Но связь была.

Набрал агента Константина. Трубку долго не брали. Нажал «отбой» и набрал Танлу-Же. Всё же он, наверное, волнуется за меня.

— Приветствую, дорогой друг Аркад Ий. Мы, наверное, сейчас не обо всём можем говорить?

— Наверняка. И я тоже рад Вас слышать, друг Танлу-Же.

— Но хоть что-то можете сказать? Вы в Москве? Как там погода?

— Уже в Челябинске. Был, был в стольном граде, все… скажем так, дела, я сделал.

— И как у нас дела? — осторожно спросил меня китаец.

— Во-первых, они у нас есть.

— Это уже хорошо.

— Во-вторых, мне как минимум не запретили мою деятельность, а это означает, что дел у нас невпроворот, работать и работать.

— Мы не ленивые. Всё сделаем. Рад Вам доложить, что строительство ведётся с опережающими темпами, днём и ночью. Я решил, что стоит закончить Ваш БЦ до того…

— Пока меня не закрыли в клетку, как обезьяну?

— Я совсем не это имел в виду.

— Ну что Вы, Танлу-Же, Вы правильно поступили и как истинный воин, делали всё возможное и правильное на своём участке. А как там парни?

— Ваш предок очень помог, наша община готова поставить ему небольшое святилище, только не очень представляем, как это сделать в вашей традиции.

— Ставьте в вашей, в китайской, ему будет приятно.

— Вы уверены или предполагаете сейчас?

— Хм. Давайте я у него уточню, когда буду общаться.

— Каждый раз удивляюсь. Общение с Предком — это такая редкая и волнующая штука, Аркад Ий.

— Он у меня мировой парень. Так что там Василий и Нианзу?

— Много спят, очень слабые и вообще словно перенесли тяжёлое заболевание.

— Но лучше?

— Безусловно. Они мало что помнят, но Василий оказался крепкий орешек, даже в сонном состоянии он ухитрился утащить Нианзу, только ушёл на это не час, а несколько дней. Для него происходящее было как сон, как бред. Но Вы правы, склонность к побегам оказалась его глубоко сидящей природой.

— Невероятный парень. Вы за ним присмотрите?

— Да, вылечим и работу дадим на прииске. Надеюсь, от нас он не сбежит.

— Не будет стен и заборов, он и не сможет. Ладно, мне уже пора.

— Когда Вы вернётесь?

— Через пару дней буду, расскажу, что можно.

После опять набрал приверженцу чёрных пиджаков агенту Смиту. И снова он не взял трубку.

…

Прямые как струна улицы несли неспешные потоки людей, неторопливо перемещающихся по своим делам. В своём костюме я не слишком от них отличался, так что мог смело начинать свой туризм.

Для начала рынок. Рынок (пока не изобрели торговый центр) — это показатель жизни города и людей его населяющих.

Я купил галстук, неторопливо пообщавшись с продавцом, степенным лысеющим дядькой, заодно расспросив его про нотариусов в центре города и неспешно начал свой вояж.

В списке целых шесть штук.

Нотариус — он, как бы выразился Галыгин, «личность». Тот, кто думает, что нотариальные конторы похожи друг на друга, не очень-то внимателен к деталям.

И дело тут не в интерьере.

Никаких требований относительно помощников, их организации и численности нет.

В первой конторе старый и явно непростой нотариус сначала принял меня, потом вызвал помощницу и дал ей указание по поводу меня, что сделать и как.

Там я делал доверенность на Тайлера (на его поддельную личность) от имени своей поддельной же личности Алмаза на управление транспортными средствами (которых у Алмаза не было) и их продаже.

Во второй и третьей конторе меня для начала как следует осыпали бранью, охарактеризовав несколькими нелестными эпитетами.

Четвёртый нотариус отличался тем, что у него было семь помощников и работали они как конвейер, помощницы брали документы, сами делали, бегали к нотариусу, заверяли, короче, быстро и почти без личного общения.

