Этот… поставил беспалочковый щит сразу после того, как лишился палочки! И ничего после Пробоя Защиты его не задело! В Видениях он не пользовался беспалочковой магией. Не было нужды?

Геллерт рефлекторно атаковал, но ему это не помогло. Он не успевал смотреть будущее, противник действовал слишком быстро. Реальный мир обогнал его видения. Этот бой был совсем другим относительно тех, в которых участвовал Геллерт. Казалось, парня просто слушается окружающий мир, и это всё выступило против Геллерта: воздух, земля, вода в атмосфере. Всё, что можно трансфигурировать, — трансфигурируется. Он видел, как воздух трансфигурируется в твердое тело, и это принимает на себя его атаки. Как грунт мгновенно затягивает его вниз, как его прямо поверх защиты опутывают трансфигурированные путы, как его окружает водяная тюрьма, как кладбищенская земля превращается в жгут, что подаёт его противнику только что выбитую палочку… А потом была чернота…

Очнулся он уже у выхода из кладбища. Без палочки. Перед ним стоял этот парень, прикрытый множественными защитными чарами. Единственное — нос у того был сломан, хоть и уже вылечен. Это уже навсегда — Тёмная Магия не прощает ошибок.

— Ты бы ни за что не смог меня победить! Я просто вынужден был сражаться вполсилы, чтобы случайно не убить тебя, — выкрикнул Геллерт как оскорбление. Хотя это было глупо — он же лежал без защитных чар.

На него посмотрели с какой-то жалостливой улыбкой, с какой он обычно смотрит на своих противников…

— Допустим, я тоже сражался вполсилы, — ответили ему.

Геллерт задумался. Возможно, этот парень почти столь же хорош, как и он. Возможно… У него получилось найти кого-то, кто сумеет воспринять его идеи… Или хотя бы будет спарринг-партнёр!

— Я Геллерт. Может быть, представишься? — поинтересовался он.

— Не вижу смысла представляться тому, кто без предупреждения использует Тёмную Магию. Ты бы мог убить меня. Или ещё кого-нибудь.

— Не мог! Я вижу грядущее! Я точно знал, что ты выживешь!

— Значит, это твой хитрый план — проиграть бой? Напасть без предупреждения, используя летальное заклинание, чтобы потом проиграть? Я потрясён твоей непостижимой логикой пророка. Но если ты правда видишь будущее — мне ни к чему тебе представляться.

Есть к чему! Я не вижу в обозримом будущем вариантов, где ты мне представляешься!

— Ты знаешь моё имя. Почему называешь меня местоимением? — уточнил Геллерт.

— Обычно я называю людей по фамилии, — ответили ему.

Почему-то это парень бесил его всё больше и больше. Если нет смысла драться, то он отомстит по-другому. Он заглянул в будущее… Этот недоумок не знает русского языка.

— Геллерт. Геллерт Любимый. Я здесь проездом. Извини за инцидент. А теперь верни мне палочку и я пошёл.

Ему вернули палочку, он отвернулся и пошел прочь. Можно было, конечно, аппарировать… Но он не собирался портить себе удовольствие.

Это такое удовольствие — быть пророком! Составлять планы, видеть их в голове, видеть их в видениях, а потом наблюдать, как они осуществляются на самом деле… Как люди живут без этого? В его мире, когда тебе стучат в дверь, не надо спрашивать: «Кто там?»

— Надеюсь мы никогда больше не увидимся, Любимый, — сказал парень.

Давясь смехом изнутри, но сохраняя невозмутимую внешность, Геллерт аппарировал прочь.

На следующий день. Дом Батильды.

— Тебе сильно здесь скучно? — спросила Батильда, глядя как Геллерт кидает в стенку трансфигурированный шарик, а потом ловит, когда тот отскакивает. Каждый раз шарик менял цвет и размер. Палочка Геллерта, естественно, была в кобуре.

— Разумеется, нет, — ответил Геллерт.

— Я пригласила гостя, чтобы тебе не было скучно.

— Ты самая добрая тётушка на свете!

Он всегда думал, что бешеные бабки — это большие деньги. Но теперь… Бешеные бабки — это Батильда Бэгшот. И пусть она не старая… Ещё одну такую он не выдержит!

— К нам зайдёт юноша, с которым тебе интересно будет познакомиться, — предупредила она Геллерта.

