– Чтобы я еще хоть раз куда-то с тобой поехал!

Дима вцепился в трясущийся руль, пытаясь держать его более-менее ровно. Машина подпрыгивала на ухабистой лесной дороге. Ямы попадались через каждые пару метров. Приходилось сбрасывать скорость, хотя стрелка спидометра и так дрожала в районе 40-50 км. Речь уже не шла о том, чтобы дотемна вернуться домой, до места хотя бы доехать. Эх, Танька!

– Ой! – раздалось с пассажирского сиденья. Парень сверкнул глазами на свою подругу.

– Блин, кофе пролился, извини…

Ну вот, мало того, что затащила в какую-то глушь, любительница приключений, так еще и облила всю машину.

– Тань, не пролился, а пролила, да? Ты вообще можешь жить, как все нормальные люди? Ну вот сдалась тебе эта усадьба? На шоппинг бы лучше сходила или на фитнес, как все девочки.

– Ты вообще не романтик, Дим. Это же так круто! Неужели тебе не интересно посмотреть?

Парень стиснул зубы и решил, что это испытание, и его нужно просто пережить. Пережил же он прошлые выходные с марш-броском по экотропе. Подумаешь, в кроссовках дыры протер, комары сожрали, ерунда какая. Главное, Танюха довольна! И как они до сих пор вместе? Как два магнита – вместе ураган, а порознь никак.

Дима вспомнил о запланированном к просмотру футбольном матче и бутылочке ледяного пива в холодильнике. От души немного отлегло.

– Вы приехали! – радостно сообщил женским голосом навигатор.

Да ладно? Дима остановил машину. Вокруг возвышался лишь темный непролазный лес. Гигантские ели свешивали мохнатые лапы до самой земли. К такой подойди – схватит своими лапищами и утащит. Брр..

– Тань, ну и где она?

– Ты так спрашиваешь, как будто я тут каждый день бываю! Интернет не ловит вообще. Пойдем искать, значит. Навигатор же сюда привел.

Деловая! Дима припарковал машину у обочины, хотя ее смело можно было бросать посреди дороги. Вряд ли найдутся такие же безумцы, которые сюда заявятся, еще и на закате.

Его шустрая Таня уже нашла какую-то тропу и махала рукой.

– Смотри, здесь камни в траве, это была дорога наверх!

Ребята поднимались по заросшей дороге, отбиваясь от комаров размером чуть ли не с ладонь. На кустах повсюду лохмотьями висела паутина.

– Такое ощущение, что тут рядом завод по производству паутины и гигантских комаров – ворчал Дима – А может, тут еще и медведи гуляют? Скоро стемнеет, как….

Он замер, не договорив. Вековые дубы, ели и кусты неожиданно расступились. Прямо перед ними как из-под земли на поляне вырос полуразрушенный двухэтажный особняк. Его ободранный фасад с черными глазницами окон мог бы внушать ужас. Но яркие лучи закатного солнца освещали дом со всех сторон, и он смотрелся вполне дружелюбно.

Было такое чувство, что усадьба ждала гостей, горделиво приосанившись, забыв про свои уродливые шрамы-трещины на штукатурке, зияющую дырами крышу, вывалившиеся из фундамента камни и разбитое крыльцо.

Ребята молча обошли дом вокруг. Он был огромен. Задняя часть с террасой выходила на круглое лесное озеро с черной водой, окаймленное со всех сторон лесной чащей. Дом стоял на самой верхней точке высокого обрыва, полностью скрытый лесом от посторонних глаз.

– Тань, а кто здесь жил? Не пойму, зачем в такой глуши строить особняк? В чем прикол? Тут ведь на километры ни души! Да что с тобой?

Девушка стояла неподвижно и завороженно смотрела на темные окна второго этажа. Неужели угомонилась немного?

– Нет, Дим, не знаю я историю. Успела только загуглить локацию, пока тебя у подъезда ждала. А тут вот и интернета нет. Но знаешь, я чувствую, что дом сам нам расскажет. Пойдем-ка внутрь.

– И почему я не удивляюсь? Солнце мое, а ты не боишься? Вдруг потолок рухнет на голову?

Но миниатюрная Танина фигурка уже скрылась в дверном проеме. Дима вздохнул и пошел ее догонять. Под ногами со скрипом крошились камни.

