На улице мело, февраль такой ветреный, такой метельный в этом году, ветер пробирал до костей, лез под одежду, нагло задирал подол юбки.

– Девушка! Садитесь подвезу.– Возле меня остановилась крутая машина.

Я посмотрела на парня который предложил помощь, и обмерла. Клим! Мой бывший, скажем так московский одноклассник. Который другом мне, не был никогда. А я… господи, девчонка сопливая любила его, первой чистой любовью. Любила. Та сильная любовь и довела меня. Двадцать шесть лет скоро, а я не замужем. Всё не могу его забыть. А он…

– Ну, Вы что застыли? Садитесь.– Вежливо предложил он.

– С… спасибо я уже дома…– Дом мой действительно был в двух шагах.

– Давайте хоть познакомимся, меня Клим зовут. Вас?– Выжидательно смотрел на меня Петров, да знаю я, как тебя зовут. Мог бы и не представляться, а вот ты, явно не узнал меня. Да и как меня узнать, мама говорит, что я превратилась в настоящую красотку.

– Ника.– Ничего не соображая ответила ему, в этот момент, я была растеряна.

– Очень приятно.– Подозрительно глядя на меня ответил он, и глаза почему то, стали у него грустные.

Мы с минуту, молча смотрели друг на друга.

– Может, вас до дома проводить? Темно уже.– Не отставал он.

– Спасибо, не надо.– Пошла я от машины, видеть Клима Петрова мне было… скажем так, неприятно. Много воспоминаний связано с ним. Много переживаний, обид. Неприятно. Ещё и стыдно. Я имела неосторожность написать записку, в которой призналась, что люблю его и подписала свою фамилию и конечно имя. Зачем я это сделала? Порыв чувств? Наверное. Первая любовь, она ведь такая, самая сильная.

Но, я это сделала, и позже поняла, что зря. Он… он опозорил меня на весь лицей. О, боже, что тогда было! Как надо мной смеялись все, в особенности Клим. Говорил, когда рассказал родителям своим о том что Дианова влюбилась в меня, и записку подложила, они и то смеялись.

Да, он ненавидел меня. Так и сказал. Ненавижу я тебя жиробятина! Что это за слово, даже спустя десять лет не могу понять. А тогда вообще, свет померк в глазах, когда увидела, как мою записку передают из рук в руки, и при этом со смеху покатываются. Смеялись тогда все, особенно Мила Рокотова, позже я узнала, что она очень нравилась Климу. Одной мне было не до смеха, я сгорала от стыда.

– Что Ника? Влюбилась в Петрова? Да, не повезло тебе. С такой внешностью, на тебе только бомж какой нибудь женится. – Дальше хохот всего класса.

– Да нет, Мила, бомжи они тоже красивых любят.– Подружка её Лена Панова, не удержалась поддела меня. Снова смех.

– Слушай Ник, а я тебе не нравлюсь?– Подошёл Космонавт, так звали Алёшку Гагарина, всё ещё спрашивали, почему его Юрием не назвали? Он ответил, что у него старший брат Юрий, а его назвали по отчеству того самого космонавта. Да, он так спросил, и снова все засмеялись.

– Ой, Алёша, зачем тебе это? Позор один!– Ещё одна красавица класса, Алёна Машкова выступила, надо ли говорить, что снова смешки вогнали меня в краску. Сенсация! Все уроки класс возбуждён был, всем настроение подняла. Я тогда убежала из лицея домой.

Дома, когда я вернулась со школы, застала маму, всю в слезах.Что это? Я в слезах пришла домой и мама в слезах? Кто ей сообщил о моём позоре? Как стыдно то! Но… всё оказалось намного хуже.

– Ника… отец, он… у него другая женщина…– Мама обняла меня и заплакала, я заплакала тоже. Давно у родителей начались скандалы, я понимала, что творится нехорошее что то, но не думала, что всё так серьёзно. Значит у отца есть любовница. Да, отец почему то не любил меня. Почему? Может я ошибаюсь? Но… нет. Всегда как то прохладно ко мне относился, как будто я не родная ему. Да, я была толстушка, но разве за это можно не любить? – И что делать собираешься, мам?– Всхлипнула я.

– Собираю вещи, ты тоже собирай, поедем к бабушке, здесь мы никому не нужны.– Протяжно вздохнула она. – Поедем в новую жизнь, пусть не такую богатую, но… терпеть измену я не собираюсь. Переезжать из Москвы в провинциальный городишко не хотелось, конечно. Но не могла же я бросить маму.

