Ты выдумал меня. Такой на свете нет,

Такой на свете быть не может.

Анна Ахматова

– А почему физ-мат вешает вещи на физ-химе? – кокетливо улыбаясь, смотря светящимися голубыми глазами с играющими огоньками забавы, интереса и любопытства бросила в мою сторону Катя.

Наверно тогда ещё не Катя, а правильнее сказать незнакомая девушка с голубыми глазами, довольно-таки сексуальная, стройная и, надо признаться, чертовски привлекательная. Как мало надо, когда много имеешь, чтобы такой короткой фразой и диалогом в три секунды столкнуть с равновесия привычный ход времени целого человека. Как много стоит пару словечек, брошенные в нужный момент, слегка приправленные правильным оттенком тона голоса и взгляда, а также положением рук, груди, спины и бёдер. Когда изучаешь геометрию несколько лет, чтобы так просто в одну минуту потом недооценить её силу и возможности в реальной жизни, в реальной фигуре молодой десятиклассницы. Если бы науку объясняли в фигурах женского тела, мне как и другим было бы проще не попадаться на мощный апперкот стереометрии женской груди, динамики бёдер, и физики женского взгляда и оптики цвета молодых женских глаз. Если бы мне рассказали как работает механизм блицкрига, молниеносного, захвата противника нужным нежным плавным поворотом кисти и плеча, я бы не смотрел возможно так широко , и так непозволительно, рискуя получить не восполняемый урон. Если бы конституция стала шире на предмет незаконного вмешательства женщин в кровь мозга мужчин, я бы подал на ту девушку в суд за незаконное проникновение в предметы моих желаний, за кражу моего времени в попытках получить ответы, и конечно за начиненный моральный ущерб. Будь она молодой пиарщицей своих мыслей о ней, то я бы скупил весь ассортимент.

Но в тот момент я лишь молчаливо ответил широко растянувшейся улыбкой и удалился из раздевалки. Да, эта встреча прошла в школьной раздевалке, где у каждого класса была своя стенка с крючками и номерами. До того, надо признаться, ничего не происходило особенного, и я был будто готов к каким-то резким и неожиданным поворотам и переменам. Меня словно нужно было лишь немного подтолкнуть или даже слегка коснуться, чтобы отправить в новый ход приключений ума и любопытства, которые по своей силе способны были завести в довольно глубокие маршруты сердечности и переживаний. И такой повод случился. Я был готов действовать, готов был что-то менять. Мне хотелось что-то менять, узнавать. Но больше захотелось просто вляпаться в историю, в уже знакомую по опыту историю. Но, как оказалось, последствия растянулись куда шире, чем раньше, когда все интриги ограничивались короткими сроками, парой тройкой слухов и парой недель переживаний.

– Почему био-хим вешает вещи на физмате? (к тому моменту я уже узнал в каком она была классе) – спросил с лёгким укором и самодовольством от того, что я не беззащитный и мне тоже попался случай парировать предыдущий её выпад.

Хотя спасательный круг и повод с ней заговорить был очевидно подброшен ей. Ведь Кате ничего не мешало оставить свое розовое пальто на вешалке своего класса, а не нашего. Какая хитрая… В этот раз молчаливо улыбаться и игриво (на самом деле просто неловко), с легким смущением на лице смотреть приходилось ей. Как ни странно без ответа остался и мой вопрос. Но ощущения безусловного попадания под чужую власть снова испытал я, как и в первый раз. С оружием в руках словно оказывался я, но к моему разочарованию я же и оказывался с клеймом проигрывающего. Заранее. По всем фронтам. Будто заранее уже было предопределено, что если мне и выпадет возможность взять хотя-бы небольшую скромную, из тех, что малоизвестны и бесславны, битву, то мне это выпадет с позволения противника, лишь по доброте и, одновременно, коварству моей новой подруги.

Моя тактика была проста. Как и раньше, мне было проще начинать играть в сети, и если проигрывать, то хотя бы заочно. Но в сердечных делах как известно, можно и вовсе не играть, но все равно раз за разом проигрывать.

