— Одно другому не мешает, я полагаю, — сказал он.

Он-то думает, что я, ну, откуда-то из-за границы к ним свалилась, поэтому и так уверен, вот. А сказать ему как есть — не будет ли мне от того хуже?

— В общем, так, Михаил Севостьянович. Моя бабушка Рогнеда никогда не говорила мне ни слова ни о некромантах, ни о магии вообще. Поэтому я сейчас бываю удивлена, а время от времени — очень сильно удивлена. Я как будто в другом мире очнулась, понимаете? — пробный шар. — А тут мало того, что я не знаю никого и ничего, так ещё сотрясение мозга, угрозы от Носова и ваши разоблачения. Я потерялась в этой новой жизни, а мне нельзя теряться, меня Носов съест. И ботинками закусит.

Он рассмеялся — заразительно рассмеялся, да что это такое-то! Я невольно поймала его улыбку и улыбнулась в ответ.

— Не съест. Я сейчас загляну к нему в присутствие и попугаю немного, я знаю, чем. А потом ещё в городе намекну кое-кому, что он несколько зарвался. Что он от вас хочет?

— Отправить куда-то на завод, только я не понимаю, для чего это — я не владею никакой подходящей специальностью, ни инженерной, ни рабочей. А если я не желаю ехать на завод, тогда — поселиться у него дома, он объяснил это предложение тем, что я могу оказаться террористкой, и за мной нужен надзор.

— Такое серьёзное обвинение должно быть чем-то подтверждено, хорошо, что сказали, — кивнул Соколовский. — Я напомню ему, что вам не предъявили ничего, и даже кража документов не может быть причиной подобных подозрений.

Просить ли добыть у Носова мой документ? Например, сказать, что это память от бабушки? Или не стоит?

— Я тоже сказала, что это его беда — доказывать мою вину, если таковая и имеется. А пока не доказано, то нет и вины.

— Всё верно, — согласился он. — Просто оговорить человека нельзя. Но как вы думали поступить после того, как Зимин разрешит вам покинуть больницу?

— Так вот я почти уже договорилась с тёщей Василия Васильевича о совместном ведении бизнеса, — рассмеялась я.

Почему-то сегодня с ним легко смеяться. Или это на контрасте после подлеца Носова?

— С тёщей Зимина? Бизнес? Вы отважная особа, — изумился он.

— Да, вон стоит её швейная машинка, так вышло, что я умею с ней управляться, а у местных жителей есть нужда в мастере. Починка одежды, шитьё постельного и столового белья, и других простых вещей. Конечно, до профессионального портного мне далеко, но что-то я умею, шью с детства, как раз та самая бабушка и научила. А раз мне нужно срочно определяться с жильём и работой, то можно и так.

— Можно и так? А как ещё можно? Что вы ещё умеете, Ольга Дмитриевна?

Собеседование, да? Ну поехали.

— Я умею работать с детьми — развлекать, обучать через развлечение и не только, занимать нужным в течение определённого времени. Умею работать с документами. Умею искать информацию и писать статьи или какие-то работы. Немного работала с новостями — подавала в нужном ключе и размещала… там, где могли прочитать. Но всё это здесь оказалось сложно, я же не могу подтвердить свои умения, только если меня испытают. А говорят, что до испытания ещё нужно рекомендации показать, а откуда они у меня? Были да сплыли.

— Рекомендации тоже были среди ваших пропавших документов? — сощурился он.

— Да, — кивнула я.

Потому что там была бумага от бывшего заведующего кафедрой — о том, какая я хорошая и незаменимая сотрудница. Правда, когда я её показывала, меня пару раз ехидно спросили — что же, раз я такая хорошая, мне не нашли места на другой кафедре, когда нашу съели? А вот не нашли. Точнее, говорили, что может быть в следующем году кое-что будет, но до следующего года нужно было ещё как-то дожить.

А сейчас уже и вовсе эти вопросы неактуальны. Зато других нарисовалась полна коробочка.

— Значит, нужно хорошенько встряхнуть Михалыча, — раздумчиво сказал Соколовский.

— Вы его знаете, этого Михалыча?

— Приходится, — пожал он плечами. — Он здесь самый крупный, есть ещё трое, но так, по мелочи. А к нему тащат и фартовые, и обычные, если деньги нужны и есть, что продать. И деньги в рост он тоже даёт, как без этого.

— Какой незаменимый для здешнего общества человек, — вздохнула я.

— В какой-то мере да, незаменимый. Ссудной кассы для бедняков здесь нет, другой ссудной кассы. Поэтому его услуги пользуются спросом. Бывает, даже и приличные железнодорожные рабочие нуждаются в некоторой сумме до дня выдачи жалованья, и тоже к нему бегают. Поэтому — фигура приметная.

— Но ведь это… незаконно?