Вокруг ринга был размещен «обвес». Дюжина больших масляных светильников, освещающих всю цирковую арену, в то время как трибуны пребывали в темноте. Для контраста. Там также были гонг и песочные часы. Ну и счетчик раундов, равно как и довольно затейливая система фиксации «баллов», зарабатываемых бойцами.
И все для того, чтобы изобразить бокс.
Грубо.
Примитивно.
Но бокс.
Сам Алексей им занимался только по юности там, в прошлой жизни, и мало уже что помнил. Однако как смог – спроецировал воспоминания.
Главной сложностью оказалось найти бойцов.
Да, кулачные бои на Руси – забава популярная. Но они совсем другие. Слишком другие. И требовалось приложить немало усилий, чтобы среди желающих отобрать тех, кто сумеет переучиться на новые правила. Дикие и дивные для них.
Ну и драться в перчатках им всем казалось странным.
В общем, среди желающих особенной толпы не наблюдалось. Как и выбора. Приходилось на безрыбье довольствоваться достаточно скромным подбором кандидатов. Плотно нажать на их мотивацию. Просто для того, чтобы они вышли и постарались выложиться, а не номер отбывали с изрядным разочарованием. Ведь предлагаемый Алексеем бокс им казался чем-то неправильным. Блажью. Противоестественной формой кулачного боя.
Зрителей в цирке хватало. Пришли. Набились. Ни одного свободного места. Даже несмотря на весьма спорное шоу. После совершенно фееричной гонки колесниц решили полюбопытствовать. А то вдруг? Их не отпугнули ни описание, малоинтересное местным, ни высокий ценник.
Зато теперь все эти уважаемые люди сидели с кислыми мордами лица и ожидали. Алексей прямо невооруженным взглядом видел, как в них боролось раздражение с синдромом айфона. Это когда человеку, купившему что-то задорого, стыдно перед самим собой признаться в том, что он приобрел… хм… не очень хорошую вещь. Из-за чего он напряженно пытался найти и оправдать свою ошибку хотя бы перед собой. Про какие-то слова со стороны и речи не шло, они воспринимались агрессивно и раздраженно.
Наконец начали.
Судья дал отмашку первой паре бойцов сразу после удара гонга. И те начали свой «танец».
И если минуту-полторы бойцы особенно не старались, то сразу после первого пропущенного удара вспыхнули. Один возгордился, а второго задело. Несколько секунд, и удар оказался пропущен уже у гордеца. Что мобилизовало уже обоих.
И понеслось.
К концу первого ранда их уже разнимали. Натурально растаскивали по углам. И отпаивали, обливали водой.
А во второй раунд они вошли с яростью в глазах и совершенно нескрываемой злостью. Каждый уже успел получить несколько раз по лицу. И даже была пролита первая кровь из рассеченной брови. Так что бой пошел бодро и очень энергично.
Вместе с тем заводилась и публика.
Вялость со скепсисом сменились оживлением.
К третьему же раунду началось гудение, выкрики и пошли ставки. Люди стали втягиваться. И чем дальше, тем больше. К моменту выхода второй пары бойцов публика уже в должной мере прогрелась. Так что встречала начало поединка радостным ревом.
В конце концов, это были все те же хомо сапиенсы, что и в Древнем Риме. А формула «хлеба и зрелищ» свой актуальности не потеряла и не могла ее потерять, ибо такова природа людей. Да, бокс не гладиаторские бои, а лишь очень условное их подобие. Но и он взбудоражил зрителей, особенно когда пошла первая кровь.
Нормальный поединок на холодном оружии, конечно, завел бы их сильнее. Однако Алексей не спешил. Рыцарский турнир у него был в проекте. В конце концов, почему нет? Хорошие доспехи неплохо защищали, и вероятность гибели участника выглядела ничтожной. Так что, если выставить достойный приз, как он думал, от желающих отбоя не будет. Но это потом… потом…
Сейчас и бокса вполне хватало.
