Показатели. Это был кошмар таможенной службы, начиная с времени руководства ею Германом Грефом. Они назвались то КПЭДами (контрольными показателями эффективности деятельности), то ПРД (показателями результативности деятельности), и бог знает как ещё. Но суть не менялась. Они должны были: а) выполняться; б) расти от года к году. Не важно, были ли вообще в регионе таможни контрабандисты, показатели должны были быть достигнуты. Вот под такой каток попал несчастный экспедитор, требующий справедливости.

Игорь задумался. Конечно, жалобу экспедитора удовлетворить было сложно, хоть по-человечески и хотелось. Дешёвый товар, к тому же идущий транзитом. Кому спрашивается стало хуже от погрешности в весе. Никому. Едет в свою Америку, да и пусть. Но тут Игоря что-то резануло.

Алогичность товарной поставки. Ну зачем такой дешёвый товар везти за тридевять земель в Америку? По документам соль была обычная пищевая.

Игорь полез в интернет поискать мировых производителей соли. Яндекс услужливо выдал, что на семь ведущих производителей соли в мире-Австралию, Канаду, Китай, Германию, Пакистан, Филиппины и США-приходится более половины мирового производства.

Тут Игорь вообще запутался. С чего мировой лидер в производстве соли везёт ее из Таджикистана? Он знал американских бизнесменов. Эти люди делали не всегда понятные русскому человеку поступки, например, заморачиваясь экологией или гендерным равноправием, но всегда хорошо считали деньги. А тут явная глупость-покупать товар за тридевять земель, когда сам его добываешь.

С эти он пошёл к Сергееву. Тот хмыкнул.

– И что ты думаешь там на самом деле?

– Ну если Таджикистан, так и героин возможен.

– А товар то ещё не уплыл? – Сергеев побарабанил пальцами по столу.

– Стоят четыре контейнера. Ждут парохода.

– Ну пиши ориентировку и езжай туда с кинологами.

На следующий день Игорь трясся в служебной машине по разбитым дорогам Ленобласти. Дача у них была на Мурманском шоссе, на пикники он в основном ездил на Карельский перешеек, так что направление на запад от Петербурга для него было неизвестным. Так что Игорь с любопытством читал названия деревень, многие из которых были на ингерманландском языке. К северу от Петербурга все коренные названия сел в рамках русификации финских территорий были изменены на всяко-разные Перовомайские, Красногвардейские и Мичуринские. Терийоки стали Зеленогорском, Райвола превратилась в Сосново и так далее.

К его приезду соль уже выгрузили из контейнеров на склад. Кинолог с собакой бодро рванули к бигбэгам, но чёрный ротвейлер безучастно пробежал мимо всех мешков и отправился обнюхиваться углы склада. Кинолог развёл руками. Грузчики и местные таможенники вопросительно взглянули на Игоря. Тот решительно ткнул пальцем на первый попавшийся биг-бэг. Грузчики его раскрыли, и таможенники начали пытаться проткнуть светло-серую соль металлическим щупом. Слежавшийся минерал не давал металлу углубиться. Игорь под неодобрительным взглядом представителя экспедитора скомандовал высыпать соль на специально расстеленную клеенку. Никаких посторонних предметов на клеенке не оказалось. Собачка также проигнорировала рассыпанную соль. Грузчики лопатами загрузили ее обратно в мешок, но вид его стал явно нетоварным. Игорь прошёл мимо остальных биг-бэгов и внимательно их осмотрел. Их было больше сотни, все одинаковые и маркировка на них ничем не отличалась. Он понимал, что вряд ли контрабандисты стали бы ставить мелом крестик на нужном мешке, но проверить хотелось. Игорь ткнул пальцем в следующий биг-бэг. Ситуация повторилась. Соль на клеенке оказалась без посторонних вложений. Экспедитор, худой парень в комбинезоне автослесаря, не обращаясь ни к кому конкретно, произнёс, указывая рукой на клеенку:

– И кто за это все будет платить? Товарный вид то потерян, клиент претензии нам как пить дать предъявит.

Вопрос повис в воздухе. Неловкую паузу прервали грузчики:

– У нас обед вообще то.

