По сути, Московия занималась тем, что убивала своих конкурентов-русских, давая взятки Золотой Орде — осколку некогда великого монгольского государства, собирая эти деньги с других русских регионов. А сама Московия кричала — мы не виноваты, нас заставили! И вообще нас там нет, это всё были монголы! А мы так, обоз сторожили, потому что нас заставили! Государственный строй Московии был сродни сатрапии времён античной Персии: был государь и государевы холопы. У вассалов не было прав, а только обязанности. Фактически это было государство-армия. В смысле, единственная его цель — обеспечить независимость, чтобы царь хорошо жил и делал, что хочет, то есть фактически — абсолютная властесобственность.

Такое государство было обречено. В мирное время. И чтобы сохраниться, оно было вынуждено всегда воевать, что оно и делало. А благодаря тому, что его никто не воспринимал всерьёз — ни Швеция, ни огромная Литва, ни великие Османы, ни даже Ногайская Орда — оно росло. Медленно и неумолимо. Парадокс в том, что именно это и губило Московию — не было роста производительности труда. Чтобы жить, Московия должна расширяться. Если нет возможностей для экстенсивного развития — смерть. И это просто впечаталось в код государства.

На Востоке всё было чудесно — дикая, незаселённая Сибирь, где русский победит местных. Но Сибири им было мало. А на Западе… Армия Московии оказалась слишком слабой. И если один на один она справлялась с западной страной за счёт безмерного числа, то союз западных стран — Ливонская война — отправил Московию в небытие.

Больше всего Геллерта поразило другое: опричнина. Это надо же было — придумать армию, которая ходит по своей стране и уничтожает своих, чтобы забрать их имущество себе! Эти русские совершенно неадекватные. Если они так ведут себя со своими гражданами, что же они с врагами делают?

Московия умерла, проиграв коалиции западных стран, и на её месте медленно и болезненно рождалась Россия в 1700-х годах. Чем она отличалась? Русские внешне приняли западный образ жизни и мышления. Их война со Швецией…

Позорище! Швеция воевала одновременно со многими странами: Датско-норвежская уния, курфюршество Саксония, Речь Посполитая. И лишь это не дало ей разгромить Россию в первый же год! А воспетые русскими победы?

Полтавская битва. Русские превосходят шведов числом пехоты и кавалерии. Русские обороняются, шведы идут через редуты и укрепления. В довершение всего — шведы уже потратили все снаряды для артиллерии, то есть вышли в бой без пушек. Как можно проиграть в таких условиях?

А Гангутское сражение на море? У шведов 1 прам, 6 галер и 3 шхербота, 941 моряк, у русских — 99 галер, скампавей и 15-тысячный десант.

Но интересовало его не это. Русские тоже избрали тот же путь, что и он: планирование.

Часть населения имела гражданские права. И собственность. И жила, как западные люди, говоря по-французски лучше, чем на русском. Это были дворяне.

Крестьяне работали, оплачивая военные авантюры. И не получали ничего за победы. Вообще ничего. Им только рассказывали, как велик царь и держава! Это же торжество духовной валюты!

Ещё существовало духовенство, которое рассказывало, что всё так и должно быть, главное, терпеть, после смерти вам воздастся. По крайней мере, репу есть не надо будет.

Вроде бы ничего интересного. Но этот странный строй возник в России тогда, когда на Западе он уже себя изжил! То есть вассалам выдавали права, а здесь их забирали!

Налоги были… странными… Русские просто не умели считать или не хотели. Вместо того чтобы считать, кто сколько заработал, и забрать долю от этого на безопасность или дороги, они просто спускали сверху на крестьян сумму, что надо оплатить! И тратили, на что хотели! Платил не человек, а община! Кто-то умер? Сумма не меняется. Кто-то ушёл в запой? Сумма не меняется. А чтобы никто из крестьян не разбогател и не откупился — землю периодически делили. Этот год её обрабатываешь ты, в следующий — он. То есть нет стимулов удобрять землю и строить капитальные постройки! Купцы были в не сильно лучших условиях: любого из них могли без объяснения причин убить и всё конфисковать.

