Добредя до остановки, он сел в первый попавшийся автобус. Подоспел бы первым другой – пил бы сейчас «Черниговское пиво», а коль уж судьба распорядилась так – пить доведется вишневый «Альтер Баер». Как вкусно звучит, а? На деле же мало того, что не лучшее, так еще и разбавленное. От такого всегда тошно утром и при первых глотках противно до невозможного, а после третьего стакана как-то отступает совсем. В туалет только по малой нужде гоняет.
Легкий ветерок прошибает тонкую куртку. Рановато Андрей ее нацепил, доверившись дневному солнцу. По ночам по-прежнему продолжает морозить. Зима еще держится, храбрится, а вот днем сейчас восхитительно: свет отражается от снега, слепит, ручьи текут, птицы щебечут, дети весело кричат, чувствуя, что до каникул осталось совсем чуть-чуть потерпеть. Настроение хорошее ровно до тех пор, пока тебя какой-нибудь мудила не обольет из лужи, торопясь проскочить на мигающий сигнал светофора. Покричишь что-нибудь вслед, кулачком помашешь – полегчает. Вот такое настроение – ворчать и жаловаться. На отчима. На сестру. На обоссанный подъезд. На скрипучую качель. На пиво и мудаков на дороге.
Давно знакомый бар, где Андрея не будет досматривать охранник, с самого открытия сидящий на стуле статуей. Постоянный посетитель, не дебошир, примелькался уже. Андрей запросто ловит короткий кивок и проходит в маленький, но высокий зал. Владельцы, стремясь увеличить выручку, даже второй этаж пристроили. Правда, лестница к нему загородила весь, и без того небольшой, танцпол. Посетителей, приходящих пошевелить туловищем, стало меньше. Да и какой-нибудь концерт тяжелой музыки от пригородных трубадуров в программу обязательно включает слем и мош. Ну и как его тут теперь устроить? Но пара столов сверху занята, людям нравится. Тем, кто приходит просто побухать, – самое то. Потягиваешь кальян на втором этаже, смотришь на плебеев и почему-то смеешься громче обычного, и напитки кажутся не такими отвратительными.
Бары, ночные клубы и рестораны – это, пожалуй, единственный тип заведений, где охранники хоть изредка становятся настоящими, переставая быть декоративным украшением. Зачем охрана дежурит в супермаркете? Зачем блюстители целый день снуют по торговым центрам в синих пиджаках? Там ведь самое интересное, что случается с ними за день, – возможность приструнить пару школьников словами: «Ты че бегаешь? У нас не бегают. Ты видишь, чтобы кто-то бегал?» Ответ школьника «Ну да. Я бегаю» обычно вызывает у такого охранника когнитивный диссонанс. Зачем сторож обитает ночами в детском саду, если даже ссыт выйти из здания, когда на вверенной ему территории орудует орда безумных подростков? Че, пацаны, АУЕ?
Вот в ночных заведениях охранник – второй человек после бармена. Бармен тебя напоит, забрав твои деньги, а охранник вышвырнет пинком, если тебе что-то не понравится. Иногда можно еще и пару неплохих таких ударов в живот схлопотать. Андрей сморщился – вспомнил, как он с Олей расставался. А еще вспомнил, как два дебила, выпятив грудь, как-то раз громко кричали в этом же баре: «Коктейли смешаны в неправильной пропорции!», «За такие мы платить не будем!», «Да я сам работаю барменом!» – и всякое подобное. На предложение покинуть заведение, оплатив чек, они не отреагировали. Тогда их вывели из здания, отвели за угол и решили проблему другим путем. Приехала Росгвардия, плечами пожала. Не в нашей компетенции, идите домой.
С Олей тогда ругались громко. Посреди лета собрались маленькой и не особо шумной компанией. Чувства уже гасли, а молодые и неопытные пока не знают, как и под каким углом подуть, чтобы вновь разгорелось. Дули, как умели: выяснилось, что Оля с недавнего времени «дружит» с другим парнем, и таким, знаете, качком. Крик, посуда летит со стола, Андрей не платит – денег нет. Поэтому получает от охранника. Друзей попросил не лезть. Да и что он сделать мог? Дрыщ versus здоровенный бык, сутки через сутки разминающий мускулы таким вот образом. С тех пор – в черном списке в том заведении. Да и больно надо. Подвальная пивнуха, где даже закуски нормально приготовить не могут. В меню грибы не указаны в составе, а в действительности – пожалуйста.
