«Здесь ваша дочь, вам будет на что посмотреть», — гласил незнакомец. Хочешь — не хочешь, но обратишь на подобное внимание. Ещё не подозревая, что ждёт его, открыл видео, которое мгновенно загрузилось.

И лучше бы он этого не видел. Хрупкого телосложения девчонка с русыми, как и у её матери волосами вставала на носочки, прижимаясь к козлу, который занимался с ней у них дома. Молодой человек стоял, как вкопанный, а дочь, находящаяся в мужской куртке, целовала его. Что творила его правильная дочь?

Стакан с темной жидкостью перевернулся на пол, благо стекло оказалось крепкое, а то Волкову пришлось бы платить за испорченное имущество, что, кстати беспокоило в последнюю очередь.

Если это видео разлетелось по сети, то недалеко и от нелепых слухов и скандалов. Командировку пришлось приостановить, он заказывал ближайший рейс в приложении, и в голове рисовал себе, что сделает с малолетней дочерью. Злость его окутывала сильнее, как в голову пробирались навязчивые мысли о том, что могло зайти ещё дальше, не ограничиваясь одним поцелуем. Полёт занял у него два часа двадцать пять минут, и ещё час езды на своём новом джипе, который всё это время стоял на платной автостоянке. Он быстро ехал на своём внедорожнике, дворники сметал приставучий снег. Вечерний город освещали невероятные здания, которые захватывали дух, потихоньку город преображали к новогоднему празднику, но и это его совсем не волновало, он был вне себя от злости. А что он сделает со своей супругой, не мог никак успокоится. Антидепрессанты больше ему не помогали. После смерти жены он стал озлобленным, кровожадным и холодным. Ему казалось, что жизнь не имела смысла, хотел даже покончить с собой, но он думал о будущем Антонины и Станислава, он не мог уйти в иной мир, пока не убедиться, что дети в состоянии жить без него.

В гараже оставил машину, и уверенно шагал к дому, под ногами хрустел снег. Поднялся на нужный этаж и открыл дверь, в коридоре было тихо, и вдруг послышались стоны. Эта была точка его придела, он завалился в комнату к падчерице, увидел, как над ней нависал парень в футболке и штанах, он целовал её шею, трогал мерзкими руками грудь.

— Сука! — выругался тот оттащив Майкла от Виктории, долго думать не стал, вышвырнул из комнаты, а затем повалил на пол и начал кулаками бить лицо. Парнишка даже не сопротивлялся, он понимал ярость хозяина дома, тот вторгся на его территорию. Виктория выбежала следом, и кинулась разнимать, сделала это зря, ибо ей прилетело, из её маленьких губ просочилась кровь, на глазах наворачивались слёзы.

— Остановитесь, прошу вас, вы его убьете! — молвила та, когда же он замер, из магазина вернулась Гера, которая увидев Майкла, лежащего на полу, кинулась к мужу.

— Ты что творишь урод? — кричала она, вместо приветствия. Мужчина в ярости схватил горло Геры и сдавил.

— Что за блат хату вы здесь устроили? Где Тоня, мать её за ногу? — орал в лицо женщине.

— Она у подруги, они совместный доклад делают, — наврала красивая женщина, в глазах которых можно было разгладь неописуемый страх. Мужчина грубо отпихнул от себя женщину.

— Ты же знаешь, как я ненавижу, когда врут! — возгласит тот, да так что Виктория вздрогнула, а Гера получила мощную пощечину. — Небось ты тоже, как и твоя дочь шалава здесь не пойми с кем шаталась.

А вот это уже было обидно. Гера была верна Борису, как орел свободе.

— Следи за языком, ты говоришь о моей дочери! — смело крикнула она, и как самая настоящая хорошая мать заступилась за своё чадо. Она не давала отчёт своим действиям, пытаясь толкнуть его в стену, но он швырнул снова жену, она заплакала. А Виктория дрожала, она плакала изо всех, убежав в комнату отправила сообщение Тоне. Ей некого было позвать на помощь.

Мужчина уволок в спальню женщину и Викторию, он услышал звук замочной скважины, и понял, его дочь вернулась домой. Новой волной злость захлестнула его и тот, кинулся к выходу.

Тоня в своём пальто ещё больше напомнила покойную супругу, но это не остановило его, он влепил сероглазой, испуганной девчонке по лицу, а затем по другой стороне, она была напугана. Чувство страха вдохновило его на то, чтобы снять ремень. В него словно вселился бес, и он бил маленькую, беззащитную девочку, которая пыталась закрыться от него руками.

А дальше всё по сценарию, он называл её грязными словами, за неё заступилась выбежавшая из соседней комнаты Гера, получив ремнем по ноге.

— Спрошу ещё раз: давно ты трахаешься со своим репетитором? — спрашивал он, готовясь бить ещё раз. Антонина смотрела на отца ненавистными глазами, ещё больше напоминая Инну. Покойная жена, каждый день являлась в кошмарных снах, моля о помощи, ведь тогда он потерял её по своей вине. Он ненавидит себя, дочь и сына. Он всех призирал. Тело задрожало, и он чуть не сорвался на истерический хохот.

Антонина никогда его таким не видела. Как же она была не права, сравнив Лютого с отцом.

— Смотри, мразь! — вытащил он телефон и показал видео то, самое, которое его привело в ярость. — Будешь отрицать это? — спрашивал грубо он, хватая её за запястье. — Разве я вырастил тебя такой, а твоя мать…?

Только не в этот момент, не сейчас, зачем он ей напомнил о матери. Тоня не раздумывая укусила за руку мужчину, до крови, до адской боли, в укус вложив всю свою ненависть. Девушка дрожащими ногами поднималась, хватала пальто и кинулась в подъезд. Она торопливо поскакала вниз, а мужчина грязно выругался и отправился за ней следом. Тоня заметила погоню, пыталась бежать быстрее. Её дыхание с каждым касанием подошвы сапог и земли, становилось тяжелым. Она не знала, куда ей сейчас деться, перепрыгнуть через ступеньки вышло с успехом. Отец кричал ей что-то вслед, соседи испуганно забились в квартирах. Ей, маленькой и беззащитной девочке некому помочь. Она бы пошла к брату, да только он не один, она не хочет, чтоб его новая девушка начала бояться отца, для визита к подругам было поздно. Ещё ходили кое-какие автобусы, она успела прыгнуть в первый попавшийся. А перед носом Бориса закрылись двери. Люди с интересом смотрели на Тоню, которая в слезах дрожала. Ей сейчас не было стыдно перед посторонними, ей было страшно. Кто-то уступил ей место, из-за слёз в глазах стояла пелена. Мимо неё даже прошла кондукторша, все украдкой поглядывали на её побитое лицо. Никому в голову не приходило то, что это было рук её отца, все думали, что она наркоманка. Та, дрянная, испорченная молодёжь, мол чего ещё ожидать. Батарейка в телефоне села. Ей было по-настоящему страшно и так одиноко, но вдруг она поняла, что во всем мире лишь один человек, способный ей помочь, по-своему насмешливо успокоить. И это был никто иной, как Лютый. Она выскочила из автобуса, и дождалась подходящий ей. Во втором транспорте за неё кто-то заплатил, ибо отвечать на вопросы строгого кондуктора она была не в состоянии.

В окне промелькнула нужная остановка, она с ватными ногами, дрожащими внутри от страха органами, поднималась к нему. К человеку, которого сегодня обидела, отвергла поцелуй, ведь это был именно он. Уж в этом она не сомневалась. Ведь его карие глаза пытливо смотрели на неё, с такой нежностью. Ей было стыдно сейчас, ведь она его отвергла и скорее всего он мог её возненавидеть.

Она отчаянно заколотила кулаками, при этом глотала слёзы. Дрожала от страха, от того, что Лёша мог её прогнать на ночь глядя. Но она понимала, что ей больше не к кому было пойти, он единственный человек в этом мире. Для неё точно. Возможно даже он мог быть не один, выпуская пар с какой-то длинноногой девчонкой, но и это Тоню не остановило.

— Лёша, это я… — произносила жалостливым голосом. — Я знаю, ты на меня сердишься, пожалуйста, открой дверь, — умоляла за дверью парня, который застыл на пороге. Он находился в подавленном состоянии, прежде его никогда не отвергали. — Пожалуйста, Лёша, мне больше не к кому было пойти, — молвила она, и послышалась замочная скважина. Лютый был хмурым.

— Ты что здесь дела, — не успел договорить, увидев внешний вид Тони, он округлил глаза. Прямо у порога, девушка упала перед ним на колени.