Внутри их встретил полумрак. В комнатах с видом на озеро было уже совсем темно, солнце ушло оттуда. А фасадные помещения еще пока ярко освещались последними лучами заходящего солнца. Дима отметил, что здесь совсем не было сырости и плесени.

Вокруг все пребывало в удручающем состоянии. Ободранные стены, местами покрытые штукатуркой, на которых кое-где виднелись остатки обоев с цветами и вензелями. Провалы в полу. Повсюду валялись куски отбитой плитки, зияли дыры в потолке… Но при этом было ощущение, что дом все еще достаточно крепкий.

Угадывались и черты былого величия: высокие полукруглые проемы окон и дверей, изразцовая печь в круглом холле, широкая лестница на второй этаж. И Таня уже поднималась по ней.

Дима не успел даже окликнуть ее. Взлетела на второй этаж как пушинка. Парень на цыпочках, не дыша, последовал за ней. Казалось, что каменная лестница вот-вот может рухнуть.

На втором этаже они оказались в таком же круглом холле, что и на первом. Из него вело два коридора и множество дверей. Ребята прошлись по пустым комнатам – их было как минимум восемь.

– Ого, сколько же у них было детей? – Димка представил ораву детишек, которая носится по этим мрачным коридорам, и его обдало холодом.

– Тихо, иди сюда… – позвала Таня.

Он подошел. Деревянные доски полов громко заскрипели, когда парень входил в большую комнату с эркером и несколькими окнами. Скрип спугнул двух серых лесных голубей, которые сидели у окна в лучах заходящего солнца и о чем-то мило ворковали. Птицы повернули головы, как по команде громко захлопали крыльями и вылетели наружу, поднимая с пола облако пыли.

– Дим, смотри, это что? – Таня показала на желтые обрывки бумаги, обугленные по краям, которые показались из пыли.

– Ерунда какая-то. Письма что ли? Похоже на то. А это вот не пыль кстати. Это пепел по ходу. Камин здесь был у стены, видишь дымоход? Слушай-ка, судя по количеству пепла, похоже на то, что здесь сожгли целую кучу писем… Да, сто процентов, все края обуглены.

Таня присела и стала руками разгребать горку пепла. Под ней оказалось еще много фрагментов.

– Смотри, здесь написано «… вчера уехал Алёша…. без… может… ты помнишь…. ищи… в Петер…»

– Тань, мне что-то здесь не нравится, может пойдем? Мороз по коже от этого всего.

Девушка не ответила. Она молча поднялась с обрывком письма в руках. Пальцы были покрыты пеплом и дрожали. В лучах заходящего солнца ее голубые глаза вспыхнули двумя алыми огнями. В них как в зеркале отразилось прошлое: огонь камина, горящие письма и чей-то темный силуэт на фоне.

Почему всегда самые тягостные мысли одолевают под утро?

Елена потерла виски. Начинала болеть голова. Плохой знак. Последнее время плохие знаки были повсюду. Гнетущие мысли и предчувствия не оставляли ее ни на минуту. Даже когда она гуляла с детьми, и их веселый смех, казалось, мог отогнать все тревоги.

Она стояла у распахнутого окна спальни на втором этаже и смотрела на черную гладь озера. Краска на раме уже облупилась, надо бы обновить. Елена дотронулась пальцем до прохладной шероховатой поверхности. Утренний ветер с озера трепал пряди у висков. Птиц в этот ранний час не было слышно, только шелест и скрип деревьев. Небо затянули тяжелые низкие облака.

И вдруг ее оглушило. Мысль появилась ниоткуда и ударила по вискам как молот по наковальне, так же сильно и впридачу больно. Она отпрянула от окна и чуть не закричала. Боже, как все просто! Ведь больше не надо перекрашивать рамы! Вообще ничего больше не нужно перекрашивать и обновлять. Все. Это конец.

Женщина без сил опустилась на пол и беззвучно зарыдала. Даже в минуту отчаяния она не переставала думать о мирно посапывающих в соседних комнатах детях.

Еще ничего не было известно достоверно. В их глубинку знакомые заглядывали редко. А крестьяне только пересказывали одни и те же слухи. Никто ничего не знал точно. Только догадки и предположения. Но тревога висела в воздухе, сгущалась как тучи перед грозой и не давала спать по ночам.