– Нет, если верить религии.

Её взгляд поменялся на удивлённый. Я продолжил.

– В любой религии смерть отождествляют с каким-то высшим существом, ответственным за срок жизни человека или, как минимум, приходящим за ним в нужное время.

– То есть, по-вашему, Смерть – это не мгновение, когда прерывается жизнь, а…

– Да, а тот или та, кто приходит за умирающим в последний момент его жизни, – перебил я девушку. – У древних римлян был Плутон и его свита, у греков – Танатос, а потом царь загробного мира Аид с женой Персефоной, у индусов – Яма, бог смерти и правитель загробной жизни. Да даже у французов встречается Анку, его считали чуть ли не главным символом смерти. У каждого своё загробное царство, каждый владел душами и обладал практически безграничными возможностями. Да даже в Христианстве есть свой образ Смерти!

– Вы о Люцифере?

– Нет, он, скорее, последователь! Я именно о Смерти, о всаднике на бледном коне, о котором говорит книга Откровения. И о его помощниках – Ангелах Смерти.

– Как вы красиво сказали, – зелёный огонь в глазах моей спутницы разгорался сильнее.

– Ангелы?

– Да, – кивнула девушка.

– Мне кажется, так намного правильнее. У Бога есть ангелы, у Смерти есть ангелы. Это тот самый пример мирового баланса, который не даёт нам скатиться в ту или другую сторону – Ад или Рай на Земле.

– А что такого в этом балансе? Неужели вы не хотели бы после смерти попасть в Рай? – Казалось, что Кэт специально задаёт эти вопросы. А я вёлся на провокацию и с удовольствием отвечал.

– Именно! После смерти, пройдя свой земной путь. Мне кажется, что каждый разумный человек должен это понимать, – ответил я задумчиво.

– А почему вы думаете, что Смерть и его ангелы – это живые существа?

На мгновение я завис, обдумывая ответ и подбирая правильные слова. Это было сложно, учитывая, что я вообще не собирался сегодня обсуждать подобные темы. Но с этой необычной девушкой было просто философствовать.

– Потому что… Не хочу, чтобы на этом всё заканчивалось, – честно признался я. – Хочется верить, что после смерти есть что-то ещё, а не полное забвение. А если есть Бог, Смерть, с которой я когда-нибудь тоже встречусь, то и продолжение тоже будет.

– Не думаю, что Смерть приходит к каждому лично и приглашает в подземное царство, вряд ли у него есть столько времени на это, – посмеялась Кэт.

– Нет, конечно! Хотя времени у неё неограниченное количество, – улыбнулся я своей глупой шутке. – Но к кому-то же она всё равно приходит?

– Возможно, – загадочно ответила девушка. – Мы взлетаем.

Она снова опередила мои собственные ощущения. Самолёт действительно тронулся с места и устремил свой большой железный нос в сторону взлётной полосы, на которой мы должны оказаться уже второй раз за сегодня. За нашими разговорами мы и не заметили, как пролетело время, как технические работники отладили то, что нужно было отладить, исправили то, что должно быть исправлено перед взлётом.

Самолёт встал на исходную, а я в круглое запотевшее окошечко стал наблюдать, как мы набираем ход. С каждой секундой всё сложнее было уловить пролетающие мимо на бешеной скорости редкие кустики за асфальтом и рыжие фонари, которые постепенно превращались в одну сплошную яркую полоску. Ещё чуть-чуть, и наш лайнер сделает первую и, надеюсь, последнюю на сегодня попытку оторвать шасси от ровной поверхности. В голове заиграли песни, связанные с полётами и самолётами, причём все разом, создавая в голове полный хаос. Пассажиры моего рейса, сидящие в салоне самолёта каждый на своём месте и надёжно пристёгнутые ремнями безопасности, кажется, тоже успели успокоиться и обрадоваться скорому отправлению в столицу. У каждого из них там были важные дела, ждали родственники, отпуск и следующий самолёт, способный доставить в другой, ещё более дальний город, или другую страну. Каждому из них хотелось поскорее прибыть в большой город, чтобы отдать лишние деньги местным таксистам или обмануть систему и собраться небольшой группой, заказать одно такси через приложение, нагрузить его багажник своими неподъёмными чемоданами и отправиться в самый центр, где кипела настоящая жизнь. Но этим планам не суждено было сбыться, по крайней мере, не сейчас.

