Здесь же система иная, оголение рассматривают как сигнал «готова к спариванию», причем хорошо если сигнал к мужу, а не к неограниченному количеству лиц. Тут оголиться чуть выше приемлемого это примерно как в нашем мире позвать мужчину себе домой, раздеться самой, раздеть его, слегка ему подрочить, потом взять в рот, вытащить и сказать — ой, знаешь, тебе пора домой, ты вообще меня не правильно понял, я тебя не для секса звала. Ну после того итог один — изнасилование, и любой суд мужчину оправдает, сама же нарывалась!

— Ладно, давай отложим разговор о гардеробе. Может перешьют потом или я буду это чисто перед Робертом одевать, не выходя из покоев. После свадьбы разумеется!

Брат недовольно засопел и согласился. Проклятье, это я даже тему нижнего белья неподнимала. Прозрачный лифчик с рюшками это тут перебор? Я прямо вижу картину — Роберт героически вытерпел меня год в браке, но не выдержал и пошел к проституткам. Говорит им что надо одеть и что нужно делать, а те плюют ему в ржу и уходят, говоря что они такое не наденут, потому что у них есть честь и так они себя вести не будут!

— Лианна, откуда в тебе это? — спросил меня Нед.

— Это всё… Рейгар виноват! — соврала я ему.

— Справедливость его настигла. Он мертв! — заверил меня Нед.

Нед меня успокаивал, а нам в покои вернулся Дилморт с Арреном.

— Хорошая идея с Советом, Нед, — начал Джон Аррен. — Но король категорически против!

— Нед уже это предвидел и поручил мне уговорить короля! — сказала я Аррену.

У Аррена вопросительно поднялась бровь. Нед вздохнул. Расширенной процессией мы отправились к королю.

Пришли в тронный зал. Роберт восседал на Железном Троне. Кроме охраны в зале был только шут — человек одетый в ярко желтую одежду, в колпке под ослиные уши с бубенцами, который работал стендапером-одиночкой, травя Роберту шутки. Роберт был сакцентирован на шуте и даже нас не заметил.

Шут же шутил:

— Обращается моя жена к мейстеру: «Посмотрите, я кажется беремена!» Мейстер, осмотрев её, отвечает ей: «Беременности нет.» А что она? «Ой, а тогда давай я к вам повернусь задом и вы вы ещё раз осмотрите?» Мейстер в шоке — а зачем? А знаете какой ответ? Ответ был такой: мой муж иногда ходил этой дорогой!

Офигеть! Между нами веками уровня развития техники, иной мир и шутки по жопу — это всё, что нас объединяет? Наверно тоже самое будет и среди сверхсветовых звездолетов!

Роберт начал смеяться, заваливаясь на троне вбок.

— Здравствуй, Роберт! — прокричала я.

Роберт вскочил с трона.

— Лианна! Шут иногда позволяет себе лишнего, но на то он и шут! Ох… Я вижу мои советники и до тебя добрались! Отстаньте от меня, у меня перерыв! Не могу больше совещаться, руки так и тянутся к молоту!

— А давай их отправим делами заниматься? Ты послушаешь шута, отдохнешь, я рядом постою, потом погуляем! — предложила я.

— Отличный план! — ответил Роберт. — Займитесь делами, а мне дайте отдохнуть! — приказал Роберт. — Только если ты стоишь, то я тоже постою.

Брат, десница короля и Дилморт удалились, мы с Робертом встали рядом с троном.

Роберт обратился к шуту:

— Значит так, чтобы при ней в шутках никакой пошлости! — приказа Роберт. — Понял меня, никаких пошлых шуток?

— Никаких пошлых шуток?! — удивился шут. — Тогда шуток больше нет!

— Чего? — грозно переспросил Роберт.

— Ваше Величество, это шутка! — сказал шут. — Позвольте развлечь Вас жонглированием и исполнением песни!

Роберт стоял рядом с Железным Троном, рядом стояла я, чуть поодаль — куча охраны и мои две глухие служанки.

Шут старался. Жонглировал, в том числе и сырыми куриными яйцами, которые иногда разбивались у него в руке или на голове, скакал на одной ноге. Пел песню про Лорда из рода Мандерли, который был таким толстым, что не влазил в городские ворота, хотя в эти ворота входило в раз два воза сена. Потом под лордом треснул и развалился подъемный мост и лорд утонул во рве.

