РОЗЕТТА (Роза) ГЕЛЛЕР – 16 лет, еврейка, дочь Адама Геллера.

АДОЛЬФО (Адольф) БАУЭР – 18 лет, немец, сын Герберта Бауэра.

АДАМ ГЕЛЛЕР – состоятельный работник юденрата в Варшавском гетто.

НАТАН ГЕЛЛЕР – брат Розы и сын Адама Геллера, работает в еврейской полиции, 22 года.

ГЕРБЕРТ БАУЭР – штандартенфюрер СС, заместитель генерал-губернатора Варшавы Ганса Франка, отец Адольфа.

ЭРХАРД МИЛЬХ – генерал-фельдмаршал люфтваффе.

РИВКА – служанка Розы.

ДИТЕР – друг Адольфа, молодой нацист.

ФРИДРИХ ШВАРЦ – штурмбаннфюрер СС, помощник коменданта гетто.

РАСПОРЯДИТЕЛЬ – пан Станислав, упитанный поляк, устроитель концерта.

ПАНИ БЕАТА КОВАЛЬЧИК – звезда варшавского мюзик-холла.

РОТТЕНФЮРЕР ГАНС – начальник караула.

ПЕРВЫЙ ЭСЭСОВЕЦ.

ВТОРОЙ ЭСЭСОВЕЦ.

За занавесом появляется Розетта Геллер – юная очаровательная еврейская девушка из гетто. Она в маске. Рядом с ней – ее служанка Ривка, тоже в маске.

РОЗЕТТА (оглядываясь). Ривка, где мы?

РИВКА. Кажется, это сцена. Только с другой стороны. Пани Роза, зачем мы тут?

РОЗЕТТА. Затем, что сегодня представление. Будут лучшие польские артисты, неужели не хочешь посмотреть?

РИВКА. Что мне смотреть на эти гойские пляски и песни? Вы поете лучше их всех, вместе взятых.

РОЗЕТТА (пытается выглянуть через щелочку на сцену). Ты ничего не понимаешь… Как же хочется попасть в зал!

РИВКА. Вы с ума сошли? Мы удрали из гетто без разрешения. Нас просто убьют.

РОЗЕТТА. Никто нас не убьет. Одни разговоры. К тому же мы в масках. Кто поймет, что мы евреи?

РИВКА. Вы не знаете нацистов. Они чуют нас с расстояния в километр.

РОЗЕТТА. Как это – чуют? Они что – собаки?

РИВКА. Они хуже собак. Они убийцы. Приходят по ночам и забирают ни в чем не повинных людей. Всех забирают: стариков, детей, женщин…

РОЗЕТТА. Хватит, Ривка! Не желаю слушать! Все это сказки для маленьких детей. (Передразнивает). «Вот придет немецкая бука и откусит тебе оба уха!» Немцы обычные дураки, им нет до нас дела. Просто Гитлер запудрил им мозги.

РИВКА (содрогнувшись). Не надо, пани Роза. Не говорите этого страшного слова.

РОЗЕТТА. Какого слова?

РИВКА. Которое вы сейчас сказали.

РОЗЕТТА. Гитлер?

РИВКА. Опять!!

РОЗЕТТА. Ривка, ты как ребенок – всего боишься.

РИВКА. А вы не боитесь?

РОЗЕТТА. Конечно, нет. Вот, посмотри. Гитлер! Гитлер, Гитлер, Гитлер…

РИВКА. Умоляю! Нас услышат!

РОЗЕТТА. Никто нас не услышит. Смотри! (Повышая голос). Hitler ist ein idiot!

Внезапно Ривка обхватывает ее сзади, зажимает рот и утаскивает в тень. Появляется Распорядитель.

