Была бы ты, мелкая тварь, на Земле, я бы раздавила тебя в лепёшку.
ФЕЯ (деловито)
Слава Богам в квадрате, что мы сейчас не там, а тут, а тут у нас все ровны. Так, что, засунь свои жалкие угрозы себе в жопу и шуруй вон из моего кабинета. Иначе я вызову охрану. В кабинет зашел Степан, он молча выпроводил из кабинета свою раздражённую жену, закрыл за ней дверь, и сел за стол рядом с феечкой.
ФЕЯ (деловито)
Для тупых и упрямых баранов, это со слов Вашей психованной жёнушки, повторяю, я ничего отменять не буду. Более того, раз вы на меня наезжаете всем семейством, я ещё и третью историю им всобачу вдобавок. Что бы у них была полная уверенность друг в друге.
СТЕПАН (деловито)
У них и так уже эта уверенность полнее некуда… Я не предлагаю отменять вторую волчью историю, я лишь прошу заменить её, на что-то более интересное для почтенной публики.
ФЕЯ (иронично)
Да…? Интерестненько… На что же именно…? Опять на стадионе будете робко трахать свою беременную психичку жёнушку? Публика уже это видела. Второй раз одно и тоже не схавает.
СТЕПАН (невозмутимо и деловито)
Верно, но если мы торжественно поженим на стадионе наших северных волчар…
ФЕЯ (радостно)
А-га…! И, если они там извращённо отъебут друг друга в своих любимых гимнастических позах – ЭТО ЖЕ БУДЕТ, ПРОСТО, БОМБА!!! Я согласна, но с одним условием…
СТЕПАН (радостно)
Ладно… Малышка – бизнесменша… Сколько ты хочешь?
ФЕЯ (радостно)
Двести, нет – триста!!!
СТЕПАН (радостно)
Мы заплатим пять сотен распылителей, но тогда буди их прямо сейчас.
Фея радостно встала и протянула ручку Степану для дружеского пожатия. Степан пожал и потом даже её поцеловал. Фея брезгливо одёрнула руку и с отвращением обтерла её салфеткой. Она стала быстро печатать на своём ноуте корректировки в план волчьих историй. В кабинет тихо пробралась радостная Эля, и присела на кровать. Марта вздрогнула и стала просыпаться. Эля встала с кровати, подошла и склонилась над лицом Марты. Марта открыла глаза и пристально уставилась в глаза Эли. Она стала потихоньку трусливо скулить, затем резко скатилась и шлёпнулась на пол, она пробежала на четвереньках и забилась в угол кабинета. Она оскалила зубы и грозно зарычала. От её рыка проснулся Прас, он бросился защищать свою любимую и хотел укусить Элю за руку, но Степан повалил его животом вниз на кровать и больно заломил ему правую руку за спину. Прас жалобно заскулил, а потом громко взвыл от боли. Феечка покинула своё кресло директора и пошла вдоль длинного стола на выход.
ФЕЯ (деловито)
Так, уходим, их нужно оставить наедине. Им нужно время, что бы всё вспомнить. Сейчас они считают себя волками в странном сне. Фея вышла из кабинета, за ней поспешила Эля. Степан отпустил закрученную руку Праса, и бросился бегом к выходу. Прас пытался его догнать и укусить, но его правая рука свисала безжизненно как плеть, и он не смог на трёх лапах догнать Степана. Дверь захлопнулась прямо у него перед носом. Марта подбежала на четвереньках к любимому и стала злобно рычать на закрытую дверь. Прас делал тоже самое. Марта стала заботливо вылизывать его травмированную руку. Прас подозрительно нюхал её волосы и спину. Затем он заметил, что у любимой нет хвоста. Он злобно рыкнул на Марту, и та испуганно застыла на четвереньках. Хромая на руках, оставаясь на четвереньках, Прас обошёл и стал нюхать подозрительно странную попу Марты. Марта испуганно прогнула спину вниз и легла грудью на пол. Её попка торчала высоко вверх. Прас и интересом обнюхал попу любимой, затем толи, чихнул, толи громко фыркнул. Такая попа ему явно не понравилась. Там не было запаха свежего калла и женской мочи, которые, его так буйно возбуждали ранее. Куда-то подевался её роскошный, пышный хвост. Прас подумал про себя: «Наверное, его вырвали с корнем. Вон, какая огромная дыра осталась. Это же явно не жопка, запах волчьей сраки совершенно отсутствует. Как же она теперь будет сидеть в мороз на снегу? Придётся оставаться с ней на даче всю зиму». Прас стал осматриваться по сторонам, потом он