Ну и в процессе помывки я прикидывал вторую вещь. При всём удобстве брать в постоянные сотрудники эту девицу я точно не буду, даже теоретически. Тут есть несколько моментов, от моего уязвлённого всего библиотечной дурындой (понимаю, что чисто субъективная оценка, но жить-то субъективному мне, а не объективному хрен пойми кому), до шутовского подозрения. И главное: её юридического статуса “преступника”. Довольно занятный момент, что в корифействе Мирка станет всё той же воровкой. Даже в ряде этот момент отражён, правда, в нём обозначена “всея Зиманда”, что вызывает здоровый смех – “запрещать” и “разрешать” что-то там, где ты не можешь обеспечить исполнение – действительно смешно. Но в Корифействе на Зиманде Мирке появляться нельзя: она автоматически оказывается в суде, с “отсечением перстов” и последующей каторгой, вне зависимости от наличия “хозяина”. Довольно скользкий момент, перспективный для юридического разбирательства. Но тащить девицу в Золотой – просто бессмысленная трата сил и средств. На корабле и на Пряном она будет полезна и приятна, а как выслужу… А вот тут посмотрим. Если оправдает мои ожидания – так дам ей “вольную”. На Зиманду девица не вернётся, но в рамках Пряного станет вполне себе мещанкой, свободной гражданкой. Не оправдает – продам кому-нибудь, получу прибыль (не слишком приятен сам факт работорговли, но не я завёл, не я придумал, не мне и рыпаться, а только пользоваться) и забуду. Ну, забуду и так, и так, просто вопрос, в каком гражданском состоянии оставлю.

Помылись, я Гритку за жратвой намылил. Хотел было сам, но… Жарковато уже сейчас. А у меня жирка и так достаточно…

“Рыбы хочу!” – взревел ущемлённый в рыбное Потап.

– А жрать мне, – отметил я несправедливость мироздания. – Свариться на Пряном не хочу! – отпарировал не слишком довольный, добровольно-диетический я.

“Вот же…” – отэманировал потоком недооформленных, но явно ругательных мыслеобразов Потап. – “Хочешь быть тощим и некрасивым – сделаю. Но рыбу чтоб жрал! И мёд! И побольше!”

– Тощим не надо, – уточнил я, а то реально: сделает из меня скелет или ещё какую пакость. – Но похудее быть надо, и так уже испарина…

“А фигни твои рукосуи на кой делали?!”

– Так их ночью не наденешь. И это в море жарковато, а на острове будет совсем…

“У-у-у… Придурки!” – высказался Потап. – “Чтоб жрал нормально и вкусно! А я – спать!”

В общем, пожрали, я часть барахла в сторону отложил и служанку предупредил, чтоб к отложеному не лезла. Правда защитным духам ЦУ немного поменял: окажется Мирка дурой, полезет куда не надо. А её прибьёт, блин! А на Гордости персонал для решения проблем полового досуга на полу не валяется, он тут подотчётный и не дешевый! Так что подготовил барахло на случай идиотии девицы (в данном конкретном случае мне её умственные способности похрен) и велел убираться. А потом – спать-отдыхать, как хороший барин.

А сам потопал за третьей частью награды: к Роме, за рассказами о Пряном. Гритка меня до комнаты Лидари довёл, но зыркал… обиженно? В общем, чёрт знает, с чего да и не очень интересно. У этих водоплавающих всякие противоестественные вещи в норме. Сколько раз ещё на Земле читал: на судне трап был опущен. В общем, может и претендовал на место Мирки, чёрт этого Гритку знает. Но я такими противоестественными вещами не занимаюсь, а занимаюсь другими противоестественными вещами, так что если Гритка и претендовал – то это его проблемы.

Рома оказалась на месте, усадила меня за столик и начала рассказывать. И, судя по её рассказам, служба мне предстоит сложнее, чем я надеялся, но проще, чем могло бы быть. Хотя не факт: козёл-корифей блеял про “расширение”. Выходило же вот что:

На контролируемом побережье проблем вроде особо нет, а с теми, что есть, справляются жрецы и стража из одарённых. При этом, раз в десять дней (примерно, от недели до двух) припирается какая-то особо гадкая тварь из джунглей. В основном, навь, но и не только: Рома описывала слона, вроде чуть поменьше земных, но злобного, быстрого.

– И заклятья его, видом, не берут толком.

– И не навь? – поднял я бровь.