Думал, все в прошлом, думал, никаких больше истерик, повзрослел, думал. Ага. Из-за двадцати кусков отчиму вломил и без крыши над головой остался. Жалел? Вряд ли он жалел о чем-то. Не доводилось еще жалеть по-настоящему. С парнем этим, кстати, увиделись. В ту же ночь забили «стрелу». «Эти» своей компанией добрались до нужного места, а «те» подъехали на двух машинах: половина – вмазанные какой-то наркотой, половина – пьяные. Самым адекватным оказался как раз тот, что и «дружил» с Олей. Выглядел он мутным и туповатым. Просто подобных людей в мире Андрея не было, они функционируют по совершенно отличным законам. Возраст – тот же, а манера общения, дела и привычки – совсем иные. На самом деле – нормальным, отнесся с пониманием, и, узнав, что девочка сразу на двух стульях хочет усидеть, подменил хуи на пики. Жестко, конечно, но заслуженно.
Хорошее лето. С тех пор так и не встречались. Ни с качком, ни с Олей, хоть она пару раз и звонила. Андрей не брал трубку, а на плаксивые СМС с мольбами в духе «давай все вернем, я поняла, что ошибалась» никак не отзывался. Предательство сложно простить, но и ему сыскать оправдание возможно. А вот измену… Андрей был уверен, что никогда и ни от кого этого не потерпит.
Интересно, а ему она такое писала? Наверняка.
Виски-кола, сигарета, вииски-кола, сигарета, виииски-кола. Унылая публика с каждым часом все веселее, уже кто-то пляшет на маленьком, оставшемся после кастрации островке, орет что-то на переломанном во всех костях английском, так что и не разобрать, что за жижа из их ртов льется. Другая половина – без умолку трындит, наполняя заведение улыбками и смехом, создавая фоновый шум, из которого лишь изредка можно вычленить отдельные слова. Дружеские споры, признания в уважении. Андрей встретил несколько знакомых, улыбнулся, демонстрируя дружественные намерения:
1) парней, чьих имен не помнил. Так, виделись в этом же баре пару месяцев назад, разговаривали и шутили, выходя покурить. Тут постоянно выходят покурить и кого-то интересного встречают. Лицо помнишь, а имя нет.
2) двух девушек, тоже знакомыми не назовешь.
Стало скучно. Стоит в голове появиться мысли «мне скучно», так эта с(к)ука с каждой песней, с каждым стаканом пива поглощает тебя все сильнее, засасывает в свою пустоту. Она – навязчивый знакомый, который раз в пять минут монотонно бубнит тебе на ухо: «Ну что, поехали домой, скинемся на такси?» – а ты не хочешь, сегодня тебе как раз нужно хорошенько отдохнуть. Ты хочешь бухать. Нет, даже не так.
Тебе не хочется домой. Ты желаешь БУХАТЬ. По-взрослому. Стакан за стаканом, до шума в голове и желтого фонтана из пасти. Только скука эта – она в обратную сторону работает: вкус у напитка омерзительным становится, жжется на языке. Ощущается во рту как моча. Хотя, как ощущается во рту моча, могут рассказать лишь избранные. Говорить со всеми этими гоповатыми парнями и разукрашенными, мило улыбающимися девчонками нет никакого желания. Теперь уже хочется послушно ехать домой. Шлепнуться на постель. Уснуть. Только вот и дома нет, и на такси скидываться не с кем.
Закрыл счет, оставил милой официантке, на смену к которой часто попадал, сотню на чай, запихнув ее, почти последнюю, мятую, переклеенную скотчем, в эту здоровенную папку для чеков, выглядящую солиднее, чем все, кто тут находились. Вышел из бара на свежий морозный воздух, забрав из раздевалки свою сумку. Ух как посвежело!
Посмотрел на часы на дисплейчике. 02:38. Андрей попробовал еще раз набрать Косте. Лехе. Марине, школьной подруге, с которой все общение свелось к редким и уже не таким глубоким перепискам «Вконтакте» и чуть более частым взаимным лайкам в «Инстаграме». Но ведь этот человек всегда поможет. Всегда, ага. Только явно не сегодня.
В голове мелькнула мысль – поехать на дачу. Диван там есть. Пусть старый, пропахший сыростью и плесенью, но диван. На него можно упасть и выспаться. Этого сейчас хватит. Вызвал такси. Притулился на скамейку рядом с почтовым отделением, натянул наушники, дожидаясь. Долго никто не соглашался ехать в такое захолустье. Телефон почти сел, Андрей уже потерял всякую надежду, думал, как бы помягче теперь вернуться домой, сгладить конфликт, но наконец в руках завибрировало.