Они с таможенниками и кинологом потянулись к выходу. Игорь нерешительно пошёл вслед за ними. Он чувствовал досаду от бесцельно потраченного времени, хотя предчувствие говорило ему что здесь что-то не так. Тут Игоря озарила мысль. Он отстал от коллег и набрал телефон Алексея-брата его жены Светланы. Родственник окончил школу с золотой медалью, институт с красным дипломом и писал научные труды. Деньги, оставшиеся от отца, позволяли не думать о хлебе насущном, и он просто делал научную карьеру.

– Алексей, Вы же умный.

– Ну это и так известно, – хохотнул тот.

– Скажи мне, вот если у меня есть сто одинаковых мешков. Маркировка везде одинаковая. Но я хочу один пометить незаметно для других. Как мне это сделать?

– Пометь краской, которую только в ультрафиолетовом спектре видно. Ну как купюры метят.

– Но это надо каждый мешок осветить? – уточнил Игорь.

– Да, – отозвался Алексей. – Тогда RFID метку можно зашить. Или радиоактивным изотопом пометить.

– RFID метку – это как в магазине? – переспросил Игорь.

– Ну да. Идёшь мимо с детектором, и он запищит в метре от неё.

– А как метку эту обнаружить? Они все одинаковые? Рамку из магазина притащить?

– Детектор надо, пояснил родственник.

– Это как жучки обнаруживать? – у Игоря родилась идея.

– Ну да, – согласился Алексей.

Они попрощались и Игорь набрал Романа Геннадьевича и изложил ему просьбу. Тот немного удивился, но согласился.

Через два часа к складу подъехал микроавтобус местного отдела Службы по Противодействию Коррупции. Оттуда вышли двое мужчин с увесистыми чемоданами. Игорь проводил их к месту выгрузки мешков и изложил задачу:

– Явно в одном или нескольких мешках есть что-то. Но в каком – непонятно. Попробуете поискать RFID метку? Ну или что-то отличающее нужный мешок.

Мужики хмыкнули и минут пятнадцать настраивали аппаратуру. Первый вооружившись прибором, похожим на металлоискатель, двинулся между рядов мешков. Второй шёл за ним с флюоресцентной лампой. Оба неспешно осматривали каждый мешок. На середине первый техник внезапно поднял руку и остановился. К нему подошёл второй, они покрутились и двинулись к соседнему ряду. Там они ткнули пальцем на один из мешков. Игорь кивнул грузчикам, и те вытащили его на открытое место.

Местные таможенники, что-то почувствовав, включили камеры на телефонах. Лишь экспедитор скептически скривил рот. Через минуту на клеенке в куче рассыпанной соли гордо высились несколько десятков брикетов белого порошка, перевязанных скотчем. Всем было очевидно, что это афганский героин. Тем не менее, один из таможенников вскрыл брикет, понюхал и удовлетворенно хмыкнул:

– Герыч. Я в полиции служил, тыщу раз изымал у торчков.

Техники СПК, в свою очередь выковыряли из соли небольшой кусочек пластика, похожий на карточку доступа от домофона.

– Я же сказал низкочастотная, – гордо сказал один другому.

Но их триумф был минимальным по сравнению с тем, что ощущал Игорь. Эндорфины, дофамин и серотонин одновременно хлынули ему в мозг. Реакция окружающих этому способствовала. Тут же начали появляться какие-то руководители. Начальник таможенного поста, до этого не выходивший из кабинета, с деловитым видом сновал по терминалу, раздавая всем указания. Откуда-то нарисовались транспортные полицейские из линейного отдела на морском транспорте. Экспедитора приняли под локоток и повели опрашивать на предмет заказчика перевозки. Брикеты аккуратно взвешивали и описывали. Через два часа прискакала вся кавалерия. Сергеев, начальники оперативной и местной таможни, чекисты с сумрачными лицами и наркополицейские, выглядевшие сильно старше своих лет. Все что-то оживленно перетирали между собой, видимо кого писать в отличившиеся. Девочки из пресс-службы делали постановочные фото и видео, в общем, все были при деле.

Игорь про себя подумал: «как в пословице: у победы 1000 отцов, а поражение – сирота. Или это Кеннеди сказал?»

– С меня причитается, – прервал его размышления Сергеев, хлопнув Игоря по плечу.