Наташка выскочила в коридор, громко хлопнув стальной дверью, а Люда проводила сестру завистливым взглядом. Мамина любимица, не что она, Люда… Подай, принеси, то, сё… Тяжело вздохнула и высыпала горсть порошка на покрытый жёлтым налётом поддон душа. Мама сказала вычистить его до белого состояния. Потом унитаз… Хоть им и повезло заселиться в правительственный бункер, но здесь почему-то никто не занимался уборкой. Может, в комнатах для самых важных людей и наводили чистоту, но здесь…

Думы девочки прервал громкий крик, донёсшийся из-за двери, после чего раздался грохот автоматов. Люда уже знала, как они звучат. Но здесь, в бетонных закоулках, выстрелы просто оглушали даже через металл… Крики усилились, по коридору затопали ноги бегущих людей, а стрельба становилась только громче, приближаясь.

– Наташа! – закричала мама и бросилась к выходу, но отец схватил жену, не давая выскочить наружу.

– Нет! Все погибнем! – рявкнул папа, но мать не перестала вырываться.

– Пусти! Наша девочка там! Пусти, гад! – женщина зашипела, впиваясь ногтями в руки мужа.

– Сидеть! – внезапно взорвался криком всегда тихий отец, за глаза его не раз называли «подкаблучником». – Сидеть, женщина!

Мать оторопело замерла от неожиданности, а папа отпустил её, и сам бросился к двери. В комнатах, похожих на тюремные камеры из кино про воров даже двери выглядели похоже. С той лишь разницей, что запирались изнутри, и не было окошка для выдачи еды. Только круглое отверстие глазка, без линзы.

Отец запер дверь и скрючился под ней, прислонившись ухом к металлу, слушая происходящее по ту сторону.

– Доченька… Натуля… – запричитала мать, оседая на грязный пол.

Стоящая на коленках Люда замерла, не в силах шевельнуться. Всё произошло так быстро, что она даже не выпустила из рук тряпку. К горлу подкатил тяжёлый ком, стало не хватать воздуха, задрожали ноги. Стрельба стала ещё ближе, рядом с комнатой кто-то упал, навалившись прямо на дверь. Люда тихонько пискнула от страха и зажала себе рот мокрой перчаткой, воняющей чистящим порошком.

Сквозь крики жертв и оглушающую канонаду пробилось мужское гоготание. Затем стрельба стихла и наступила тишина, нарушаемая только стонами умирающих.

– Эй, граждане выживальщики! Кто спрятался, выходи по одному! Больно не будет! Мы вас быстро чики-чики! – глумливо заорал какой-то урод.

– Заткнись! – крикнул другой голос. – Никуда они не денутся! Сами подохнут! Нехер жечь патроны на этот сброд!

– Аллё, гараж! Отвали! Весело же! – огрызнулся первый.

– Иди нахер, придурок! Весело ему! Приколист м-мля! Выходим! Хозяин сказал не задерживаться!

– И что мне твой А-ар-ртур-р Я-ако-овле-евич скажет? – не унимался первый.

– Ты ваще афуел? Какого хера имена называешь? Пшёл отсюда, а то пристрелю! – угрожающе заревел второй.

– Ой-ой, ладно-ладно! Какие мы нежные! – продолжил кривляться первый. – Уже иду!

Спустя несколько минут вдалеке лязгнул металл и наступила тишина. Стоны и хрипы снаружи стали казаться громче, но на самом деле постепенно затихали. Коротко вскрикнула женщина, под дверью кто-то заворочался. Отец наконец поднялся и припал к глазку, но тут же отшатнулся и уставился на дочку выпученными от ужаса глазами, хватая воздух ртом.

– У-у-уйди, сволочь! – раздался визг матери, вскочившей с пола.

Мама бурей промчалась мимо Люды, всё ещё стоящей перед душевой на коленях, оттолкнула в сторону отца и с грохотом врезалась в железную преграду. Замявшись на секунду, отодвинула засов и попыталась открыть дверь, но с другой стороны на неё навалилось тяжёлое тело и по металлу заскребли чужие ногти.

– Стой! – снова рявкнул отец, схватил жену за талию и откинул от двери, тут же запирая её снова. – Там зомби! Убитые поднимаются!

– Ты! Ты! Ты убил нашу доченьку! – с ненавистью закричала мама, брызгая слюной и растопыривая пальцы, как когти. – Ты не дал мне!.. Не дал ей!.. Я должна спасти её! Она там! Уйди, фашист! А-а-а!

