– Да, ты б хоть потише тормозила! Так ить и человека сбить можно… – ворчала старушка, вцепившись в ремень безопасности.

– Да, что Вы, Евдокия Тимофеевна! Я же очень аккуратно! – возразила ей миловидная девушка, медленно паркуя машину возле облетевшего тополя в темном дворе многоэтажного дома.

– Слава Богу, приехали! А я уж грешным делом думала, что не жить мне больше на етом свете…

Молодой мужчина молча сидел на переднем сиденье рядом с водителем, вернее, водительницей данного автомобиля, и очень искусно прятал улыбку в аккуратной бородке. Игорю Костикову всегда было довольно забавно наблюдать за словесной перепалкой двух самых любимых женщин в его жизни.

Вообще-то, Игорь Анатольевич вовсе не страдал злорадством и не испытывал удовольствия от ссор и склок. Просто он уже давно привык к тому, что его гражданская жена Ирина Семенова и двоюродная бабушка Евдокия Тимофеевна Десятова находились в оппозиции друг к другу. Конечно, это не было постоянным состоянием двух женщин, и они иногда объединяли свои силы, чтобы направить их на единственного мужчину в доме – самого Костикова. И такое случалась гораздо чаще. Но все-таки слушать их взаимные беззлобные упреки было одно удовольствие (не слышать их – другое). Так что для лукавой улыбки все-таки был повод.

Мужчина совершенно не следил за нитью разговора, только иногда взглядом оказывал моральную поддержку той или иной стороне. Вообще-то, всю эту кашу он сам и заварил, доверив руль Ирине. Но кроме звуковых раздражителей, все остальное действовало на него успокаивающе: не надо было постоянно следить за дорогой или светофорами. Наоборот, как раз появилась возможность покурить в машине, чем Игорь и воспользовался с большим удовольствием.

Он все еще вдыхал аромат хорошего табака и совсем не собирался портить себе настроение, встревая в женский разговор. Дорогая трубка, которую он недавно приобрел на один из гонораров, удачно дополняла его имидж удачливого детектива. Именно в него Костиков превратился еще несколько лет назад, когда открыл частное агентство «ИКС», название для которого придумал еще в студенческие годы. Расшифровывалось оно как «Игорь. Костиков. Сыск».

Теперь он имел полное право гордиться собой и наслаждаться дорогим табаком, раскуривая трубку в салоне собственного автомобиля. Чем он, собственно говоря, в данный момент и занимался в обществе своей жены и бабушки Дуси, которую для краткости в семье звали просто Бабусей. А вот у них, этих самых женщин, были как раз абсолютно противоположные намерения.

– Игорь, подтверди, что я уже очень хороший водитель, – первая прибегла к помощи независимого арбитра девушка. – Ты же доверяешь мне машину? – на всякий случай возмущенно переспросила она.

– Котенок, я тебе собственную жизнь доверяю полностью, не то что машину, – примиряюще ответил Костиков, затягиваясь ароматным дымом и благодаря судьбу за то, что Ирина так быстро выучилась водить автомобиль.

– Вот свою жизню и доверяй, – не замедлила вставить старушка. – А я, может, только в самый сок вошла. Мне помирать неохота. Иль совсем вздумали меня со свету сжить? – подозрительно спросила она, покосившись на внука.

– Ну, что Вы такое говорите, Евдокия Тимофеевна! – вспылила Ирина. – Разве мы плохо доехали? Вы чем-то недовольны?

Возразить старушке было нечего, потому что Ирина действительно вела машину очень аккуратно и припарковала ее даже в полнейшей темноте весьма успешно. Но сдаваться баба Дуся тоже не собиралась:

– Всем я довольна. Только еще б два шага назад, и на бревно какое-то наехала бы.

– Откуда тут бревна? – удивилась Ирина. – Мы же не в лесу – до нашего подъезда два шага. Давайте выйдем и посмотрим, сколько метров еще в моем распоряжении было.

Игорь устало зевнул и подумал, что для территориальных разбирательств время совершенно неподходящее, поэтому решил прервать затянувшийся спор:

– Дамы, не ссорьтесь. Выходите из машины, и подождите, пока я сам ее в гараж загоню. Темнота кругом, возле соседнего подъезда действительно валяется что-то. Так что сейчас все вместе пойдем. И без возражений, – строго добавил он, увидев недовольство на лицах обеих женщин.