*** – Вячеслав, я подаю на развод, и уезжаю.– Заявила мама отцу, когда он соизволил заявиться от любовницы. Отец развалился на диване в гостиной, довольный жизнью.

– Хммм, думала расстроюсь и плакать буду? Никогда Славка Дианов по бабе слёз лить не будет, и кстати толстуху свою забирай, ну и родила дочку! Позор один, ясно, что не от меня. У меня скоро свой ребёнок будет, поняла? Клюшка старая! Имей в виду, что ничего ты у меня не отсудишь, и алименты твоей девке нагулянной платить не буду. Пошли обе отсюда! И, предупреждаю, не вздумай судиться со мной, иначе я вас вместе вот с этой уродиной, навязала на меня чужую девку.– Он кивнул на меня.– Отправлю… сама знаешь куда, убирайтесь завтра же, я в свой дом молодую жену приведу.

Я не верила своим ушам, родной отец, угрожает мне и маме смертью. Я взяла её за руку и повела наверх. Да, дом у отца огромный, жили мы как сыр в масле катались. Мы зашли в спальню. – Мам вызывай такси, поедем на вокзал, я не хочу в этом доме на минуту оставаться. Ненавижу этот дом, ненавижу отца! Поедем к бабушки.– Надо же назвал маму: "старая клюшка", а маме только тридцать пять лет. Ну вот скажите, как можно любить отца который родную дочь уродиной назвал?

– Хорошо.– Мама вызвала такси.

Багаж у нас небольшой, две сумки, большие правда с вещами, документы и деньги у мамы в сумке, и ещё пару пакетов, ноут мой, книги. Когда мы вышли в гостиную, пьяный отец храпел, он уснул прямо в гостиной на диване. У меня сердце болело от обиды, от тех слов которые он сказал обо мне. Мы молча посмотрели на него и вышли. Вышли чтобы никогда больше не возвращаться в этот богатый дом.

Мама сама из Егорьевска, это близко от Москвы, мы на электричке приехали сюда ближе к вечеру.

– Машенька, Никушка.– Обняла нас бабушка, обрадовалась когда увидела, но когда обратила внимание на дорожные сумки, сникла.– Это? Вы что? Совсем ко мне?

– Да мам, совсем. Вячеславу, как оказалось я не нужна, да и… дочь тоже.– Мама заплакала.

– Маша, тише, тише не плачь. Я тогда тебе ещё говорила, не ходи за него замуж, разбалованный богач, он гулять от тебя будет. Как ещё, столько лет прожил с тобой?

Мама с отцом учились вместе, на втором курсе мама забеременела, и пришлось отцу жениться, хотя по словам мамы, отец Вячеслава, то есть моего отца, не хотел такую сноху как мама, нищей называл, приезжей и не пара она оказывается была его сыну. Но… отец женился, когда я родилась вся их семья, я имею в виду Диановых, была недовольна, им наследник нужен. Сын и внук.

– Он же доволен был, прислугу не надо, жена есть, постирает, погладит, приготовит. Ох, мам, как мне тяжко! У Славки любовница молодая, беременная, а нас… нас он видеть не хочет, сказал что я дочь уродку родила, нагуляла при чём. Отказался от Ники.

– Родителей во всём слушался, они ни тебя не хотели, и Никушку тоже. Ну и ладно дочка, проживём как нибудь, у меня пенсия, ты работать пойдёшь, а внучку учить надо, выучим её на врача, эта профессия уважаемая. Ника ты согласна стать врачом?

– Согласна бабушка, я ещё и массажистом быть хочу. – Обняла её.

– Это хорошо, всегда на кусок хлеба заработаешь. Так, давайте, мойте руки и за стол.– Распорядилась она. – Есть будем.

Мы поели, я ушла в комнату, разобрала свои вещи, я ведь каждое лето у бабушки жила, Диановы бабушка с дедушкой меня не признавали, а бабушка, Калинина Анастасия Петровна, меня просто обожала. Легла, после душа, и слушала разговор бабушки и мамы.

– Значит отрёкся от дочери? – С горечью в голосе спросила бабушка.

– Да. Родители его никогда Веронику не признавали, он тоже к ней прохладно относился, как к неродной.– Мама вздохнула.– Мам, как дальше жить?

– Ну, твой Славка, он во всём с родителями согласен, сам то он как бизнесмен, ничего не стоит, отец всем командует. Если он против их пойдёт, то они его без копейки оставят. Говорила тебе, выходи замуж за Николку, парень простой, любил тебя сильно. Хотя впрочем, сейчас и не простой, в администрации города работает. Он ведь так и не женился. – Бабушка помолчала. – Как дальше жить говоришь? Как все.