Кадзуо скептически слушал, потому что мог наблюдать в своей памяти все попытки Валентина устроить свои сердечные дела. И, честно сказать, в большинстве случаев Валентин позорно бежал от серьезных отношений. Упоминание семьи или ребёнка изгоняло его словно святая вода или ладан какого-нибудь чёрта из христианской мифологии.

Так, предаваясь дискуссии о философии семейной жизни, они спокойно дошли до своей комнаты. Где и случилось непоправимое. Хомячок крутился где-то позади, высматривая принцессу и её фрейлин.

Суслик уже был на нервах - никому не нравится голодать в течение дня, но надеялся подкрепиться икрой, когда они лягут спать. Он проверил дверку на предмет пакостей - Хомяк часто увлекался и, как всякая увлечённая натура, мог зайти далеко, да и ответочка прилетит от обиженных - не заметишь. Всё было ок - никто не бросался на него, не было мёртвых птичек, которых хочется съесть на глазах у изумленного сообщества, и, даже, шерстяная падла спокойно спит на кровати своего хозяина, а не у него на подушке.

Весь ужас сложившейся ситуации накрыл Суслика постепенно. Посреди комнаты валялся его термос с растекшейся под ним лужицей воды. Абсолютно пустой. В голове Суслика завыли сирены - оставаться голодным он сегодня не планировал, так как должен был с Лаки Хелл и Цукико пойти на разведку к дому министра культуры.

Геометрия комнаты начал неуловимо меняться, жутко заболела голова, а в глазах потемнело. Ему казалось, что он падает в обморок.

– Суслик, ты чего? – бросился к пошатнувшемуся другу Синдзи.

– Я… Я…

Череп будто сжимал узкий обруч. Парень прислонился к стене. Перед глазами плясали разноцветные точки, сплетаясь в сложный узор. Глубокий вдох, выдох.

Не помогает. Закололо каменное сердце, и рука судорожно скомкала форменную куртку на груди.

«Так, дышим… Дышим. Дышим! Дышим, мать твою!!! - кричал про себя Валентин.»

Поставленные на сердце печати лопнули, выпуская всю накопленную магию Фудзивара.

По зданию академии прокатился вой сирены.

– Что это они? – испуганно пискнул Хомяк. Потом перевел взгляд на друга и застыл, будто жертва Горгоны Медузы. На голове Суслика медленно росли тонкие хрустальные рога и закручивались спиралями. Лицо деформировалось в жуткую оскаленную морду с лезущими наружу разноцветными зубами.

– А ну иди сюда, зараза! - Взревело чудовище.

Суслико-монстр схватил котенка за шкирку и с силой швырнул на пол.

– Бакэнэко! Я дебил…

Испуганная девица, утренняя гостья, попыталась юркнуть под низкую кровать, но застряла, забыв о своих истинных размерах.

– Маюми… - Всхлипнул Синдзи, отступая к двери.

– Бакэнэко! – грозно прорычал Фудзивара.

Блондинка со смешными кошачьими ушками взвизгнула и прыгнула к хозяину. В прыжке она обернулась зверьком, но сбила с ног ошарашенного парня. Тот шлепнулся, не сводя зачарованного взора с лучшего друга. Секундой позже на голове Джунгарика оказался пушистый белый шар. Грозное шипение раздавалось из маленькой красной пасти.

– Маюми…. – прошелестел Хомяк. Потом его глаза закатились, и он обмяк на полу. Котенок молнией забрался под куртку владельца и затаился до лучших времен.

* * *

Незакрытая дверь снова распахнулась, и на пороге появился Хорёк:

– Фудзивара-сан, а что это вы… - Слова застряли у него в горле и Кагосима-сан решил проявить ещё одно немаловажное качество самурая - вовремя и стратегически отступить.

Сусликомонстр продолжал угрожающе надвигаться на бакэнэко, отчаянно защищавшую упавшего в обморок хозяина, шипя у того из-за пазухи. Уж будьте уверены - была бы её воля, лапки давно бы уже унесли шуструю кошку под крышу, где ёё никакие мононокэ не достанут — вот пусть сначала летать научатся!

В настежь открытую дверь хорошо было слышно вой сирен, отрывистые команды и топот ног по коридору. Крыло эвакуировали, а к месту, где был зафиксирован выброс демонической энергии, спешили несколько пар ног.