– И не навь, – кивнула Лидари. – Леший знает, с чего не берёт, но зверь этот трёх стражников порвал, двух раздавил. Пули из пистолей и пищалей в шкуре застревают, зачарования не срабатывают. Пиками, саблями, зубами и когтями угоманивать пришлось.

Ну, леший-не леший, а мысли о природе магической резистентности у меня есть. Правда, механизм реализации непонятен, но я, как бы – не великий знаток. Так вот, слоняра этот, похоже, в условиях естественного навеценоза джунглей выработал эволюционную защиту от мистики и колдовства.

“Или боги эти бестолковые сделали” – экспертно добавил Потап.

– А на кой им это нужно? – заинтересовался я.

“Нам не понять. Говорю же – бестолковые” – сообщила медвежатина.

Но навь и всякое наэволюционировавшее в джунглях не слишком часто, относительно, появляются в окрестностях Рачительного: фактической столицы корифейских владений на Пряном, города-порта. И если бы только они – то служба выходила бы относительно халявной: тот же слон, в конце концов, скорее всего, уязвим из нави. А я, теоретически…

“Сможешь, наверное. Но не советую – начнёшь жрать души, я тебя съем” – сообщила мохнатая задница.

– Во-первых: я горький и колючий, подавишься. Во-вторых: останешься без Потапычей. В-третьих: сам говорил, мне толку от этого нет, – напомнил я охамевшему топтыгину политику партии. – Я про именно “убить”.

“Хр-р-р…” – задумчиво прорычал Потап, обдумывая аргументы. – “Если просто убить – сможешь. Правда, если зверь – не навь или человечек простой… хр-р-р…” – явно завис медвежатина, прикидывая. – “Может, и получится, не знаю. Этим глупые обжоры занимаются, а я таким никогда не был!” – с гордостью заявил он. – “Сам разбирайся тогда!”

– Вот спасибо…

“Вот пожалуйста! И я – спать!”

Кстати, довольно занятно, что Потапово “я – спать” я стал понимать в деталях только сейчас. “Спать” у мохнатой задницы получалось не в смысле “я отхожу ко сну”, а “я не коммуникабелен, не хочу-не могу-не желаю общаться”. Довольно занятный выверт, который, как основной образ, передавался именно как сопящий в две дырочки топтыгин.

В общем, если бы мне нужно было только сидеть в Рачительном – я бы даже порадовался. Но предполагается, что я буду в куда-то воевать, расширяя территорию. Надежды на то, что Лидарёныш оставит меня охранять Рачительный, есть. Или что он с горя в запой на три-четыре месяца впадёт – тоже имеются. Но рассчитывать на них я не собираюсь, так как не прекраснодушный придурок-оптимист. А поскольку я реалист, то стал задавать Роме вопросы именно по джунглям и вообще боевым действиям.

– Очень жарко, очень мокро, Михайло, – аж передёрнулась львица. – Мне ещё ничего, – задрала она нос.

Ну, в принципе, да. Лидари – лев степной, но степи автохтонного обитания степных львов – фактически экваториальные… Хотя хрен знает, есть ли вообще экватор у Зиманды. В общем, в сухих тропиках Зиманды, так что жарища Лидари более-менее терпима. Вот влажность, видимо, не нравится, почему и передёрнулась.

– Как в бане, – подытожила она. – Только постоянно. Жуки и змеи ядовитые, хищники и навь. Феи…

– Чегось? – немного офигел я от слова, которое было вполне земным.

– Феи, навь такая… – помотала Лидари лапой. – Редко встречаются, но редкостная пакость.

– А как эти феи выглядят, почему пакость, уважаемая?

Слушал я и обтекал. Итак, в джунглях Пряного существует (со слов львицы, но врать ей вроде не с чего, а говорит, что сама видела и давила) полноценный вид фей из сказок. Мелкие, от дюжины до пятнадцати сантиметров, с крылышками. Разумные, хитрые, злобные: подкидывают ядовитых насекомых и мелких змей, устраивают полноценные ловушки, типа колючки в траве и верёвки перед ней. Пробуют отравить продовольствие на стоянках или в неплотно закрытых баулах. Вдобавок – владеют магией, относительно слабой, но “как одарённые”, в смысле, кинетическое воздействие, как я понял. Слабая-то слабая, но усиливающаяся от количества феек. В общем-то, как я понял, ловушки они этим коллективным телекинезом и делают, поскольку, учитывая размеры, делая ручонками, они бы сдохли от сначала от голода, а потом смертью усталых.