Ариана долго смотрела на вазу. Махала руками, но ничего не выходило. Когда она уже расстроилась, всё началось. Волосы её превратились в дым и стали разносить всё в подвале.
Юноши прикрылись щитами. Геллерт для гарантии прикрылся и ещё щитом своей крови.
— Ой, извините, мальчики, я вас задела, — искренне извинилась Ариана. Наблюдая, как золотистыми искрами лопается один из внешних щитов Альбуса. К сожалению, она расстроилась ещё сильнее, и её голос потонул в охватившем весь подвал дыме. Защиты заискрились…
— Геллерт! Я же говорил — никакой Тёмной Магии! — выразил своё негодование Альбус.
— Это просто Щит Крови на мне! Ты сильнее меня, выживешь и так! А вот мне надо подстраховаться!
Через две недели такой практики приступы Арианы стали реже и слабее — у неё просто было теперь меньше магической энергии. А Геллерт наблюдал, готовя свой проект.
— А почему у неё нет палочки, Альбус?
— Ей ничего не подходит.
— Так я сделаю! — предложил Геллерт.
— Ты умеешь? — уточнил Альбус.
— Немного…
И Геллерт принялся за работу. Он кое-что знал о палочках. И был пророком, что позволяло делать перебор вариантов не в реальном мире. Мысленный эксперимент для него был не метафорой.
Проблема в том, что Ариана — не человек. И обычная палочка ей подойти не может. Он рассчитал, что именно нужно. И послал это Грегоровичу с формулировкой: «Хочу работу по этим вот чертежам. Плачу тысячу галлеонов».
Через неделю он получил её. Самое непостоянное дерево. И самое сильное — бузина. С Сердцевиной было намного хуже. В конце концов ему удалось поговорить с Арианой и Альбусом — он получил волос Арианы. Так та обрела палочку. Сразу решилось две проблемы: как вызвать приступ — Ариана боялась магии и превращалась при попытке колдовать палочкой. И кое-что она всё-таки научилась делать сама, это её иногда забавляло.
Вскоре Альбус перестал его сторониться. Казалось, Геллерт нашёл наконец себе благодарного слушателя. И не просто сову: «Угу, угу», а того, с кем можно вести полемику! Сначала они говорили о Дарах Смерти. Потом о Магии:
— Самый лучший фамильяр — дракон, — убеждённо вещал Геллерт. — Такая мощь!
— Глупости. Самый лучший фамильяр — феникс. Он и исцеляет, и перемещает. А атаковать я и сам могу! — ответил Альбус.
— Может, ты и прав… — замечтался Геллерт.
Геллерт показывал, что он умеет, то же делал и Альбус.
— Самое главное в магии — это трансфигурация, — спорил Альбус. — Возможность создать что-то из ничего, разве это не захватывает? А твоя Тёмная Магия? Превратить нечто в ничто? Смысл?
— Иногда перед тем как строить, надо расчистить площадку, — ответил Геллерт. — Представь, ты, чтобы написать одну книгу, должен уничтожить другую. Глупо вырезать буквы из первой и менять их местами. Намного проще, быстрее и качественнее очистить страницы и начать писать заново! — ответил Геллерт.
— Так ты себя видишь бульдозером? — уточнил Альбус. — Мне кажется, ты ни до чего хорошего мир не доведёшь.
— Почему-то у меня нет видений на эту тему… Но Альбус… В магическом мире невиданный застой. И ладно бы маги упёрлись в потолок — нет, они носят оковы ограниченности по собственной воле. Почему нет развития? А магглы? Посмотри на мир. Англия, хапнувшая себе полмира, — самая большая колониальная Империя. Страна, над которой никогда не заходит Солнце. Германия, опоздавшая к делёжке пирога, готова всё переделить. США, которые строят банановые республики в Западном Полушарии. Во всём Западном Полушарии! Россия, которая развлекается тем, что ворует куски земли, пока на неё не смотрят, — что Польша и Финляндия, теперь Средняя Азия… Япония, начавшая параноидальную милитаризацию… Никто никого не любит, все хотят друг другу смерти, бесконечные войны… Тут такой простор для улучшений! Что ни меняй — будет только лучше!
— Не уверен. И таким людям, как ты, нужно держаться подальше от политики.
В Хогвартсе не было ряда важных предметов — он делился воспоминаниями. Тот, правда, отказывался пробовать Тёмную Магию, но Геллерт верил в Альбуса — тот сумеет повторить, только раз увидев. Потом они начали говорить об обустройстве мира.