Заголосив, мать бросилась на отца с кулаками… Люда вскочила, швырнула прочь дурацкую тряпку и попыталась оттащить обезумевшую маму, уже оставившую глубокие царапины на щеке папы. Женщина отмахнулась, ударив дочь, и та отлетела назад, больно ударившись головой о крашеную в зелёный цвет стену.

– Уймись, дура! Ребёнка убьёшь! – отец отпихнул жену и врезал ей звонкую пощёчину. – Тебя бы там тоже… И всех нас!

Из-за поднятого в комнате шума в дверь заскреблись громче, уже в несколько рук, послышалось шарканье множества ног, железное полотно чуть прогнулось от навалившейся снаружи тяжести.

– Мама, мамочка! – Люда бросилась к матери и крепко обняла её, прижавшись к груди. – Мамочка, тихо! Они… Они же на звук идут!

Почувствовав на себе руки дочери и тепло её тела, мама дрогнула и обмякла, теряя сознание. Люда едва удержала мать от падения, затем подбежал папа, подхватил жену и мягко уложил на спину. Девочка растерянно оглянулась в сторону выхода, затем посмотрела на лежащую без чувств мать и только сейчас ощутила солёный вкус слёз, текущих по лицу. В памяти всплыл образ сестры, её волосы, собранные в смешные хвостики-кисточки, звонкий смех на недавнем празднике… Ураган из ужаса, растерянности и страха, потери родного человека наконец достиг разума, и Люда громко заревела, опускаясь на холодный пол рядом с отцом и матерью…

* * *

– Надо выбраться, надо выбраться… – обхватив голову руками тихо повторял отец, сидя на шатком стуле возле тумбочки. – Надо выбраться…

Люда хлопотала возле мамы, лежащей на койке застеленной серой простынёй поверх пахнущего старыми тряпками матраса. Мать лежала неподвижно и молча, безучастно глядя в потолок полными слёз глазами. Девочка вытирала платочком стекающие по щекам слезинки, шёпотом повторяя «мама, мама, мама…»

Царапанье в дверь постепенно прекратилось, послышалось шарканье ног, удаляющихся от комнаты. Видимо, внимание зомби что-то привлекло, и они пошли к новой цели. Услышав движение снаружи, отец прекратил бубнеть, поднялся, на цыпочках прокрался к двери.

– Кажется, телефон звонит… – припав ухом к двери, прошептал одними губами, не желая поднимать шум, способный привлечь зомби.

Оторвавшись от холодного металла, папа уставился на висящий у входа телефонный аппарат допотопного вида. На грубом и угловатом бакелитовом корпусе с алюминиевым диском номеронабирателя красовалась надпись «при вызове оператора сними трубку нажми кнопку». Звонок за дверью повторился, уже ближе, зомби задвигались активнее, уходя к источнику звука. Осторожно заглянув в глазок, увидел спины существ, ковыляющих к соседней «квартире» бункера, откуда доносилось дребезжание колокольчика телефона.

Неожиданно трель оборвалась, уступив место тишине и шарканью множества ног. Отец застыл у глазка, напряжённо наблюдая за кучей восставших мертвецов. Они брели бездумной толпой к камере, где секунды назад звонил телефон… И вдруг развернулись на новый звук, взорвавшийся металлическим перезвоном прямо над ухом! Папа подпрыгнул от испуга и задёргался, не сходя с места, пытаясь понять, что делать дальше. Схватил трубку, но трель не прекратилась, и он накрыл рукой блестящий цилиндр сбоку аппарата, превратив звон в глухое стрекотание. Нажав дрожащим пальцем кнопку, папа несколько секунд ошарашенно смотрел на трубку в своей руке, и только услышав из неё раскатистое «АЛЛО!», смог произнести:

– Алло! – голос отца неожиданно пустил писклявого «петуха». – Алло!

– Эй, ты как, живой? – донеслось из трубки слишком, слишком громко, и отец прижал её к уху, желая заглушить громогласные звуки.

– Да… Да… Говорите, пожалуйста тише! – зашептал папа, сжимая вспотевшей ладонью бакелит трубки.

– У, мля… Хорошо… – голос по ту сторону аппарата тоже перешёл на шёпот. – Тебя как зовут?

– Андрей… Иванович… Можно просто… Андрей… – прошептал отец. – А вы… Кто?..

– Слышь, Андрей… Ты в безопасности? Ой… Извини… Я Влад… То есть, Вова… С женой и парой человек в штабе… Похоже, что это штаб… Тут карты на стенах, и коммутатор…