– Мда, – сказала Ирина, – хорошее же начало ты нашему общению задал.
– Какое уж вспомнил, – развел руками я, – теперь твоя очередь, давай выкладывай.
– А почему я? – изумилась она.
– Потому что ты самая инициативная в обсуждении была… – логично объяснил я, – а инициативу у нас что?
– Ясно, ну тогда слушайте… – она поправила прическу и начала, – три… нет, четыре года назад в августе или в самом начале сентября возвращалась я из Москвы по М7. Она тогда еще не полностью модернизированная была, в середине большой участок без разделительных барьеров и две полосы всего…
– Это где же это на М7 ты две полосы нашла? – изумился Игнат.
– Было такое, – поддержал ее я, – четыре полосы на всем протяжении года два назад сделали.
– Так вот, – продолжила Ирина, – муж… ну бывший то есть муж утомился и лег спать на заднее сиденье, а меня за руль посадил. И вот еду я, еду, а спать тоже хочется, перед этим мы из Питера рулили весь день почти. И надо бы было мне остановиться и отдохнуть, но что переклинило у меня внутри – дорога пустая, до конца путешествия час остался, чего бы, спрашивается, мне останавливаться…
– И ты заснула за рулем, – предположил я.
– Как в воду глядишь, – улыбнулась она, – но ненадолго, на пару секунд, может на тройку… разлепила глаза от громкого гудка спереди – я на встречке и мне в лоб летит здоровенная фура. Успела вырулить обратно буквально в метрах от встречной машины, а не то в лепешку меня там смяло бы. Вместе с мужем.
– А дальше чего сделала? – заинтересовалась Вера.
– Поставила машину на обочину, успокоилась и отдохнула минут десять… дальше без проблем все вышло до самого Города.
– А муж чего? – это уже я спросил.
– Муж объелся груш, – пошутила она, – продолжал спать, больше ничего.
– Я бы от такого тоже ушла, – заявила результат рассмотрения вопроса Вера.
– Хорошая история, душевная, – похвалил я Ирину, – давайте допьем, что у нас тут недопито осталось, и вечер воспоминаний продолжит Вера.
Народ активно начал подставлять рюмки, а я на пару с Игнатом наполнять их содержимое. Вера махом выпила свое мартини, не заморачиваясь тостами, и выступила на первый план.
– Значит так, друзья, – начала она, – это пять лет назад случилось недалеко от этих мест. Я с подругой за грибами сюда приехала…
– Далековато от города-то, – заметил я, – там и поближе грибные места есть.
– Знакомые посоветовали, – объяснила она, – к тому же подруга на колесах была, почему бы и не съездить…
Но закончить свою страшную историю Вере не было суждено – в этот самый момент земля подпрыгнула и опустилась назад почти так же, как и днем. Только в разы сильнее. Одновременно погас свет в осветительных фонарях и во всем третьем корпусе который было видно от наших столов.
– Опять землетрясение, – недовольно сказал Афоня, – по-научному это, кажется, называется афтершоком.
– То, что свет вырубился, мне не очень нравится, – сказал я, – надо бы проверить, как там в других местах с этим делом…
– И связи на мобилке нет, – добавил градуса в обсуждение Игнат.
– У тебя что за оператор-то? – тут же переспросила Вера. – Если МТС или Билайн, то они тут и никогда не работали.
– Теле2 у меня, – объявил Игнат, – с утра симку поменял, специально в район ездил.
– И у меня написано, что нет сети, – сказала Ирина, а к ней присоединился Афоня.
Я же молчал, потому что с Теле2 у меня с утра не заладилось.
– Ну так что, пойдем проверим территорию, – сказал я, – может в том конце санатория и свет будет, и связь.
Проверки на дорогах
– Я не хочу туда идти, – заявила Вера, а Ирина ее поддержала, – мы лучше в номер свой пойдем, день тяжелый был, можно и отдохнуть.
– Доберетесь в темноте-то? – позаботился о них я.
– Как-нибудь, – ответила Ирина. – Игнат вот проводит, он на нашем этаже живет.
– Кстати, нам бы тоже в свой корпус заглянуть можно, – напомнил мне Афоня, – может там знают, что случилось, и когда все наладится…
– Точно, – ответил я, – давай зайдем, – а потом добавил девушкам, – а вы, если что, обращайтесь, наш внутренний номер 222-312.