Обычно никто не интересуется политикой в этом возрасте, но клятый хроноворот… Геллерт был на двенадцать лет старше фактического возраста, Альбус — на девятнадцать. Приходилось слегка молодиться, чтобы никто не видел разницы.
— Мир нелепо устроен. Вот мы с тобой… Мы же лучшие! Надо, чтобы мы занимали самые высокие посты и могли сделать всё по своему усмотрению. Тогда бы было лучше для всех!
— Я в этом не уверен, — ответил Альбус.
— А я — уверен! Мы можем искать преступников! Арестовывать их без потерь! Судить их — нас не запугать! Да и мирные задачи мы можем решать! В мире полно некачественных товаров! Мы можем провести независимую экспертизу! По-настоящему независимую! Если бы производители тратили те деньги, что тратят на рекламу, на улучшение качества товара — их товары бы не нуждались в рекламе! — уточнил Геллерт.
— Не знаю. Это привело бы к падению разнообразия, — усомнился Альбус.
— Альбус! Есть много путей! Но оптимальный — только один! Зачем нам сто половинчатых решений и миллион неправильных, когда мы можем найти одно, истинное?
— Жизнь не математика… Люди вольны принимать решения не потому, что они правильные или нет. А потому, что это их решения. И им не нужно в этом мешать.
— С тобой невозможно разговаривать! Уверен, если бы ты был анимагом, твоя анимагическая форма была бы баран!
— А твоя — козёл! — ответил Альбус.
— Козёл это твой брат! А я — феникс! Ведь звучит?
— Не надо плохо говорить об Аберфорте. Он молод и горяч. Но он — хороший человек.
— Со слов тебя и Арианы я в этом сомневаюсь…
Дни летели за днями. Альбус всё больше привязывался к своему новому другу, и Ариана как-то расцвела. Приступы у неё стали реже и слабее, да и сама она выглядела бодрее.
В один из таких дней Геллерту стало стыдно. Его новые друзья были… хорошими людьми… А он… нет. И тогда он сделал то, чего делать точно не надо: рассказал им о себе всё. Свою жизнь в Германии, в Дурмстранге, про Ингу, и даже как он планировал использовать наблюдения за Арианой, чтобы самому стать сильнее.
Альбус разбил ему нос. Кулаком. Он не сопротивлялся. А вот Ариана встала на его сторону: «Ведь он исправился, он хороший». Альбус словно физически не мог идти против сестры. Пусть неделю он не разговаривал с Геллертом, но ссора была забыта.
Геллерт уже давно понял, что для такого, как он, любви нет. Но, кажется, он обрёл… друзей?
Вскоре уже Геллерт посвятил Дамблдора в свой план: постранствовать в поисках силы, поискать Дары Смерти, создать новый Орден Волшебников, который избавит мир от проявлений глупости во всех областях. Потом обзавестись союзниками и взять власть в свои руки. Ведь они же самые достойные! Самые способные! Сколько можно будет совершить нужных дел! Их власть пойдёт всем на пользу!
— Мне не нравится этот план. И терминология, — уточнил Альбус.
— Я не лицемер. Ну какой из Министра Магии слуга народа? Он — начальник! Надо называть вещи своими именами! Министр Магии — начальник. Само собой, что при правильном использовании своих возможностей мы, прежде всего ты и я, займём подобающее место в магическом мире. А магглы… В маггловских тюрьмах достаточно невиновных! Легилименция — и нет проблем. Сидят только виновные. У магглов есть неизлечимые болезни — но мы вполне можем некоторых из них исцелить. Да даже банальное аппарирование с больным или раненым! Альбус… Пойми, люди, такие как я… Или такие как ты… Могут сделать многое для более слабых людей. И мы должны это сделать, это естественный ход вещей. Но нам нужна сила, чтобы нас не убрали от власти. Естественно, в ввиду невежества и зависти людей. Мой план уже готов. Поиски силы. Поиск Даров Смерти. Основание Ордена Волшебников из тех, кто пойдёт с нами. Потом политика. Начнём с магглов, они сами просятся под нашу защиту. Сделаем единое маггловское сверхгосударство. Потом навербуем много-много магглорождённых. Голосами Ордена и магглорождённых возьмём власть в магическом мире, изменим законы, чтобы нам ничто не мешало. И чтобы самые достойные осуществляли власть! Самые достойные — это не самые родовитые, не самые бесчестные, а самые сильные маги! Они могут больше, да и живут дольше, следовательно, опытнее и мудрее.
