– Эй, посмотри-ка на это, – сказала Даша, толкнув Кристину и указала на плакаты.

Кристина подошла ближе, щурясь на лица.

– Это что? Местная спортивная команда?

– Не думаю, – Даша пожала плечами.

Кристина нахмурилась. И наклонилась рассмотреть повнимательнее.

– Мда, странно все это. И тогда они герои… чего?

– Без идей, – пробормотала Даша, пристально глядя на плакаты. Что-то в этих лицах ее беспокоило. Они не улыбались, не так, как все остальные в этом городе. Выражения были серьезные, почти обреченные. По спине пробежал холодок.

– Они не выглядят так, будто хотят быть героями, – тихо сказала она.

Кристина фыркнула, отойдя от витрины.

– Может, они просто суперсерьезные по поводу того, чем тут занимаются.

Даша не знала, что и сказать. И при этом она не могла избавиться от чувства, что что-то не так с этими плакатами – с тем, как дети выставлены на витринах магазинов. Выставлены, словно… трофеи. И это было не два и не три магазина – они прошли мимо еще одного, и еще, и в каждом те же двенадцать лиц смотрели на них.

– Они повсюду, – прошептала Даша, ее беспокойство росло с каждым шагом. – Почему одни и те же двенадцать детей в каждой витрине?

Кристина пожала плечами, ее беззаботное отношение начинало давать трещины.

– Может, это какая-то местная традиция или что-то в этом роде. Каждый год выбирают группу детей и делают из этого большое событие.

Даша снова оглядела площадь. Горожане – эти неестественно улыбающиеся фигуры – ходили туда-сюда, бросая на двух девушек те же натянутые улыбки. Будто они ждали, наблюдали за чем-то.

– Может быть, – пробормотала Даша, хотя ни на секунду в это не верила.

Они продолжили идти через площадь, проходя мимо старой башни с часами и нескольких узких переулков.

На одном из углов стоял стенд с брошюрами – что-то для редких туристов. Даша взяла одну, взглянула на карту внутри, сложила ее и убрала в карман. «Раз уж интернета нет», – подумала она, – «придется ориентироваться по старинке».

Улицы казались слишком тихими, слишком чистыми, как будто из них выскребли все, что могло бы придать им обжитой вид. Каждый дом был из того же бледного серого камня, каждое окно – темное стекло, отражающее пасмурное небо.

Тревога Даши росла с каждым шагом, ее взгляд постоянно искал горожан. Их улыбки не исчезали, что бы они ни делали. Женщина, выгуливающая собаку, улыбалась, словно позировала для фото. Мужчина, загружающий продукты в машину, улыбался, будто это был самый счастливый момент в его жизни. Но ни одни глаза не соответствовали выражениям лиц.

Город казался неправильным. Это было единственное, как можно было его описать.

– Даша, иди сюда! Посмотри на это, – позвала Кристина, вырвав ее из вихря мыслей.

Даша подошла туда, где стояла Кристина перед еще одной витриной. Эта была другой – никаких плакатов с детьми, только длинный ряд каких-то особенно старинных вещей, как в антикварном магазине.

Девушки переглянулись и решили исследовать.

Они толкнули тяжелую, богато украшенную деревянную дверь антикварного магазина, и над их головами прозвенел небольшой колокольчик, объявляя о их прибытии. Звук мягко эхом разнесся по помещению. Магазин был тускло освещен: несколько подвесных ламп и разрозненные свечи отбрасывали теплый, мерцающий свет на пыльные полки и поношенные витрины. Пространство наполнял запах старого дерева, сушеных трав и чего-то слабо металлического; запах этот вплетался в чувство старины, окутывал каждую поверхность.

Даша почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Магазин казался почти застывшим во времени, местом, которое не принадлежало ни одной эпохе, а скорее простиралось через них все. Куда бы она ни смотрела, повсюду были проблески истории: бутылочки загадочных зелий шептались на пыльных полках; драпированные бархатом стены бормотали секреты; а старинные игрушки, стоявшие то тут, то там, казалось, соревновались за звание самой антикварной.

– Нифига себе, – выдохнула Кристина, ее голос был приглушен, когда она подошла к полке, заставленной небольшими стеклянными флаконами и банками. – Какое здесь все… древнее.

Даша кивнула, ее глаза перебегали по аккуратно подписанным бутылочкам. Каждая этикетка была написана от руки изящным шрифтом: «Дыхание Алхимика», «Проклятие Молодости». Даже «Эликсир Жизни». Одни были заполнены густыми темными жидкостями, другие – порошками или высохшими лепестками, давно потерявшими цвет. Даша взяла одну из бутылок, стекло слегка помутнело от времени. Она перевернула ее в руках, ощущая холодную, гладкую поверхность под пальцами.

– Тысяча восемьсот пятьдесят четвертый год, – прочитала она вслух, заметив дату, едва заметно выгравированную на дне бутылки. – Это… более ста пятидесяти лет назад.

Глаза Кристины расширились, когда она повернулась к другой полке, где висела старомодная одежда. Там были кружевные платья, бархатные пальто и вышитые шали, все в удивительно хорошем состоянии, учитывая их возраст. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к красивому изумрудно-зеленому платью, ее пальцы коснулись нежной ткани, которая казалась мягче всего, что делают сегодня.

– Эта одежда… Она не просто винтажная. Она… древняя. Посмотри на этот шов. Такое мастерство… оно вышло из моды лет сто назад, – сказала Кристина, притягивая ткань ближе, чтобы рассмотреть.

Даша прошла мимо нее, двигаясь к витрине, полной игрушек – маленькие деревянные солдатики, куклы с фарфоровыми лицами, жестяные заводные игрушки с выцветшей краской. Она заметила красивую лошадку-качалку, с гривой из настоящих волос, ее тело было немного облуплено, но все еще блестело под тусклым светом. На шее висел выцветший ярлык с датой: 1823-й год.

– Э-э-это не нормально, – протянула Даша. Ее разум пытался осмыслить увиденное. – Некоторые из этих игрушек старше двух веков. Как они могут так выглядеть?

Кристина кивнула, ее глаза скользили по полкам, уставленным играми разных эпох – викторианский шахматный набор, доска для спиритических сеансов 1920-х годов и стопка старых карт, выглядящих как ручная работа. Каждая вещь казалась окном в прошлое, сохраненным, словно время здесь остановилось.

– Эти вещи как из музея, – прошептала Кристина, с тревогой глядя на Дашу.

Когда они продолжали осматривать магазин, тревожная мысль закралась в голову Даши: эти предметы охватывали не просто десятилетия – они охватывали целые жизни. Они были реликвиями давно ушедших времен, но здесь они стояли, идеально сохраненные, словно ждали, когда кто-то вспомнит их истории.

Пальцы Даши скользнули по старой бутылке, наполненной темной вязкой жидкостью с надписью «Философская настойка». Она не могла не задуматься, не предназначались ли эти зелья и одежда для того, чтобы сохранить что-то так же, как сам магазин – неизменным, нетронутым течением лет.

Колокольчик над дверью прозвенел снова, но на этот раз звук был резким, почти зловещим. Даша обернулась, когда в магазин зашла Татьяна Андреевна, администратор гостиницы. Лицо Татьяны было все так же искажено в улыбке. Она была одета в темное облегающее платье, которое выглядело так, будто оно вышло из той же эпохи, что и вещи ее сейчас окружавшие.

– Ах,девочки, – сказала Татьяна, ее голос был мягким и бархатным, с оттенком, от которого по спине Даши пробежал холод. – Не ожидала увидеть вас здесь. Наслаждаетесь нашей маленькой коллекцией?

Кристина сделала шаг назад, ее глаза нервно бегали между Татьяной и антикварными витринами.

– Эти… эти вещи… как они могут быть такими старыми? Они выглядят так, будто здесь стоят вечность.

Улыбка Татьяны стала шире, ее глаза сверкали чем-то темным и насмешливым.

– О, они здесь давно, Кристина. Хорошо, когда что-то остается неизменным, правда?

Пальцы Даши крепче сжали бутылочку с зельем, тревога осела еще глубже.

– Вы храните все это… Зачем? Эти вещи практически древние. Им же место в музее.

Татьяна наклонила голову, ее выражение было смесью гордости и чего-то тревожного.