– Давай я расскажу тебе историю? – сказала Кэт ровным голосом. Откуда в ней столько стойкости? Откуда эти крепкие нервы? Я задавался этими вопросами уже минут пятнадцать, с момента, как наш самолёт начало трясти как голубоглазую куклу в руках маленькой вредной девочки, желавшей на день рождения велосипед или, как принято теперь, планшет с гигантским количеством игр и других приложений.

Нет, мы не падали, но явно что-то пошло не так у тех работников аэропорта, которые полчаса назад тыкали в железные внутренности железного летающего транспорта своими ручонками и приборами и отпустили нас с миром в очередной полёт. А дальше начало происходить что-то страшное: сначала нас сильно тряхнуло и заморгали лампочки в салоне самолёта, затем как будто у судна кто-то пытался оторвать крылья, оно потеряло тягу к прекрасному небу и стало клевать носом, как засыпающий студент, который уже третьи сутки не может уснуть из-за подготовки к экзаменам. Это было слишком страшно, чтобы не запаниковать. И почему Кэт осталась к ситуации равнодушной, для меня оставалось загадкой.

– Так рассказать историю? – снова спросила девушка.

– Во-первых, мы уже перешли на ТЫ? Во-вторых, ты думаешь сейчас время для историй? – сражаясь с паникой, проговорил я. В салоне было шумно, люди истерили, бортпроводницы бегали от кресла к креслу, пытаясь как-то помочь пассажирам, как правило не желающим, чтобы им помогали, а просто требующим к себе повышенное внимание. Инесса, чуть прихрамывая и пытаясь скрыть ужас в глазах, всё же гордо задрав подбородок, продолжала рассказывать и показывать каждому просящему, как пользоваться ремнями безопасности и кислородными масками. Вот это профессионализм! Я стал уважать эту профессию ещё больше.

– А когда самое время для интересных историй? – поинтересовалась Кэт.

– И то верно. Возможно, это вообще наша последняя возможность что-то услышать и рассказать! – согласился я с девушкой. Она грустно улыбнулась и начала.

– Я лечу, лечу! – Кричал мальчик, с каждой попыткой взлетая всё выше.

– Сынок, не упади на землю! Ты ещё не опытный пилот!

– Отец, но я ведь сам построил эти крылья! – Голос становился тише и неразборчивее. Мужчина с седой бородой схватил руками лицо, в ужасе наблюдая за пируэтами, которые выполнял его сын в воздухе.

– Боюсь я за тебя. Да и несовершенна эта твоя наука.

– Отец, но я всю жизнь мечтал летать как птица! Не отнимай у меня эту возможность!..

###

– Это же история про Икара? – перебил я Кэт. Она посмотрела на меня с таким укором во взгляде, что мне стало стыдно. А она молча смотрела, выжидая ещё какое-то время.

– Всё, всё! Я понял, больше не перебиваю!

– Хорошо, – сказала Кэт и продолжила историю.

###

– …Не отнимай у меня эту возможность!

– Мало было нам отцовских падений, – подошла заплаканная мать. – Каждое из них отзывалось болью в моём сердце.

– Меня не слушаешь, так хоть мать послушай!

– Мама, не плачь, отец, не волнуйся за меня. Вы же знаете, что всё будет хорошо! Простите меня, если что-то не так, но я не могу больше жить на земле, небо зовёт и манит меня. И потому не ждите меня несколько лет, я отправляюсь в большой полёт. А потом я обязательно вернусь, вернусь живым и здоровым!