По-видимому, решив не злить на ночь глядя своего джентльмена, Ирина и Евдокия Тимофеевна недовольно засопели, но все-таки молча и покорно вышли из машины. На пронизывающем осеннем ветру стоять было, мягко говоря, неуютно. Но те несколько метров, что отделяли от освещенного теплого подъезда, были такими угрожающе-зловещими, что преодолевать их в темноте одним не хотелось.

Старушка закуталась в пуховый платок, который она специально брала с собой для всяких непредвиденных случаев. Баба Дуся жалобно покосилась на девушку: «И чего Иришка все модничает! Вон как мне в платочке-то хорошо!.. Худенькая вся как тростиночка, и плащик ентот ни фига не греет…» – горько размышляла Евдокия Тимофеевна, собираясь задать внуку большую трепку за то, что собственную жену чуть не заморозил.

«Почему все хорошее так быстро заканчивается?» – загрустила Ирина, запахивая плащ. Она и сама не поняла, к чему именно относились такие мысли. То ли к теплому салону автомобиля, который пришлось покинуть; то ли к летнему теплу, которое сменилось осенней слякотью; то ли к приятному вечеру, который они провели в кругу родных и друзей…

– Позвольте… – внезапно оборвал ее раздумья Игорь, галантно предложив руку.

Вернее, две руки… «Потому что на десять девчонок по статистике девять ребят…» – закрутились в голове Игоря слова популярной некогда песенки. Неизвестно, какими данными располагает современная статистика, но самому Костикову было доподлинно известно, что на него одного приходилось уж точно не менее двух женщин. Поэтому обе его руки были предоставлены в распоряжение жены и бабушки, и он имел полное право самодовольно улыбаться. Даже в темноте.

«Только бы не споткнуться обо что-нибудь», – думала Ирина, делая очередной шаг в темноту. Оставалось пройти всего несколько метров.

– Чегой-то здесь? – вдруг резко остановилась старушка. – Горяшка, погляди-ко…

Возле соседнего подъезда лежал мужчина. Игорь не успел и слова сказать, как Евдокия Тимофеевна уже наклонилась над ним и потрогала за плечо:

– Вставай, милок. Нечего прям на земле лежать, не май месяц.

Человек никак на это не отреагировал. Ирина прошла к подъезду и приоткрыла дверь.

– Так это ж Валентин Петрович, – охнула старушка, когда луч света упал на лежащее тело. – Сантехник наш. Что делать-то будем?

В потоке света явно обозначились темные пятна, при виде которых Игорь сразу нахмурился:

– Евдокия Тимофеевна, ничего не трогайте. Ирина, вызови, пожалуйста, милицию. Телефон Малышева в на какой-то бумажке на столе записан, в кабинете поищи.

Девушка снова закрыла дверь и луч света мгновенно исчез. Ирина молча прошла еще несколько шагов и скрылась в следующем подъезде. В наступившем мраке лежащее тело выглядело зловеще.

– Ужель умер? – жалобно спросила старушка, хватаясь за внука.

Конечно, особой трусливостью баба Дуся не отличалась, но и в храбрецы себя записывать не собиралась. Поэтому на всякий случай она решила держаться поближе к мужчине. Живому пока еще. Но Игорь особого беспокойства не испытывал, и разговаривал с родственницей совершенно невозмутимо:

– Похоже, довольно давно. Примерно, час назад.

Любопытная старушка снова склонилась над телом.

– Как же он, сердечный, умудрился-то? Горяшка, ты как думаешь? Я так разумею, что он из окна упал. Посвети-ка чем-нибудь, не вижу ничего…

– Вам ничего и не надо видеть, – возразил внук, но все-таки щелкнул зажигалкой.

Когда тусклый огонек осветил тело, старушка нагнулась еще ближе к земле:

– Чегой-то у него в кулаке?… Ой, пуговица кажись…

– Евдокия Тимофеевна, я же просил Вас ничего не трогать на месте происшествия! – строго напомнил Костиков.