Это было нормой. Века так до тринадцатого. В России это сделали в восемнадцатом веке! И это работало!

Геллерт не понимал ничего… Он не понимал почему и как, но хоть знал, для чего это нужно: чтобы Владыка имел уровень жизни, как на Западе, и при этом власть, как на Востоке. А царь здесь отождествлялся с государством.

Он же умный? Он вспоминал своё прошлое. Россия напоминала какой-то противоестественный гибрид из области химерологии и некромантии. Как-то Геллерт сделал такую вещь ещё в школе и пытался её заавадить. Она отказывалась умирать после Авады. Как объяснил Лорье: «То, что мертво, умереть не может».

Но в 1761 году всё изменилось. Раньше всё было ясно — все рабы царя. Воюй, работай или агитируй. В смысле, молись. Но в 1761 году русские отменили обязательную воинскую службу дворян, но при этом оставили им землю, привилегии и крестьян-крепостных. То есть вы можете делать всё, что хотите, с землёй и людьми, но государству ничем не обязаны! И крестьянам ничем рабский труд не компенсировали: ни деньгами, ни гражданскими правами, ни собственностью! Теперь дворянин не обязан служить в армии, а крестьяне — обязаны! Это просто сюрреализм какой-то — есть целый слой населения, который получает ресурсы от государства, но тратит их не на государство! Смешнее было бы только собирать налоги с населения и тратить это на проституток!

И это всё равно работало! Геллерт изумлялся, не понимал как, но оно работало! Он быстро внёс изменение в свою модель России, выкинув её из класса диктатур типа сатрапии и закинув в новый, уникальный класс, где помимо России были государства Африки, которые продавали своих граждан в обмен на ружья, чтобы удержать контроль над местностью — он связал это всё термином «самооккупация».

Когда в маггловском мире были Наполеоновские войны, русские годами проигрывали Наполеону. Как, впрочем, и все. Вскоре сложилась патовая ситуация: Франция, захватившая большую часть континентальной Европы, не могла достать Англию, а та лишь блокировала Францию на море. У Наполеона был выбор: потерять экономику и умереть потом от голода, либо разгромить Россию, чтобы получить ресурсы и путь в колонии Англии.

Франция пыталась подружиться с Россией. В том числе и через династический брак. Не сработало. Русские начали сосредотачивать войска на границе с Францией и при этом не соблюдали континентальную блокаду. Так началась война Франции и России, от которой, как всегда, выиграла Англия.

А странности в России всё нарастали. В Англии всё понятно — есть метрополия, есть колонии, где коренное население живёт хуже и оттуда вытягивают ресурсы. Но в России… Ядро метрополии жило хуже, чем присоединённые! Потому что русские написали конституцию для себя, а подарили её полякам, хотели освободить всех крестьян, освободили крестьян в Прибалтике, а уж присоединение Финляндии… На таких условиях он бы тоже к кому угодно присоединился: Финляндия не платила налоги и не поставляла рекрутов в армию.

Ситуация складывалась всё более нелепая. России надо расширяться, ибо невозможно интенсивное развитие при тех вводных для населения, что есть. А изменить начальные условия — развалить Россию на части, ибо ничем, кроме принуждения и лжи, вместе эта химера не держится. Без развития — гибель от конкурентов в меняющемся мире. Перемен быть не может — если мы побеждаем, перемены ни к чему. Если проигрываем, значит, мало ресурсов вложили, надо объявить новый призыв и повысить налоги. С низших, разумеется. Вообще, Геллерт смотрел на русских и просто поделил их на касты — низшие, кто работает и умирает, и высшие, которые либо творят безумные планы, не связанные с реальностью, либо работают надсмотрщиками. Он правда не понимал, как их различить, они были, как магические дикобразы: реально одинаковые. Но сами они как-то друг друга различали. И причём дело было не в людях — их эмигранты были абсолютно нормальные, просто государство у них выходило… нелепое… как розовый фестрал.