Дальше был в стих про другого лорда, у которого на гербе была изображена лопата и он всегда копал. Закончилось это тем, что он изрыл скалу и его замок упал в пропасть, оставшись без фундамента.

Шут явно устал скакать и жонглировать и перешел к травлению анекдотов:

— Сир Вандерс, а почему вы пошли в бой, взяв с собой меч из сыра? — Так ведь этот сыр острый! — ответил рыцарь.

Шут продолжал:

— Обращается как-то кучер к купцу, влезающему в кибитку: «Какую песню петь в дороге?» Купец ему отвечает:"Погоди… Нога попала в колесо!» Кучер бьёт кнутом лошадь и приговаривает:"Но! Ногааа попааалааа в каалессо…» А купец и вся улица подпевает! — пояснял шут.

Шут продолжал:

— Лекарства мейстеров состоят из пиявок, макового молока и прижигания раскаленной кочергой! Ну и мейстеры с утра до ночи совещаются — зубную боль лечить пиявками или прижиганием кочергой? А маковое молочко берегут для себя, они устали за день!

Я раньше думала, что нет в Вестеросе талантов! Но что-то он выдыхаться начал, вряд ли у него много цензурных шуток. Как тут канал переключается?

— А кроме шута ещё кто тебя веселит? — спросила я Роберта.

— Ну можно музыкантов позвать! — предложил Роберт.

Шуту дали возможность передохнуть.

Пришли музыканты и стали играть. Все песни Вестеросса можно разделить на героический эпос или грустное сказание о долге. Я слушала — живая музыка не плохо, но почему-то их песни напомнили мне песни Рейгара и по сравнению с ним это было очень бледно.

— А кроме музыки? — спросила я Роберта.

— Можно драку посмотреть! — оживился Роберт.

— В смысле гладиаторы? — уточнила я.

— Лианна! Мы же не варвары! Нет, обычная кулачная драка! — сказал Роберт.

— Посмотреть можно? — спросила я.

— Эй, зовите бойцов! Только пусть не сверкают голым пузом, нацепят на себя нечто помимо штанов!

Интересно, а куда отправились музыканты? Где здесь ангар для артистов?

Пришло два огромных небритых мужика ростом с Роберта. Лет под тридцать, бандитского вида, небритые. Они стукнули друг друга кулак по кулаку и уставились на Роберта.

Бокс в живую? Как оно тут выглядит?

— Тут среди нас леди, — начал Роберт. Поэтому без смертоубийства, без откушенных ушей, выбитых глаз и переломов. И главное без мата! — приказал Роберт.

Мужики кивнули и начали драться. Нельзя было это назвать боксом или чем-то ещё. Стиля не было, правил тоже — в ход шли руки, ноги, локти, колени, удары, подсечки и вообще всё, хотя в пах или растопырегными пальцами в глаза не били. Просто уличная драка, суровая и беспощадная.

Робет ухохатывался — король сказал не материться, мужики и не матерились.

— Не изволители вы сдохнуть, господин! — говорил один из здоровиков, обхватив противника одной рукой, прижав к себе и лупя его другой рукой в почку.

— Только после вас, сударь! — второй пытался забороть другого и повалить.

Бой длился вряд ли больше минуты, но это не разу не реслинг мужики уже были сильно окровавленные. Наливались фингалы на лицах, у одного кровь текла из носа, а у другого с губ.

К одному из бойцов сзади подошел шут. Наклонился около его задницы, шут затем издал звук громкого пердежа. Шута снесло метра на три тот упал и стал корчиться, пуская пену изо рта. Талант, мыло что ли сжевал?

Народ ржал весь: Роберт, охрана, мои служанки. Один из бойцов тоже заржал и попустил прямой удар в морду. А это — не реслинг и бойцы супертяжелой весовой категории, поэтому зазевашийся отправился в нокаут. Второй борец, победитель, стал осматриваться вокруг, желая понять, что же произошло и удивленно уставился на всё ещё корчившегося на полу шута. Я же пыталась поддержать Роберта и усадить его ровно на трон. Ещё поранится! Что же он такой огромный, точно больше чем вдвое тяжелее меня! Надеюсь, что как дойдет до секса не будет как в анекдоте про то, как из огромного падающего шкафа вываливается крошечный ключик!

— Не волнуйся, Лианна! Мечи затупили! При мне всё поверяли — те, кто работу делал вылизали все клинки, крови не было!