И я ее нашел. 10-ти-классница био-химического профиля. Из десятка фотографий на странице, где она то в кепке найк строит глазки на переднюю камеру смартфона, где игриво улыбается, сидя на каком-то нагромождении веток в своих бирюзово-зеленом кардигане и синих джинсах, поправляя правой кистью налегающие на глаза светло-русого цвета волосы, где в черном купальнике позирует на фоне красного моря (что оно красное, я узнал позднее), где в паре с подругой пафосно растворяется под завесой кальянного дыма. И из пару десятков сообществ, где Катя была подписчиком, сообществ из серии, бьютифул герл, лакшери герл, секси герл, бьюти, бьюти бьюти… Конечно это не точные названия, но, исковеркав эти названия, я не сильно менял их сути. Да было и что-то на тему вроде анатомии, биологии, попсовых кино… Но из тем этих сообществ и духа фотографий вдобавок к исключительному телосложению, я почему-то же сразу решил, что девчонка из серии бьюти-инстаграмщиц, со всеми вытекающими характеристиками: поверхностным подходом, легкомысленностью, зацикленностью на всем внешнем, красивом, беззаботном. В том числе на деньгах, вернее на том красивом, что на них можно купить: на красивых отелях, шумных ресторанах с экзотичной едой, на спорт-карах, переоцененных шмотках с дорогой фамилией на самом видном месте, на брендовых телефонах, путешествиях… Обыкновенная конформистка, строительница уютного мира, где люди занимаются шопингом, стараются походить на модель из рекламы и строят карьеры поп- певиц. Бьюти-герл с ничем непримечательным уже знакомым и понятным ограниченным набором желаний и идей. В окружение таких обычно будто входят "легкие" весёлые люди, такие же красивые, такие же финансово не обремененные, такие же мечтатели о прекрасном. И возможно такие же пустоголовые (сейчас я так не думаю). Но это был лишь первый, вероятно ошибочный (очень даже), взгляд. Но в общем итоге, как со мной часто бывает, соблазны и любопытство перевесили на моих гароскопических весах закрытость и отчужденность от всего блестящего по ту сторону выстроенных границ с лицеем, родственниками, друзьями и миром в целом. От всего блестящего. Именно так, наверное, можно было обобщить увиденное, взглянув на Катю с небольшого расстояния. Что-то вроде сверкающей брошки, блестящей серёжки, серебряного кольца.

Я же выглядел в то время, как Хэнк Муди из блудливой Калифорнии. Не заправленная белая рубашка, потрепанные синие брюки, заношенные черные туфли из замши. Не пунктуальный, безответственный, не примерный, растрепанный, самовлюбленный, зацикленный, чем-то порой даже удрученный. Я был мрачной лайт версией Хэнка Муди. Когда забивал на дополнительные задания преподавателей, когда им грубил, когда избегал всех блеклых лицейских мероприятий вроде праздничных концертов, выступлений, похождений в театры. Моим девизом был протест. Я не здоровался, не разговаривал, не "развивался", не слушал поп музыку. Читал только художественную литературу и сообщения от дам. Зачитавшись Лермонтовым, я вооброжал себя Печориным, героем своего времени, поэтому и оставался в меньшинстве. Как Поль в "мужском-женском" на все смотрел свысока. Мне претила их уютная конформистская жизнь. Тогда я мечтал о свободе.

С того момента, мы с Катей вновь познакомились в интернете, наш диалог стал немного шире пары упрекающих кокетливых фраз, брошенных другу другу в лицейской раздевалке, но при этом теперь он оствался исключительно виртуальным. И уже через несколько дней мне стало понятно, во что так стремительно перерастало мое любопытство. Передо мной, как деревья в ускоренном темпе, в часы вырастали желания, цели, намерения. Ничего серьёзного, лишь игра в из ниоткуда взявшийся интерес, флирт и не больше. Уже впервые дни я начал искать встречи. Я был уверен, что добьюсь этого, тактикой блицкрига, за пару недель. Но я не подозревал с чем имею дело. Со всем моим арсеналом одинокого закрытого образа жизни, остроумных фраз и вычитанных историй из книг я начал атаковать Катю в чате сети по всем временным линиям. Я не был уж слишком навязчивым, но чувствовал, или мне так казалось, что она не против такого наплыва, скорее она даже его поддерживала.