Пятый нотариус был что называется, компромиссным. Во-первых, туда можно было записаться заранее, в том числе по телефону. Документы для подготовки тоже можно было «оставить». Помощниц две, и обе — немолодые вежливые дамы. Нотариус тоже женщина, также немолодая, словно подбиравшая себе помощниц по возрасту. В любом случае они действовали толково и без всяких возражений позволили мне сделать от имени Алмаза завещание на его дядю Тайлера, причём родство установив со слов, дружески пояснив, что при завещании степень родства значение не имеет и указывается «справочно», а так можно завещать хоть цыгану с улицы, чего они, впрочем, делать не станут, опасаясь, что наследодатель действует под влиянием угроз или цыганского гипноза.

Мы мило поболтали, и я отправился по последнему адресу.

Шестой нотариус оказался большим оригиналом, он был пьян, причём пил вместе со своим помощником.

Пока я консультировался у него по поводу сделки по продаже дома, он «намахнул» два стакана гавайского рома. Не то чтобы я так круто разбирался, просто он прижимал к столу литровою бутылкой пачку слегка помятых и с оттиском подошвы армейского ботинка документов, вот я и прочёл.

— А Вас когда-нибудь отстраняли? Приостанавливали статус? — невинно спросил я.

— Что? Да как Вы посмели такое спросить! — он нахмурился и попытался сфокусироваться на мне, но жирная муха, которая пролетела у него перед носом сбила фокусировку и настрой. — Ну да, было два раза. Ну кто же знал, что машина украдена утром у казначейства! А то, что деду пистолет приставлен был к спине… Так я не обязан пистолеты проверять, это частные отношения его с теми разбойными… родственниками.

— Я понял. Знаете, мне надо срочно отойти к машине, уровень масла проверить, давление в шинах. Пока, я побежал.

…

Изрядно голодный, зашёл в центре ресторацию «Эрмитаж» прямо возле Центральной площади.

Играла музыка из автомата, хотя в глубине помещения сцена. Вечером, наверное, и группа играет, веселит народ.

Была полутьма и сейчас людей в заведении, рассчитанном на полторы сотни посадочных мест, не больше шести.

Ко мне подошёл молодой подтянутый татарин, облачённый в безупречный смокинг.

— Мсье желает отобедать?

— Исэнмесез! — вздрогнул я. — Да, хотел бы пообедать.

— Меня зовут Закир. Присаживайтесь сюда. Мсье один или ожидается компания и будет нужен стол побольше?

— Один как перст.

— Вот Вам меню, я подойду, когда Вы его изучите.

— Простите, Закир, — я закрыл и положил меню, чем вызвал вопросительный взгляд официанта.

Но, меня можно понять, я в их расстегаях и азу не силён, и в заведениях питаюсь редко.

— Посоветуйте мне что-то… Что есть по мясу?

— Может, для начала, суп?

— Да.

— Какой?

Да твою ж мать, хотелось спросить, а что, у вас их два? Но, ясен перец, в таком заведении есть две дюжины супов.

— Допустим, борщ.

Я побоялся, что он спросит, какой борщ и я поплыву, потому что в крутой кухне тоже полно вариантов.

Однако он сделал себе пометку.

— Холодной водки к борщу? Графинчик?

Здорово живёшь, нормально так люди обедают.

— Нет… Мне доктор запретил пить, поджелудочная, зараза, вместе с щитовидкой.

— Горячее? Вы говорили про мясо?

— Да. Какое порекомендуете?

— Телятина нежная в сливочном соусе и с восточными травами сегодня удалась

— Во, её и давайте.

— Гарнир?

— Рис.

— Какой?

Едрён бульон!

— Басмати, если есть. С соевым китайским соусом, без специй, чтобы шло гротеском к яркому мясу, — я решил повыёживаться.

Он записал.

— Салат?

— Что-то лёгкое, на Ваш вкус. С уксусовой заправкой.

— Попрошу повара для Вас подобрать. Хлеб?

— Да.

— Какой.

— Белый, если у вас есть собственной выпечки.

— Конечно. Десерт?

— Да… — прежде чем он с поистине героическим терпением спросит меня «какой», — что-нибудь с кремом.

— Чаю?

— Да, вот чаю надо, совсем забыл. Чёрный классический.

— «Эрл грей». Могу подать сразу чайник.

— Да, будет чудесно.

…

Через час сорок минут я вышел из заведения, вернее почти выкатился, откушав так знатно, словно собрался добраться до Кустового пешком. Официант, которому я совершенно заслуженно дал десять рублей на чай, сердечно распрощался со мной.