РАСПОРЯДИТЕЛЬ. Пся крев, куда она пропала? Пани Беата, где вы, черт бы вас побрал! Что бы я еще раз втравился в такую авантюру… Лучше прямо в ад, на сковородки. Нет, меня точно расстреляют. Она сейчас сидит у кого-то на коленях, а господа офицеры зря ждут своего законного развлечения. О, матка Бозка! Меня отправят в концлагерь… Пани Беата! Пани Беата!!

Уходит. Из тени выныривают Ривка и Розетта.

РОЗЕТТА. Знаешь, кто такая пани Беата?

РИВКА. Я не могу знать всех гойских женщин.

РОЗЕТТА. Ты дура, Ривка! Пани Беата – звезда Варшавского мюзик-холла.

РИВКА. И что это значит?

РОЗЕТТА. А вот что!

Напевает арию Сильвы.

РОЗЕТТА (напевает).

Розетта замолкает, смотрит на Ривку.

РОЗЕТТА. Неужели не слышала?

РИВКА. Не слышала и слышать не хочу. Слушать такое для честной еврейской девушки – это чистый разврат. Что значит: к нам приходят вновь и вновь? Как это – приходят? Без благословения отца, без хупы, без раввина? Нет, я такое слушать не буду и вам не позволю!

Розетта не слушает ее, приникает к занавесу.

РОЗЕТТА. Она, наверное, где-то в зале…

РИВКА. Кто?

РОЗЕТТА. Пани Беата.

РИВКА. Не сомневаюсь. Такая развратная шикса давно у кого-то коленях, прав был этот толстый пан, который хотел, чтобы его расстреляли…

РОЗЕТТА (негромко). Ой!

РИВКА. Что?!

РОЗЕТТА. Ой-ей-ей!

РИВКА. Что вы кричите, как будто вас три раза убили?

РОЗЕТТА. Это он.

РИВКА. Кто – он?

РОЗЕТТА. Генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх!

РИВКА. Нацист?

РОЗЕТТА. Летчик. Герой люфтваффе.

РИВКА. Нацист не может быть героем.

РОЗЕТТА. Да хватит тебе нудить! Посмотри лучше, какой красавец!

РИВКА (бурчит) Нацист не может быть красавцем…

Однако ее разбирает любопытство, она выглядывает в щелочку.

РОЗЕТТА. Видно?

Ривка молчит.

РОЗЕТТА. Видно тебе?

РИВКА. Он немножко похож на еврея… Он может быть евреем, как вы думаете?

РОЗЕТТА. Не знаю. Ходят слухи, что он мишлинге.

РИВКА. Мишлинге?

РОЗЕТТА. Грязнокровка. Вроде бы отец у него еврей.

РИВКА. Я так и думала. (Встревожившись). Но если он еврей, как он может быть летчиком?

Розетта смотрит на него.

РИВКА. В смысле, летчиком у нацистов. Он же еврей, хотя всего только наполовину.

РОЗЕТТА. Ривка, ты опять за свое? Можно подумать, все люди делятся на евреев и неевреев.

РИВКА. А как же еще?

РОЗЕТТА. Как угодно. На хороших и плохих, умных и глупых, талантливых и бездарных.

РИВКА. Это тоже. Но сначала они делятся на евреев и неевреев.

РОЗЕТТА. Ты меня с ума сведешь. Когда поет и танцует пани Беата, никому и в голову не придет гадать, кто она – полька, еврейка или немка.

РИВКА. Конечно, не придет. Это же сразу видно.

РОЗЕТТА. Я не про то.

РИВКА. А про что?

РОЗЕТТА. Про то, что настоящий талант не имеет национальности.

РИВКА (саркастически). Серьезно? Может быть, и Эйнштейн национальности не имеет? И Ротшильд?

РОЗЕТТА. Ривка, я по-твоему, еврейка?

РИВКА. Как вы можете такое спрашивать? Конечно, да.

РОЗЕТТА. А вот теперь смотри и слушай. И скажи, есть ли во мне что-нибудь еврейское.

Розетта поет куплеты Адели из «Летучей мыши».

РОЗЕТТА.