лёг на живот, вытянул передние лапы вперёд, и стал с удивлением таращится на свои пальцы рук. Он сжимал их в кулаки и разжимал обратно. Марта осмелела и подошла на четвереньках к любимому. Она тоже первым делом обратила внимание, что её любимый лишился хвоста. Она нюхала его спину и попу, и не могла понять, что стало с её обонянием. Она, словно, потеряла свой супер чувствительный нюх. Она нюхала всё ближе, касаясь кончиком носа кожи Праса. Потом она в недоумении жалобно заскулила. Прас сел на попу и стал нежно вылизывать её испуганную моску. Марта сделала тоже самое. Они осматривали друг друга и не могли никак узнать, но глубоко в душе они знали точно, что это были они, а не кто-то другой. Устав вылизывать Праса, Марта запрыгнула на кровать, свернулась клубочком, засунула свой носик между коленей и, глубоко вздохнув, стала пытаться засыпать. Но, она каждый раз вздрагивала и подымала голову, когда Прас, в очередной раз, с грохотом падал на пол, пытаясь встать на ноги и пройтись на двух ногах. Потом Марта всё же уснула. Ей снился прекрасный сон, как их привезли на дачу, накормили, отмыли и положили на мягкий и тёплый диван на веранде. Она нежно вылизывала забинтованную лапку любимого и была счастлива как никогда ещё в жизни. Она сыграла со смертью в рулетку, и ей выпал самый крупный выигрыш, какой только можно представить дикой волчице. Она сладко и крепко спала в уютном клубочке, не замечая того, что её любимый уже научился ходить и теперь трепетно щупает её тело руками и пожирает похотливыми глазами. Он раскинул её по кровати и стал пробовать засовывать в её киску свои шаловливые пальчики. Нежно потыкав пальцем в киску любимой, он понюхал и облизал его. Ему явно понравился новый вкус его возлюбленной. Он трепетно лёг рядом с ней и стал пробовать её соски на вкус. Вкус был обалденный, сладкий привкус парного молочка. Мечта любого волчонка. Затем, его рука была засунута в её киску. Видимо, условные рефлексы уже начали просыпаться в его спинном мозге. Да, волкам даже и не представить, на что способно извращённое человеческое тело. Поле руки Прас долго пытался попасть членом во влагалище любимой. Затем он догадался заправить его туда рукой. Волки такого никогда не делают. Они тыкают снова и снова, пока случайно не попадут. Когда Марта проснулась, Прас уже пялил её раком. Марта стала с наслаждением скулить и подвывать. Ей так хотелось дружески махать хвостом и оттопыривать его в сторону, как это делают все собачьи суки при спаривании, но хвоста не было. Зато были хвостики на голове. Ими тоже можно было махать из стороны в сторону. Вскоре Марта вспомнила, кто она есть на самом деле. Первый же сильнейший оргазм пробудил её атрофированную память. Она с радостью запрыгнула спиной и попой на живот Праса и стала трахаться с ним в такой позе. Обезьянке Марте так наскучила и приелась одна и та же волчья поза раком, что она быстренько нащёлкала спортивно – цирковой инвентарь, и попросила своего любимого протрахать её не кончая по-всякому. Например, на висячем кольце, и не только на нём. Теперь это был у них не, просто, животный секс. Они ощущали себя неразрывным целым. Они были готовы без малейших колебаний отдать жизнь друг за друга. Они забыли про обезьяньи мозги, про помойное рабство и отсутствие брутальной крутизны. Нет, технически они всё хорошо помнили, но это теперь стало для них таким мелким и не важным. Любовная привязанность заполонила их сердца. Марта чувствовала, когда Прасу скучно и одиноко. Она была готова сделать всё, что бы он был на седьмом Небе от счастья. Тоже самое и Прас, по отношении к своей новой возлюбленной. Он даже готов был теперь выслушивать её бредовую болтовню и с удовольствием поддерживать эти беседы. А, счастливая Марта готова была заткнуться навсегда и издавать лишь тихие сладостные стоны и милые причмокивания, когда сосет его член. Трудно представить себе такую силу во Вселенной, которая смогла бы их по хорошему разлучить. Её, просто, не существовало в Природе.
