника жила своей обычной медицинской жизнью. Куда-то пробежала медсестра с кучей баночек с анализами; важно прошествовал врач, окруженный толпой интернов. Вдоль стен на низеньких кушетках и пуфиках сидели пациенты.

Суслик задумался – заставят ли его сидеть в очереди, и если да – то, как долго? Ничего такого не произошло, у него отняли игрушку, дали подписать несколько бумаг – стандартных бланков, напечатанных в типографии. Пришлось повозиться, чтобы иероглифы Суслика опять не превратились в поэтическое изложение. Желания переписывать бланк о двадцати позициях совсем не было!

После того, как все формальности были улажены, его проводили в кабинет на втором этаже. Причём, идти самому не дали, а сразу посадили в кресло-каталку и повезли на лифт. Суслик сразу почувствовал себя инвалидом; понял, что к лечению здесь подходят серьезно, и стоит это чертову прорву денег. Валентин почувствовал, как из уютной земляной норки в глубине души лезет нечто новое и страшное. Наконец оно вылезло, звучно квакнуло и полезло душить. Еле отбившись от земноводного, Суслик наконец-то был довезен до нужного кабинета.

Его встретил дядечка джовиальной наружности, с тонкими щегольскими усиками, который вежливо, по всем правилам японского делового тона, представился сам, свою скромную лабораторию и весь персонал, по его словам, состоящий из неумех и бездельников. Каждый неумеха и бездельник поспешил к дорогому клиенту, извиняясь за свою некомпетентность и чуть ли не заламывая руки.

Вал сбежал бы из клиники, если бы не знал о традиции японцев умалять свои достижения и самих себя, чтобы дать клиенту почувствовать свою значимость.

Были среди ассистентов и приятные цыпочки, но душа Суслика заледенела от неприятных ощущений предстоящего унижения, поэтому никакого флирта он себе не позволил.

За ширмой два парня всего лишь на несколько лет старше него быстренько переодели его в медицинский халат на голое тело со смешными завязками на боках. Чтобы не замерзли ноги – предоставили одноразовые тапочки и дали надеть синюю матерчатую шапочку. Валентин представил, как он выглядит – тощий подросток в нелепом халатике, из-под которого торчат острые коленки.

Затем его проводили в соседнее помещение. Здесь всё выглядело как в космическом центре – белые стойки, удерживающие тороиды и пирамидальные конструкции. В центре комнаты, так и сверкавшей белизной, находился стол, куда и предстояло возлечь пациенту.

Его заранее предупредили, что процедура будет неприятная, возможны различные физиологические казусы, но не стоит переживать, здесь так все специально сделано. Пациента уложили спиной вниз, в полусидячем состоянии. В металлическом столе из нержавеющей стали были проделаны множество отверстий, был даже довольно широкий сток.

«Лишь бы не для крови, - мелькнуло в голове. – Надеюсь, меня здесь не в жертву приносить будут, а то дедушка расстроится!»

Мысль о деде радости не добавила. При последнем разговоре Кадзуо почувствовал, как дед изменился. Речь стала прерывистая, с частой одышкой. Глухой кашель в сторону. Он чувствовал, что деду уже недолго осталось. И это угнетало сильнее собственной смерти, сильнее проблем с магией.

Суслик дал привязать себя к столу медицинскими фиксаторами, и его оставили одного.

Внезапно, здоровый белый тороид пришел в движение и поплыл в его сторону, зависнув над ним.

«Здоровая хреновина, - подумалось Валентину опять. – Хряпнется вниз и всё. Жил человек… Второй раз... И нет человека второй раз. Теперь-то уж наверняка.»

Тороид загудел и окутался вуалью желтого свечения – опять начинались странные магические эффекты.

Через пару минут убаюкивающего гудения Суслик заснул.

* * *

Проснулся он уже в больничной палате, где оказался уже с соседом. Анорексичным пареньком его лет. Тот лежал, отвернувшись к стене. Наверное, там было нарисовано что-то ужасно интересное. Или он сам втихаря рисовал на стене, стараясь не привлекать внимания санитаров. Так было в детских домах и казармах, в которых довелось побывать Валентину. Правда, за такие художества воспитатели расписывали пойманного творца от души, чтобы впредь неповадно было.

Лежать в госпиталях Валентину было привычно, Кадзуо же больше привык к кратким визитам – все его переломы исправлялись довольно быстро и в полевых условиях. Поэтому визит в большой госпиталь для второй половинки Суслика оказался внове. Пациенты выглядели как вполне обычные люди, но, зная, что сюда привозят далеко не простых смертных, Вал испытывал некоторую робость. Поэтому временами старался угадать, с каким диагнозом туда попал тот или иной больной. Чаще всего он ошибался, но относился к этому более чем прохладно:

– Я не Склифосовский, да и здесь не Склиф…

Валентин развлекался, заигрывая с сестринским персоналом – докторов он боялся, внутренне понимая, что это не последние в табели о рангах маги. Большинство из них излучали такую ауру, куда там Императрице Серафиме!

Сестрички заигрывания подростка воспринимали со смешливым интересом, но дальше попить кофе в ординаторской – дело не заходило.

Суслик же шлялся по корпусам, проникая всюду, как вода в щели – все ему было интересно, и он собирал личные впечатления. Чего стоило посещение комнаты для персонала! Там Суслик от души налюбовался подсмотренным стриптизом, который ему устроила хорошенькая медсестра с фиолетовыми линзами в миндалевидных глазах. От нее исходила чувственность, которой не могла похвастать даже Ласка. Вдоволь насмотревшись, Суслик выскользнул в коридор и направился к себе в палату. Хотя ему не доставляло особого удовольствия изучение тощего затылка его молчаливого соседа, который, возвращаясь с процедур, тут же отворачивался к стене и старался слиться с койкой. С постельным бельем он сливался намного лучше, потому что был такой же бледный и невыразительный.

Оба – Валентин и Кадзуо, отдыхали от весьма насыщенных событий последнего времени – сражений с наемниками и предателями Оути, встречей с самыми разнообразными представителями японского сверхъестественного сообщества, неожиданного поступления в Академию, куда, по факту, магически бесталанный Суслик был зачислен волею Императора в заслугу за участие в «конфликте.»

Иногда он раздумывал на тему, для чего такой магический швах, как он, может вообще потребоваться в Императорской академии. Неужели только по праву рождения и блата в результате успешного участия в незапланированных боевых действиях?

Раз в день на обходе происходил короткий осмотр с использованием зеленых рук и пресловутых шестов, затем Суслика приглашали в кабинет к врачу.

Симпатичная сестричка, имя которой Валентин узнал в ординаторской – Нацуки-сан, проводила его к кабинету врача-спиритуалиста. На солидной, дубового массива двери, висела бронзовая табличка с надписью «Др. Титибуяма.»

Суслик захихикал: Валентин – потому что сиськи, Кадзуо – потому что Гора Титибу. У каждого были какие-то смешные ассоциации на эту тему.

Нацуки-сан только вздохнула и вежливо постучала в дверь.

Громогласный голос был очень хорошо слышен из-за двери: