Один раз попало и Генке за то, что слишком долго выяснял с ребятами суть «законов» Шамиля.

– Разве это справедливо? – возмущался он. – Ябед слушаешь. Ябедам веришь и друга бьешь. Кто же тебе друг?

Шамиль ухмыльнулся.

– Э, Крюк! Не ябеды мне говорят. Это дело наше общее. Я о каждом из вас думаю, а о тебе особенно.

– Мне твоей заботы, Шамиль, не нужно. У самого голова.

Шамиль внимательно посмотрел на него.

– Вспомни «Уран». Может быть, и разберемся, что к чему. A! Милиция и так, наверное, ищет.

Генка понял, на что намекал Шамиль. Он два раза ходил с ребятами к кинотеатру «Уран» – отнимать у незнакомых мальчишек деньги. Получалось просто и легко.

Громко смеясь, они окружали чужого паренька, дружески похлопывая по спине, обнимали и вытаскивали из карманов деньги и авторучки. Это Шамиль здорово придумал!

Кто из взрослых прохожих заподозрит недоброе? Знакомого, видно, встретили. Только смеяться надо погромче да толкаться. Все сойдет гладко.

Денег попадалось немного, к тому же половину брал себе Шамиль – «за консультацию и передачу опыта». За авторучки он ругал, ломал их и выбрасывал: «С ними попасться можно».

– Ты, Шамиль, меня «Ураном» не пугай, – сказал Генка. – Я деньги не отнимал. Стоял только.

– Вот этого «только» и достаточно, мой хороший, – пропел Шамиль. – В этом деле ты соучастник. А соучастник отвечает на равных. Брал, не брал – не важно. Главное, что были вместе. Хватит, чтоб срок схлопотать. А насчет обиды забудь…

Шамиль стоял под боковым навесом у цирка и разговаривал с дядей Петей Червонцем, взрослым вором, получившим такую кличку потому, что его уже осуждали на десять лет.

– Парень-то верный? – спросил Червонец, пряча сигарету в кулак.

– Хлопец что надо.

– А пойдет?

– Я с ним пойду, – ответил Шамиль.

– Смотри не промахнись.

Дядя Петя явно нервничал. А нервничать было из-за чего.

Два дня назад на одном из складов дядя Петя с грузчиками украл тонну кровельного железа. Спрятать пришлось в ненадежном месте, и теперь следовало все железо перевезти за город.

Для этого дяде Пете нужны были путевые листы на грузовую машину. Их он решил украсть на автобазе, что у Минаевского рынка. Сложность задуманной операции заключалась в том, что листы хранились в железном ящике, который и решили незаметно вынести из конторы.

Сам дядя Петя лезть в контору боялся: не хотел получать второй «червонец». Он убедил Шамиля, что путевые листы – дело плевое, не по его масштабам. Шамиль же получит свою долю. С кем он поделится, Червонца не волнует. А Шамиль решил поделиться с Крюком.

– Ну, я пойду потихоньку, – сказал Червонец, – буду ждать в ресторане «Нарва». Договаривайся и топай ко мне. Там обмозгуем еще раз.

Когда Генка подошел к условленному месту, Шамиль стоял один, подняв воротник пальто.

– Что задержался?

– Философа учили. Стойкий парень.

– Кончай эти драки. Они доведут. За хулиганку посадят. Пора настоящим делом заняться.

– Каким еще делом?

– Не спеши. Завтра утречком забегай, подъедем к ребятам в Рощу, там и поговорим. В Марьиной роще народ попроще…

Утром Генка проснулся сразу. В голубом небе ярко светило солнце. Наскоро перекусив и схватив портфель с учебниками, Генка выбежал из дому, но в школу не пошел. Сразу – к Шамилю.

Шамиль расщедрился: поехали на такси до Шереметевской улицы и скоро уже были в Марьиной роще. Расплатившись, свернули в один из проездов и проходными дворами подошли к одноэтажному деревянному дому. Их встретили трое парней.

В прокуренной комнате с розовыми грязными обоями было душно. Старший – лет двадцати, с золотым зубом и латунным перстнем на безымянном пальце. Второй – помоложе, крепкий и высокий, с острым взглядом и резким голосом, у него была черная, ровно подстриженная челка. И самый младший – Сынок.

– Знакомьтесь: вот это и есть Крюк, – сказал Шамиль.

– Слышали, – сказал старший.

Генка с Шамилем уселись на старый диван. «Это Серый, самый главный в Роще. Его здесь все ценят, – шепнул Шамиль. – Человек правильный. Не робеет».

– Ну что, Цыпа, порядок не будем нарушать? – спросил Серый второго парня. – Беги за водкой. По случаю знакомства.

И он протянул деньги.

Генка пить отказался. Ребята посмеялись, но настаивать не стали. Не хочешь, не надо. Насильно – не наш закон. У нас все по доброй воле. Здесь каждый хозяин.

Серый взял с комода колоду карт.

– Метнем, что ли? Ты во что умеешь? – спросил он Генку.

– В очко!

Все рассмеялись.

– Ну и в «дурака», конечно? – весело спросил Серый.

– И в дурака, – подтвердил Генка.

– Будем в очко, – сказал Шамиль.

Ребята достали деньги. Но Генка к столу не сел – денег не было.

– Я не буду – денег нет, – объяснил Генка. И тогда Шамиль дал ему пятерку:

– Играй!

В игре Генке везло. Зато Цыпа проиграл много и злился. Банк метал Сынок. Цыпа решился.

– Беру банк, – сказал он хриплым голосом.

– Давай – давай, – сказал Серый. – Может, в люди выйдешь.

Но и на этот раз Цыпе не повезло – перебрал.

– Гони монету, – потребовал Серый. Но денег у Цыпы не оказалось. Больше всех кричал Сынок:

– Не по закону! Своих обманываешь, Цыпа. Шайбочек нет, а идешь ва-банк.

Серый хмуро и долго смотрел на Цыпу.

– Да что вы, не верите, что ли? Отдам из доли. Дело сработаем – и отдам, – стараясь быть спокойным, проговорил Цыпа.

– Дело делом, а закон законом. В картишках нет братишек. За обман сам знаешь, что бывает, – кричал Сынок.

Серый велел Генке забрать выигранные деньги.

– Выиграл честно – бери. Проиграл – отдавать бы пришлось. Так что не раздумывай.

Цыпа сидел в сторонке.

– Доли у тебя не будет, Цыпа, на дело не возьмем, – сказал Шамиль. – Пойду я с Генкой. Ты как, Крюк, не возражаешь?

– Смотря что за дело.

– Дело – пустяк. Не опасное. Гараж здесь один есть. Пролезть в форточку, открыть окно – и вся работа, – объяснил Шамиль. – Там ящик железный, небольшой. Подашь его мне.

– Ну как, Шамиль? Сумеет он, не из пугливых? – спросил Серый, пристально глядя на Генку.

Генка ждал, что ответит Шамиль. Что он скажет о нем?

– Да что вы, ребята? Я в Крюке уверен, как в себе.

– Ну что, Крюк? – спросил Серый. – Согласен? Ждем у Минаевского вечером. В девять. Я сам приду туда.

В девять были на месте. Сыпал мелкий холодный дождь. Погода испортилась. Постояли, покурили.

– Давай, Шамиль, топай, – сказал Серый. – За Крюком смотри. Ждать будем на троллейбусной остановке. Ящик спрячьте на Лазаревском кладбище. Там и расколотим его.

Почему Генка согласился идти на это дело? Что заставило его в той прокуренной комнате с грязными обоями и просиженным, бугристым диваном так быстро согласиться пойти на кражу?

Он почувствовал тогда, что после этого будет на равных с самим Шамилем. Он войдет в мир его друзей, где все на равных, где превыше всего ценят честность и справедливость в отношениях с друзьями.

Перед уходом из дому, когда уже стемнело, в душе его что-то дрогнуло. Стало жалко маму. Она только что пришла с работы и стояла на кухне у плиты, жарила на большой сковородке картошку.

Что будет с матерью, если он попадется?

– Ну я пошел, погуляю с ребятами.

– Поешь сначала!

– Да я не хочу. После!

Шамиль шел первым. За ним, шагах в двадцати, прижимаясь к домам, Генка.

Огляделись. Вот и контора гаража. В переулке пусто и темно. Только одно окно освещено, да во дворе у забора, где стояли машины, на столбах качались под ветром фонари.

– Пойдем посмотрим, – шепнул Шамиль. В палисаднике остановились.

– Нагнись, – попросил Шамиль.

Взобравшись на Генкину спину, он долго смотрел в освещенное окно.

– Быстрее… Тяжело, – прошептал Генка.

– Подожди… Мужики какие-то разговаривают там. Придется обождать. Пусть разойдутся.

Спрятались в кустах. Ждали минут тридцать. Свет в конторе все еще горел, и сторож не отходил от ворот.