РПФ требовало роспуска Национального собрания, рассчитывая на новых выборах получить большинство голосов избирателей и сформировать правительство во главе с де Голлем. Однако достичь такой цели объединению не удалось. Пришлось ждать очередных парламентских выборов, которые состоялись в 1951 году. Желанного успеха голлисты не добились. Они собрали только 22,3 процента голосов и получили 118 мандатов в Национальное собрание. Возглавить коалиционный кабинет де Голль отказался, поэтому РПФ по-прежнему оставалось в оппозиции, правда, имея уже сильную парламентскую фракцию.
Жак Сустель вновь стал депутатом. На сей раз он баллотировался от департамента Рона в Лионском районе, с которым издавна его связывали семейные узы. Учитывая большой организационный опыт Сустеля, де Голль решил, что именно он как никто другой хорошо справится с функциями председателя группы РПФ в Национальном собрании. Так летом 1951 года бывший генеральный секретарь голлистского объединения опять приступает к новым обязанностям. В том же году в его жизни произошло еще одно событие. Наконец он после долгого перерыва возобновляет научную деятельность. Сустель согласился занять место профессора социологии в Высшей практической школе, престижном учебном заведении Франции. Правда, бо́льшую часть его времени по-прежнему занимала политика.
Парламентская деятельность пришлась Сустелю по душе. Но в ней быстро возникли трудности. Де Голль, как всегда, требовал полного подчинения своей власти и строгого соблюдения дисциплины голосования в Национальном собрании. Под его руководством РПФ продолжало острую критику «режима партий» Четвертой республики. Однако скоро депутаты голлистского объединения начали выражать недовольство чересчур строгой, на их взгляд, политикой руководства. Сустель вместе с другими голлистами даже специально ездил к генералу в Коломбэ, чтобы обсудить вопрос о дисциплине голосования и просить его отмены. Но де Голль наотрез отказался изменить свое решение. Мало того, он был явно недоволен тем, что Сустель вообще счел возможным ставить перед ним подобный вопрос.
А в январе 1952 года впервые более чем за десять лет совместной деятельности у Сустеля с де Голлем возник серьезный конфликт. После очередного правительственного кризиса президент республики социалист Венсан Ориоль пригласил Сустеля в Елисейский дворец и предложил ему начать консультации с целью формирования нового кабинета. Иными словами, президент наметил председателя парламентской фракции РПФ на пост председателя совета министров. Сустель дал предварительное согласие и тут же отправился к де Голлю в Коломбэ. Он подробно объяснил генералу, почему не стал отвергать предложение Ориоля, хотя и понимал, что успехом его попытка формирования кабинета увенчаться не может. Среди главных причин Сустель назвал следующие: «Придать парламентской группе объединения уверенность в самой себе, попробовать наладить путем предложенных консультаций контакты с лидерами различных политических группировок, использовать в течение двух-трех дней недоступные ранее средства массовой информации, чтобы изложить перед общественным мнением наши цели и наши идеи, получить доступ к финансовым, военным и дипломатическим досье и таким образом иметь самые достоверные сведения о политической обстановке в стране»[29].
Де Голль слушал председателя фракции РПФ почти полночи. По словам Сустеля, он одобрил его действия[30]. Тем не менее случившийся инцидент вбил клин между Сустелем и де Голлем. Как заявил известный деятель голлистского движения Жак Шабан-Дельмас, в их отношениях появилась первая трещина[31]. Скорее всего, председатель РПФ и председатель его парламентской фракции не поняли друг друга или же, может быть, в первый раз не захотели прямо что-то сказать. По некоторым свидетельствам, Сустель был одним из самых преданных сторонников генерала – подчинялся ему всегда и во всем и буквально «говорил его устами»[32]. В данной ситуации он, видимо, хотел сделать как лучше, но вызвал только раздражение генерала. И хотя де Голль ничего ему не сказал, он был явно недоволен тем, что Сустель сразу не заявил президенту республики, что только председателю РПФ можно предлагать формировать правительство. Вполне возможно, что генерал усмотрел в подобном поведении своего соратника некий «сговор» с Четвертой республикой. А ведь главная задача голлистского движения на данном этапе заключалась в том, чтобы всеми силами способствовать ее уничтожению.