Это кто? Какой-то тупой сноб? Величие чистокровных? Или магглорождённый? Свобода. Равенство. Братство. Чтобы как во французской революции? Или полукровка? Который как бисексуал, а вернее — снеговик в аду? Меня не любят и там, и там… Ладно бы ещё женщину позвала, можно было бы играть в джентельмена — пропустить её вперёд, чтобы посмотреть, как она выглядит сзади!

Геллерт даже не стал портить себе настроение ещё больше, глядя в будущее и проверяя, насколько ужасно это будет.

— Про семью лучше при нём не упоминай. У него отец умер в Азкабане, после того как его посадили за пытки магглов. И про мать не упоминай — она умерла при невыясненных обстоятельствах. Неправильно сработавшее заклинание, бывает и такое. И с братом у него отношения не очень. С ним можно поговорить про учёбу и Дары Смерти, я же знаю, ты этим интересуешься.

Вероятно, всё-таки вариант один — безумный чистокровный сноб.

Батильда предусмотрела всё — даже то, что Геллерт попробует испариться. Поэтому сразу схватила его за руку и потащила к камину.

Пламя стало зелёным, и оттуда вышел… Тот недоумок, которому он сегодня ночью сломал на кладбище нос. Постулат об отсутствии у того мозгов немедленно подтвердился.

— Любимый? — первое что сказал гость, глядя на Геллерта.

— Мерлин мой, Альбус! Когда ты сломал нос! Давай я залечу, как надо! — раскудахталась Батильда, доставая палочку.

— Не нужно. Мне так идёт, — ответил тот. — Я теперь выгляжу более мужественным.

— Давайте я Вас представлю, — начала Батильда. — Это Альбус Дамблдор. Лучший выпускник Хогвартса за всё время. Не могу понять, почему он сидит дома, ему уже предлагали несколько перспективных мест, включая даже должность в Отделе Тайн. Наверное, перетрудился в школе и взял годик отпуска. Это Геллерт Грин-де-Вальд, лучший ученик Дурмстранга за всю историю. Должен был закончить школу, но его выгнали за…

— Дайте угадаю? — предложил Альбус. — За нападения на учеников и использование Тёмной Магии?

— Да, и ещё… Впрочем, неважно. Он, как и ты, интересуется Дарами Смерти. Я нашла новую рукопись, которая после обработки войдёт в мой учебник истории! И пусть она представляет только историческую ценность… Не желаете ли взглянуть?

Вскоре уже двое юношей читают то, что можно назвать вольным пересказом жизни Кадма Певерелла со слов какого-то его знакомого гоблина. Батильда ушла к подругам, а здесь уже разгорается полемика.

— Я говорю тебе — Бузинная Палочка должна быть самозаклинающейся! Должна! Иначе никак не объяснить то, что каждый её хозяин всех побеждал! Как можно побеждать, если ты — недоумок, что не может попасть в цель? Нужна самозаклинающаяся палочка! — кричал Геллерт.

— Самонаводящаяся — согласен. Но никак не самозаклинающаяся! — отвечал Альбус. — Иначе она просто бесценна!

— Именно! Как и все Дары!

— Как же её сделали? Я не представляю, как дать разум вещи! — поинтересовался Альбус.

— Никак. Разум нельзя создать. Но можно забрать откуда-то и перенести куда-то… В Высшей Некромантии есть раздел, как работать с собственной душой, и там…

— Опять твоя Тёмная Магия! И без неё можно обойтись! — ответил Альбус.

— В бою — да. Вместо одного Тёмного Мага можно выставить отряд обычных. Вместо того, чтобы тихо упокоить сотню мертвецов некромантом, — просто сжечь их, теряя людей. Но в тонкой работе Тёмная Магия незаменима!

— Не согласен! Принципиально! — Альбус дошёл до камина и исчез во вспышке Летучего Пороха.

Какой же этот Дамблдор упёртый!

Геллерт стал писать ему письмо, в котором говорил, как, по его мнению, сделаны Дары Смерти и что они могут. Потом он взял письмо и сконцентрировался… Нужно увидеть ответ оппонента, чтобы понять его контраргументы, и переписать письмо, чтобы разнести в прах чужую точку зрения!

Но ответа не было. Что бы Геллерт не писал — не было ответа.

Вскоре пришла Батильда, которая заглянула в письмо через плечо Геллерта.

— О! Ты уже пишешь ему письма! А ведь только расстались? А давно вы знакомы? Я заметила, как он назвал тебя по-русски! Это так романтично! Не бойся, я не одобряю этого глупого преследования геев!