Впрочем, с такой же долей вероятности её могли назвать и в честь бабушки по отцу, Маргариты де Роган.
В то время Карл Ангулемский с семьёй продолжал жить в почётном изгнании, вдали от королевского двора, из-за участия в Безумной войне. Поэтому немногие современные хронисты сочли нужным упомянуть о рождении его дочери. Когда Маргарите исполнилось шесть месяцев, королева Анна Бретонская, которая была всего лишь на год младше Луизы Савойской, родила 11 октября того же года в замке Плесси-ле-Тур сына Карла Орлана. Имя Орлан (от Орландо, итальянской формы имени Роланд) было предложено отшельником Франциском Паолийским, который также пообещал родителям мальчика славное будущее для их первенца. Однако крёстные отцы, герцоги Людовик Орлеанский (выпущенный из тюрьмы по просьбе своей жены) и Пьер де Бурбон (муж Анны де Божё), заявили, что это против обычая. В итоге решили дать дофину сразу два имени. На церемонии крещения 13 октября присутствовали пятьсот дам и кавалеров, был устроен пышный праздник в Амбуазе, любимой резиденции короля. Однако графа Ангулемского не позвали на торжество, и хотя Луиза Савойская была достаточно благоразумна, чтобы не проявлять открытого негодования по этому поводу, она ничего не забыла.
Следующие два года родители Маргариты продолжали жить в Ангулеме, после чего снова вернулись в Коньяк, где, по словам современника, «безраздельно властвовало итальянское влияние, и где Боккаччо почитали немногим меньше, чем Бога». Согласно некоторым хроникам, граф Ангулемский был немного разочарован полом своего первого ребёнка и вскоре возобновил любовные отношения сначала с Антуанеттой де Полиньяк, а затем и с Жанной Ле Комт.
– В результате, в 1494 году Антуанетта, Жанна и Луиза забеременели почти одновременно, чем доставили большое удовольствие Карлу Ангулемскому, – заметил по этому поводу Ги Бретон.
Когда Луиза уже точно была уверена в своей новой беременности, её охватило волнение: может быть, на сей раз у неё родится сын, обещанный святым человеком? Действительно, в своём дневнике, начатом ею спустя несколько лет после восшествия её сына на престол, она с радостью и торжеством сообщает:
– Франциск, Божьим благоволением примерно в 10 часов вечера 12 сентября 1494 года в Коньяке на свет появился король Франции и мой Цезарь!
«Мой Цезарь!» – всю жизнь Луиза будет так называть своего сына.
Ему дали имя Франциск по предложению Сен-Поля, предсказавшего его появление на свет, тем более, что крёстным отцом младенца стал Франциск де Ларошфуко, камергер Карла VIII.
Когда Маргарита, которой исполнилось всего два года и пять месяцев, стояла со своей матерью у колыбели своего новорожденного брата, возможно, в её сердце впервые зародилась страстная сестринская привязанность к нему, которая впоследствии стала самым захватывающим чувством в её жизни. Что же касается Луизы, то рождение сына пробудило в её душе скрытые амбиции. И с того дня она использовала свой проницательный ум и другие таланты на то, чтобы обеспечить ему французскую корону. Хотя из-за появления дофина Карла Орлана шансы Франциска взойти на королевский престол значительно уменьшились.
Вскоре фаворитки графа Ангулемского тоже родили по девочке. Естественно, бастарды Карла воспитывались вместе с его законными детьми. Найдя соседство малышей слишком шумным, он перебрался в отдалённые покои, что опечалило Луизу.
– Тем более, – утверждает всё тот же Ги Бретон, – что Карл, войдя во вкус и стараясь ежедневно расширить круг своих знакомств среди женщин, стал всё реже и реже появляться в супружеской спальне.
Всё это время маленький Карл Орлан находился в Амбуазе, где его тщательно оберегали. Например, в лесах поблизости была запрещена охота. В замке открывали только четверо ворот. Сотня гвардейцев денно и нощно несла службу, чтобы исключить малейшую возможность покушения. Но судьбу не обманешь. Несмотря на все меры предосторожности, дофин умер в трёхлетнем возрасте, 6 декабря 1495 года. По одним данным – от оспы, по другим – от кори. Мальчика похоронили в Туре, в великолепном мраморном саркофаге, над которым Анна Бретонская пролила много слёз. Тем более, что остальные её дети от Карла VIII тоже умерли в младенчестве. Если Луиза выполнила в точности то, о чём просил её отшельник, то королевская чета, поддавшись давлению окружающих, нарушила обещание. Повлияло ли именно это на судьбу несчастного Карла Орлана? Кто знает…
Несмотря на скорбь всей Франции, Луиза чувствовала ликование, ещё не зная, что на неё саму надвигается беда, которая наполнит её сердце такой сильной болью, что на время даже угасит её амбиции.
Смерть дофина произошла уже после того, как Карл VIII вернулся из Италии. Желая развлечь жену, король решил устроить вечер с танцами.
– Среди приглашённых был Луи Орлеанский, танцевавший с такой прытью, что шокировал королеву, – иронизирует Ги Бретон.
Тогда Анна Бетонская подумала, как утверждает в своих «Мемуарах» Филипп де Коммин, историк ХVI века, что герцог Орлеанский «рад смерти дофина, поскольку он стал первым наследником престола». После того, как королева дала ему понять, что не желает видеть его при дворе, Людовик уехал в свой родовой замок Блуа. В свой черёд, узнав о кончине Карла Орлана, граф Ангулемский в сопровождении жены отправился к кузену, чтобы поздравить его с восстановлением статуса первого принца крови (по другим данным, он хотел поздравить короля с возвращением из похода). Однако из-за холода супруги доехали только до Шатонефа, намереваясь продолжить путь на следующий день. Ночью Карл сильно заболел, и Луиза в дикой тревоге снарядила гонцов, чтобы те привезли всех местных врачей. Два знаменитых лекаря, Антуан де Лизен и Рауль де Пуатье, первыми подчинились её приказу, а затем ещё три врача поспешили на помощь графу. Консилиум из пяти учёных эскулапов констатировал, что Карл подхватил перемежающуюся лихорадку в острой форме. И это, по мнению врачей, сделало его выздоровление безнадёжным. Болезнь графа Ангулемского длилась месяц. В течение этого периода Луиза почти не покидала покои мужа, и, не отдыхая ни ночью, ни днём, ухаживала за ним с нежной заботой вместе с Антуанеттой де Полиньяк. Когда же все надежды на его выздоровление угасли, графиня предалась своему безысходному горю, отвергая всякое утешение. Тогда к ней привели детей. Как только Маргарита, ластясь к матери, попыталась осушить своими поцелуями слёзы, катившиеся по её щекам, непоколебимый дух Луизы Савойской единственный раз в жизни был сломлен.
Рассказывают, что за несколько дней до кончины мужа она отказывалась покинуть его даже для того, чтобы принять необходимые прохладительные напитки, и когда 1 января 1496 года всё закончилось, её отчаяние было настолько сильным, что она потеряла сознание. После чего графиню отнесли в её собственные покои. С разбитым сердцем и страдающая из-за телесной болезни, она с готовностью подчинилась обычаю, который обязывал знатных вдов проводить свой траур в строгом уединении в течение сорока дней. Луизе было всего девятнадцать лет, когда она овдовела. Её дочери Маргарите не исполнилось и четырёх лет, а Франциску было всего пятнадцать месяцев. Вероятно, из уважения к покойному мужу, графиня продолжала опекать также его внебрачных дочерей, выдавая их замуж по мере их взросления. Кроме того, она оставила при себе Антуанетту де Полиньяк и Жанну Ле Комт. Если первая была её близкой подругой, то второй она доверила заботу о детях. Что же касается её свекрови, то Маргарита де Роган скончалась в том же, 1496 году.
Положение молодой и красивой вдовы было очень щекотливым. У неё было мало надежды на поддержку со стороны королевского двора, который ещё при жизни её мужа относился к ней с пренебрежением. По воле злого рока, сердечная дружба между королём Карлом VIII и его кузеном графом Ангулемским так и не была восстановлена. В то время как Людовик Орлеанский, который мог бы поспособствовать этому, в свою очередь, был отлучён от двора.
Карл Ангулемский очень доверял своей жене. Это подтверждается его завещанием: он назначил Луизу опекуншей их детей, исполнительницей своей воли и управительницей своими землями до совершеннолетия Франциска. Но герцог Орлеанский, как его ближайший родственник, оспорил завещание и сумел добиться права вето в отношении вдовы в финансовых вопросах. Несмотря на то, что у Луизы было мало денег, ей все же удавалось пополнять библиотеку мужа книгами.