В партийных кругах были буквально взбудоражены сложившейся ситуацией. Одни одобрили действия председателя фракции, другие же посчитали, что он поступил бестактно по отношению к генералу и проявил свои личные амбиции. Некоторые голлисты считали, что в тот момент Сустель, по всей вероятности, действительно был бы рад стать премьер-министром[33]. Сам председатель парламентской группы был явно раздосадован некоторым разладом в отношениях с де Голлем. Вскоре Сустель заявил, что совсем запустил свои этнографические исследования, и попросил освободить его от занимаемой должности в Национальном собрании.
Сустель и на самом деле начинает, а вернее, после долгого перерыва возобновляет, интенсивную научную деятельность. Бывший председатель парламентской фракции РПФ занимается со студентами в Высшей практической школе. Он пишет также одну из своих самых известных этнографических книг – «Повседневная жизнь ацтеков». В работе над ней ученый использовал полевой материал, собранный еще до войны. Книга увидела свет в 1954 году и по сей день остается настольной для всех специалистов по древним цивилизациям Америки.
Некоторая «углубленность» Сустеля в научные изыскания не означала, однако, его отхода от политики. Он был по-прежнему активным деятелем голлистского движения и продолжал депутатскую работу. Но РПФ вступило в полосу кризиса, и его деятельность начала клониться к упадку. После явной неудачи объединения на муниципальных выборах 1953 года де Голль решает постепенно распустить его и сам прекращает активную политическую борьбу. При такой ситуации многие голлисты оказались «безработными». И некоторые из них, особенно парламентарии, решили интегрироваться в политическую систему Четвертой республики. С середины 1953 года сторонники де Голля начали систематически входить в состав правительственных кабинетов. В самом начале 1955 года своеобразный министерский портфель был предложен Сустелю. Председатель совета министров Франции радикал Пьер Мендес-Франс доверил ему пост министра-резидента Алжира.
На первый взгляд такое назначение не представляло ничего особенного. Тем не менее оно стало для Сустеля одним из ключевых моментов всей его жизни и оказало решающее воздействие на его последующую судьбу. Итак, в январе 1955 года известный ученый и политик прибывает в Алжир. В то время вся полнота власти в этой колонии находилась в руках европейцев, главным образом французов. Юридически Алжир даже не считался ни колонией, ни протекторатом, а просто причислялся к «заморским департаментам» Франции. В течение долгих десятилетий многим поколениям французов со школьной скамьи внушалось, что Алжир – это неотъемлемая часть Франции и что защита ее интересов там – патриотический долг каждого гражданина республики. Именно поэтому, когда в ноябре 1954 года в Алжире под руководством Фронта национального освобождения (ФНО) началось восстание против французских властей, правительство сразу же встало на путь его подавления. Но повстанцы все время расширяли свои действия.
Сустель пробыл в Алжире один год. Сначала он был встречен там настороженно. Местная верхушка долго приглядывалась к присланному к ним интеллектуалу и голлисту. Между тем новый министр-резидент постепенно сблизился с жившими здесь французами, отстаивающими так называемые ультраколониалистские лозунги «Алжир – это Франция», «французский Алжир». Во время пребывания на своем посту Сустель написал книгу «Любимый и страдающий Алжир». В ней он рассказал о своей деятельности в «заморских департаментах», поведал обо всех ужасах колониальной войны, а также выдвинул идею интеграции Алжира с Францией. Эта идея предусматривала улучшение социально-экономического положения алжирцев, ограниченную реформу землепользования, перестройку местного самоуправления, введение обучения на арабском языке, отделение мусульманской религии от государства, расширение доступа коренного населения к общественным и административным должностям[34]. Вся эта система мер была направлена на то, чтобы постепенно полностью интегрировать алжирские территории в состав Франции и предоставить алжирцам равные права с французами.