Влетевший первым офицер был одет в нечто, напоминающее костюм биологической защиты пополам с рыцарским доспехом и походил на боевика Аку. Оглядев «поле битвы» и не найдя никаких чудовищ, кроме котенка и двух студентов, офицер тяжело вздохнул:

– Фудзиваааараааа… Как же вы задолбали! - Вынул из поясной кобуры тяжелый металлический жезл, светящийся ярким золотистым светом и со словами: «Во имя Аматэрасу!» – приложил Суслика промеж рогов. Глаза недомононокэ, прежде застланные чернотой, обрели нормальный цвет, рога и зубы втянулись обратно в череп, а сам студент рухнул на Хомячка, придавив, заодно, и Маюми.

– Фудзивара и их магические ритуалы до седьмого колена всех вас, - Снова заковыристо выругался офицер.

– Отбой тревоги, активация личной магии! - крикнул он в коридор.

Через пятнадцать минут студентов вернули в общежитие, суета затихла, а Суслика и Хомяка определили, как самых пострадавших, в лазарет. Маюми, обнаруженная Хорьком, ныла и рвалась в лазарет, но ее не пускали. Тогда она обиделась и забилась в дальний угол, предоставив всем любоваться свой мохнатой задницей с нервно дергающимся хвостом.

– Или я, или она, выбирай! - Воскликнул вставший в патетическую позу Хомяк, держа у груди прижавшую уши и хвост кошку.

– Ну, тебя я не первый года знаю… - Начал было Суслик, но спохватился:

– Ты чё несёшь, дурында! Я тебя по-хорошему прошу - избавься от этой погибели рода человеческого, иначе она избавится от нас - тем или иным способом.

Суслик печально смотрел на остатки металлического термоса, разгром в комнате и сломанные кровати. И всё это было результатом неполной активации режима «мононокэ», которую вызвала одна не в меру пакостная бакэнэко.

Он попытался зайти с другой стороны:

– Ты понимаешь, что всякая магическая живность плохо сочетается с моими… Особенностями. Особенно сейчас, когда я прохожу… М-м-м... Специально лечение, да! Видел, что со мной случилось, когда я разозлился?!

– Так это не проблема, - вскричал Хомяк. - Я видел у тебя под кроватью коробку с магическими нивелирами!

– Что ты там делал? - с подозрением поинтересовался Суслик. Хомяк замялся, так как не мог сказать правду, что янтарную коробку из-под кровати вытащила Маюми, а он отнимал у неё, что бы не случилось очередной пакости с его единственным другом.

– Ладно, давай посмотрим, сначала, что там такое. - Суслика больше интересовал неожиданный выплеск магии, превративший его в чудовище. На такое он не рассчитывал - рядом не всегда может оказаться офицер с магическим нивелиром в виде дубинки Аматэрасу, а своих друзей Суслик есть не собирался. Даже если они говнюки и довели его до белого каления. По морде дать — это мог Валентин, уйти на полигон и бегать по стенам – это был метод Кадзуо. Но не вырывать же сердца и пожирать из сырыми, фуэ! Не наш метод, как говорил товарищ Сталин!

Повертев янтарную коробку, которая была плоской и легкой, и не найдя никаких следов замка или петель - коробка выглядела монолитной, Суслик хмыкнул и подтолкнул её в сторону бакэнэко, которая в своей кошачьей форме просто пылала любопытством. Суслик отчетливо видел это своим аурным зрением. «Что ж, хоть одна положительная черта в моем текущем положении есть, – подумал он.»

Маюми подошла к коробке, обнюхала её со всех сторон, потыкала лапой, но та не открывалась. По дергающемуся хвосту и изменению ауры Суслик определил, что она злится и в растерянности. Возмущенно мявкнув, кошка скрылась в туалете, заставив курсантов в растерянности посмотреть друг на друга.

Внезапно из-за дверки высунулась рука человеческой формы бакэнэко и её голова с кошачьими ушами.

– Синдзи-кун! - Сладким голосом пропела Маюми. - Дай мне, пожалуйста, твою рубашку. Которая висит с краю в шкафу и которую ты уже успел поносить.

Деревянной походкой Хомяк дошел до шкафа и достал рубашку. Судя по всему, кто-то уже успел её хорошенько помять. Мозги Джунгарика не сработали в этом направлении, и он, хорошенько задумавшись, пошел в сторону санузла, чтобы отдать рубашку. Однако вместо рубашки Маюми схватила его за руку и затащила в санузел. Хомяк и пискнуть не успел. В голове Суслика появилась мысль, что кошка сцапала мышку и мышке капец.