– Если света нет, наверняка и телефоны работать не будут, – ответила Ирина перед тем, как свернуть на кривую дорожку к своему корпусу, – но мы проверим.
А мы с Афоней повернули налево и зашли в вестибюль третьего корпуса – не видно тут не было ни зги, хоть глаз выколи.
– Медсестра вон в той комнате сидела, – показал я направо, – зайдем, справимся, как и что тут…
И мы повернули направо, третья дверь, считая от вестибюля, была распахнута настежь, внутри мигали огонечки чего-то сигнально-пожарного, но людей там не было.
– Наверно убежала в главный корпус, – предположил я, – узнавать, что случилось.
– Значит, нам тоже туда дорога лежит, – ответил Афоня, – в этот корпус.
– Стой, – притормозил его я, – шум какой-то слева по борту…
Откуда-то слева начали раздаваться равномерные удары чем-то тяжелым по чему-то твердому.
– Да, я тоже услышал, – отвечал старичок, – пошли посмотрим.
И мы оба развернулись и двинули в крайний левый угол первого этажа. Источник стука обнаружился довольно быстро – это доносилось из-за двери 111 номера.
– Чего стучишь-то? – начал я диалог из коридора, но ответом мне было только глухое мычание и новые удары.
– Заходим, – предложил Афоня, – раз уж нам отвечать не хотят, – и он смело дернул дверь номера на себя, они тут наружу открывались.
Внутри, естественно, было так же темно, как в вестибюле и в коридоре, но тело, принадлежащее неизвестному лицу и лежащее на полу, мы идентифицировали сразу.
– А я его знаю, – сказал, приглядевшись я, – это пацан, который днем приставал к Вере перед нашим корпусом. Слышь, ты, тебя как зовут-то?
– И чего ты мычишь? – добавил Афоня, – это тоже интересно.
В ответ пацан замычал еще сильнее, и я увидел, что руки-ноги у него связаны, а на рот наклеен пластырь. Я дернул за конец этого пластыря, свисавшего с одной стороны, в ответ раздался протяжный крик (ну еще бы, больно, когда у тебя сдирают этот пластырь вместе с волосяным покровом).
– Щас мы тебя развяжем, парень, – пообещал Афоня, – а ты нам все расскажешь по порядку – усек?
– Угу, – наконец выдал он что-то членораздельное, – усек…
И мы в четыре руки его развязали и усадили в кресло, что было тут рядом. Он некоторое время растирал затекшие руки, вертя головой по сторонам, потом выдавил из себя:
– А чё ваще случилось-то?
– Землетрясение было, – терпеливо ответил ему я. – повторный толчок, минут 10 назад. Свет и мобильная связь отключились нахрен.
– Ну них..я ж себе, – медленно продолжил он, – а я ничё этого и не заметил…
– Кто тебя связал-то и зачем? – подогнал я его мыслительную деятельность, – колись уже.
– Не помню, – парнишку аж перекорежило, это отчетливо было видно в лунном свете.
– Ну не помнишь, так и хрен с тобой, – с досадой сказал Афоня, – мы тогда пошли в главный корпус, а ты как хочешь.
– Ээээ, – заволновался он, – вы меня тут не бросайте…
– Пойдем вместе, – принял решение я, – сможешь идти-то?
– Да вроде смогу, – он встал с кресла, сделал пару приседаний и достаточно уверенно двинулся к двери.
– Тогда идем, – сказал я… Афоня был конечно старше и опытнее меня, но бремя лидерства он уступил мне без лишних вопросов почему-то. – Ты не скачи козлом-то, а то потеряешься в темноте.
Этот пацан, как уж его там звали-то… Толиком, кажется… слегка умерил свой пыл, и мы все по очереди вышли из вестибюля корпуса на свежий воздух.
– А куда все подевались-то? – задал наконец Толя правильный вопрос. – Днем еще тут куча народу бегала, а щас никого… даже и медсестры нету…
– Дойдем до главного корпуса, там, может, узнаем, – угрюмо отвечал ему я, хотя если честно, совсем в этом уверен не был.
Дорога наша лежала вдоль клумб и декоративных кустарников мимо второго корпуса, где обитали обе наши женщины. И вот, когда мы уже почти миновали его, раздался окрик от входа:
