Фактическое опровержение недоразумений Jung'a и его уклонений от психоанализа нетрудно. Каждый правильно проведенный анализ, особенно же анализ ребенка, укрепляет в убеждениях, на которых основывается теория психоанализа, и опровергает системы перетолковывания как Ad1еr'а, так Jung'a. Jung сам до своего «просветления» провел и опубликовал такой анализ ребенка, и остается выждать, не предпримет ли он нового толкования его с помощью «однородного направления фактов» (как гласит относящееся сюда выражение Adler'a).

Тот взгляд, что сексуальное изображение «высших» мыслей в сновидении и в неврозе есть не что иное, как архаическая форма выражения мыслей, конечно, несовместим с тем фактом, что эти сексуальные комплексы в неврозе являются носителями частей либидо, отнятых от реальной жизни. Если бы дело шло только о сексуальном жаргоне, то от этого в экономии либидо ничто не могло бы измениться. Jung сам признает еще в своей «Darstellung der psychoanalytischen Theorie» и формулирует в качестве терапевтической задачи требование, чтобы от этих комплексов либидо было отторгнуто. Но этого никогда не удастся достигнуть затушевыванием их и требованием сублимирования, а только подробнейшим разбором их и приведением их в сознание в полном объеме. Первая частица реальности, с которой больному приходится считаться, это именно его болезнь. Старания отвлечь его от этой задачи указывают на неспособность врача помочь ему в преодолении сопротивлений или на страх врача перед результатами этой работы.

В заключение я хотел бы сказать, что Jung своей «модификацией» психоанализа дал нечто вроде знаменитого ножа Лихтенберга. Он переменил рукоятку и всадил в нее новый клинок; но должны ли мы считать этот инструмент прежним только потому, что на нем вырезано то же клеймо?

Я полагаю, что мне удалось доказать, что новое учение, которое претендует занять место психоанализа, означает отречение от анализа и отпадение от него. Может быть, явится опасение, что это отпадение будет более роковым для судьбы психоанализа, чем какое-либо другое, так как оно исходит от лиц, которые играли такую большую роль в движении и в столь значительной степени способствовали его развитию. Я не разделяю этого опасения.

Люди сильны, пока защищают великую идею; они становятся бессильными, когда идут против нее. Психоанализ перенесет эту потерю и взамен этих сторонников приобретет других. Закончу пожеланием, чтобы судьба даровала легкий подъем всем тем, кому стало неуютно пребывание в преисподней психоанализа, остальным же пусть будет свободно предоставлено довести работу до конца в его глубинах.