– Встретимся в управлении, – крикнул им Хёрд, садясь в большой внедорожник. Эльма села в родительскую машину, которую ей дали на время, и включила зажигание. Она потерла руки и включила печку на полную. По ее лицу струилась влага, а порывы ветра сотрясали машину. Сиденье вскоре нагрелось, но Эльма ощутила, что из тела холод уйдет не скоро. Был уже десятый час. Темнота была черной. Она смотрела вдаль, на утесы, где стоял старый маяк. Место, где обнаружили женщину, уже скрылось под водами прилива, и косматые волны смывали все, что не было закреплено.
Акранес 1989
Когда учеба заканчивалась и впереди предстояли выходные, у Элисабет начинал болеть живот. Порой боли были такими сильными, что ей приходилось прятаться в туалете. Учителю она никогда об этом не рассказывала. Он ей не очень нравился. Он был строгим и обычно не хотел разговаривать ни о чем, кроме содержания учебников. Однако Элисабет в школе было интересно. Ей нравились уроки чтения, и она уже начала читать книжки более толстые, чем большинство других ребят. Такие, в которых картинок было меньше, а букв больше. Читая их, она забывала все на свете и даже не слышала, когда учитель что-нибудь говорил или когда звенел звонок.
Однако больше всего ей нравилось играть с Сарой. С первого дня в школе они сделались лучшими подругами. Раньше у Элисабет не было подруг, и она каждый день летела в школу как на крыльях, чтобы только повидаться с Сарой.
Иногда, если везло, она проводила выходные так, что ее в основном не трогали. Мама бывала или дома, или на улице, и она шла через улицу к Солле, которая кормила ее ужином или даже давала печенье, если вежливо попросить. Она играла на берегу моря или на детской площадке с Сарой. Иногда она проводила выходные в своей комнате, а тем временем люди на нижнем этаже пили свое мерзкое вино. Тогда она не решалась спускаться вниз. Ей не нравилось, как эти люди выглядели и что делали. Иногда они шумели, иногда хохотали, и некоторые лежали на полу, а другие на диване. И мама тоже запрещала ей спускаться вниз, велела тихо сидеть в комнате.
Но одна женщина, часто бывавшая там на выходных, постоянно поднималась к ней наверх, лезла обниматься и говорила разные вещи, – и Элисабет сомневалась, что понимает их. Но ей это казалось нормальным. А иногда, когда она спускалась вниз, те люди затаскивали ее к себе, просили посидеть вместе с ними и смеялись, когда она говорила что-нибудь, а она ведь даже не пыталась шутить. Но когда внизу начинали разбиваться вещи, а голоса становились громче, она вовсе не спускалась, а ждала в своей комнате, пока люди замолчат, чтобы можно было убедиться, что они уснули.
Однажды ночью она проснулась от скрипа двери. Когда она подняла глаза, то увидела незнакомое лицо. Тот человек уселся на ее кровать и осторожно погладил одеяло. От него исходил кислый запах, и глаза, пристально смотревшие на нее в темноте, были огромными. Когда она проснулась утром, ее ногти были обкусаны до мяса, а на подушке кровавые полосы.
После этого она больше не засыпала по выходным в своей кровати. Она перетаскивала подушку и одеяло в шкаф под скатом крыши и спала там, закрывшись. В шкафу странно пахло, и она была уверена, что там водятся насекомые, но там она чувствовала себя в безопасности. Там, внутри, ее никто не достанет.
В некоторые дни Эйрик чувствовал себя отцом-одиночкой. Те утра, когда Беты не было, почти полностью тратились на то, чтобы разбудить мальчиков, накормить, одеть и собрать, пока не пришел школьный автобус. У него редко оставалось время самому что-нибудь перехватить на завтрак, пока он намазывал им бутерброды в школу, вынимал одежду и собирал на стол.
Эртниру и Фьялару было соответственно шесть и восемь лет. И разбудить их по утрам было сущим кошмаром. Они вели себя хуже, чем самые ужасные подростки – и если начало было таким, то их подросткового возраста он ждал со страхом. Обычно, когда он зажигал свет по утрам, они натягивали одеяло на голову и отвечали ему нечленораздельным мычанием. Когда они наконец выползали из постелей, это было все равно что смотреть кино в замедленном воспроизведении. Ему на каждом шагу приходилось их подгонять и так часто повторять одно и то же, что часто ему самому надоедало слушать себя. И лишь когда мальчики выходили из дому с перегруженными портфелями на спине, а он смотрел им вслед из окна гостиной, он чувствовал, что наконец может спокойно вздохнуть.