Он рассчитывал на то, что по всей России появится интерес к нему. Инвентаря ведь особого не требовалось, и любой желающий мог начать подготовку. А призы вкусные, соблазнительные.
Да, не сразу.
Да, не быстро.
Но Алексей рассчитывал потихоньку ввести бокс в реалии российской действительности. Чтобы каждый уважающий себя дворянин или купец его практиковал. Да и прочие баловались.
Хуже-то не будет.
Иностранцы тоже присутствовали на турнире. И оценивали его по-разному.
Кто-то восторгался.
Кто-то плевался.
Большинство же задумчиво наблюдали, прикидывая что-то у себя в уме. Тут ведь и приз соблазнительный, причем не только за первое место, и тотализатор во всей красе. Алексей не забыл о нем. И, понимая, что кто-то им точно будет заниматься, решил принимать ставки сам. Первым. Чтобы собрать основные сливки.
Пока они шли вяло.
Но они шли.
И более-менее сообразительные иностранцы прекрасно поняли масштаб и перспективы подобной забавы.
После завершения данного шоу Алексей попрощался с отцом и отправился на пароход. «Намылившись» туда прямо от цирка. В конце концов, там, у причала, уже все было готово. И ждали только его.
Собственно, пароход.
Его таки построили.
Предельно простая конструкция корпуса. Ровное плоское дно, вертикальные стенки бортов, скошенный плоский нос. Считай, корыто навроде серийно выпускаемого баркаса, только крупнее.
Сверху – надстройка в два яруса. Спереди – опускаемый трап, позволяющий, по сути, приставать к любому берегу. А вот в кормовой части размещались машинное отделение и гребные колеса.
Паровая машина и котлы были стандартные. Точно такие же, что шли на предприятия или на локомотив. Алексей не сильно импровизировал и, получив результат, старался его масштабировать. Благо, что даже такая паровая машина требовалась если не массово, то близко к этому.
Цилиндрический огнетрубный котел. Один цилиндр двойного действия. Тут все обычно. А вот дальше шел тот самый механизм, который конструировал Лейбниц. Но… компромиссно.
Да, два простейших планетарных редукторов он сделал. Бронзовые. С запасом шестеренок. А вот с валами привода колес возиться не стал. Не успевал или не хотел, царевич так и не понял.
Готлиб остановился на цепи. Массивной такой, похожей на велосипедную, только куда крепче. Из чугунных и бронзовых деталей. Они-то и приводили в действие оба гребных колеса, расположенных сзади. Обычно они работали синхронно. Но при необходимости достаточно хитрая система позволяла включать одно колесо в одну сторону, а другое – в другую. Что позволяло пароходу разворачиваться чуть ли не на месте и активно маневрировать.
При этом оба гребных колеса не увеличивали габариты парохода по ширине. А техническая площадка между ними открывала возможность для достаточно удобной буксировки всякого.
То, что силовой агрегат и привод сосредоточены в кормовой части, было не лучшим решением для баланса корабля. Однако открывало возможности для модульной его конструкции, чтобы в остальной части размещать различные хозяйственные блоки. Будь то пассажирский салон или площадка для контейнеров. Или еще что.
Впрочем, паровая машина и котлы не были слишком тяжелыми, равно как и мощными, поэтому слишком уж заметного дифферента не наблюдалось даже порожняком. Тем более что при необходимости на нос можно было взять простой балласт из воды.
Алексею, разумеется, это не требовалось. Пароход был загружен достаточно грамотно. Осмотрев его, он, вполне довольный, поднялся на борт и дал отмашку, сразу после которой трап подняли. И, оттолкнувшись шестом от причала, дали ход. Одним колесом. В несколько оборотов. Чтобы посильнее отвалить. И, только отойдя метра на три, подали полный пар в цилиндр, запуская гребные колеса.
Петр провожал сына с каким-то странным взглядом.
Это был не первый опыт с колесным пароходом. Первый поплавал в опытовом бассейне. Да и конкретно этот корабль уже несколько раз выходил в испытания. Но… выглядело все это так или иначе волнительно.