На улице было безветренно и необычайно тихо и мирно после циклона, разыгравшегося на выходных. Он представлял себе, как займется с мальчиками чем-нибудь интересным, сходит на прогулку и в бассейн, но погода не давала высунуть нос из дому. Из-за дождя и ветра они прокуковали в четырех стенах все выходные. Оба брата пригласили в гости друзей. Так что в доме было беспокойно, пока энергичные мальчишки играли в комнатный футбол или войнушку с соответствующими криками и шумом. Обе комнаты детей выглядели так, словно там взорвалась бомба. Остальные помещения были не в лучшем состоянии. На скамейке на кухне валялись коробки из-под пиццы, в гостиной – кубики лего, и посудомоечную машину он не успел загрузить заново, так что немытая посуда штабелями громоздилась у раковины. Эйрик знал, что, когда Бета придет домой и увидит это, она его точно по головке не погладит. Если честно, он удивлялся, отчего ее до сих пор нет. Был уже девятый час, обычно она приходила в это время. Он включил компьютер и нашел в поисковике время прилетов в Кеплавикский аэропорт. Ее самолет приземлился в 6:20. Наверное, она уже в дороге. Он позвонил ей на мобильный телефон, но там ему ответил голос, возвестивший, что абонент вне зоны действия сети. Прежде чем выйти за порог, он послал Бете сообщение: «Не истери, когда увидишь бардак: я все приберу, когда вернусь. Жажду тебя видеть, родная».
Было утро понедельника, поток машин в сторону Рейкьявика почти не двигался, но Эйрика это не смущало. Ему было хорошо сидеть в машине и слушать утренние передачи по радио. Когда вся жизнь начинала сосредоточиваться на чем-нибудь, кроме него самого, он наслаждался минутами, когда был один и никто к нему не лез. Сначала, когда Элисабет предложила купить особняк в Квальфьёрде, эта идея показалась ему провальной. У них обоих работа была в столице, и дорога до города и обратно казалась неимоверно долгой. К тому же он всю жизнь жил в Рейкьявике, ему нравилось, когда вокруг кипит жизнь. Он и помыслить не мог о переезде в сельскую местность. Но она как-то убедила его. Он пообещал дать сельской жизни шанс на год, – а после этого сам не стал возвращаться к прежнему. И даже дорога больше не была проблемой. Поездка на работу занимала у него не более сорока минут – почти столько же, сколько и дорога до работы из того места, где они жили раньше, когда уличное движение по утрам было наиболее интенсивным. Когда мальчики пошли в школу, их туда отвозили и привозили обратно, а досуг также организовывался школой. Припарковав машину у здания, где размещалась страховая компания, в которой он работал, он на миг прикрыл глаза, а потом открыл дверцу машины и вышел на холодный утренний воздух.
В шестом часу пополудни Эйрик припарковал свой внедорожник на стоянке перед их домом в Квальфьёрде. Фьялар и Эртнир сидели на диване и смотрели по телевизору мультфильм, необычно притихшие. Ему показалось, будто они спрятали что-то за спину, как только он вошел, и у него возникло подозрение, что пачка печенья, лежавшая в шкафу, оттуда пропала. Крошки на диване укрепили его в этом подозрении.
– Где мама? – поинтересовался он и решил не спрашивать про печенье. У него сейчас не было сил читать им нотации.
Мальчики пожали плечами, не отрывая глаз от телевизора. Эйрик снял куртку и прошел в спальню супругов. Там был такой же беспорядок, как утром. Постель не заправлена, ночная одежда на полу. Он рассеянно застелил постель и сложил одежду аккуратной стопкой. Закончив это, он попробовал снова позвонить Бете, но получил все тот же ответ, что и днем. Он чувствовал, как внутри него нарастает тревога, пока ходил по дому, собирал игрушки, наводил порядок. Он не слышал вестей от Беты с самой пятницы, когда она отправилась в США в поездку с двумя ночевками. Она попрощалась с ним с утра, а днем сама поехала в Кеплавик и оттуда полетела в Америку. Его удивило, что она не послала весточки, но он так замотался с мальчиками, что не задумался об этом. Когда она отправлялась в эти свои поездки, они не обязательно общались каждый день, но так или иначе связь поддерживали. Или слали сообщения «Спокойной ночи!», или делились новостями о мальчиках в Фейсбуке.
