— Там к тебе дворяне пришли, — сказал Холин, пристраивая в углу корзинку с яйцами принесенную сердобольной прихожанкой.

Теперь никаких запасов в святилище мы не хранили, а все съестное складывали у двери, чтобы при первой же возможности переправить в лагерь. Мой друг как раз готовил к отправке очередную партию продовольствия.

Мы с Пошуном переглянулись. Обычно дворяне не жаловали затерянное в лесу святилище, предпочитая молиться в городском соборе.

— Много их?

— Двое и с ними несколько слуг, — проворчал Холин, занятый важным делом. Еду и выпивку он не доверял никому.

— И ты так спокойно говоришь об этом, — упрекнул его Пошун, — а вдруг это враги?

— Да, какие враги? Зумон это, — не понял бывший разбойник и тут же спохватился, — а я, что не сказал?

— Пошли, посмотрим, — проворчал я и направился к лестнице.

Зумоном звали дворянина, которого я освободил вместе с остальными из тарусского острога. Он не захотел с нами оставаться и вернулся к семье. Я и подумать не мог, что когда-нибудь увижу его снова.

Мы с Пошуном вышли к незваным гостям, но близко подходить не стали. Наметанный глаз Холина сразу заметил бы опасность и если он не поднял тревогу, значит бояться нечего, но торопиться не стоило. Дворяне со слугами остановились на краю поляны и тоже не спешили приближаться к храму.

— Зумон, ты ли это? — удивленно спросил Пошун, разглядывая высокого воина.

Действительно один из гостей был очень похож на освобожденного из тюрьмы дворянина, вот только воин, которого я помнил, был молод, а тот, кто сейчас стоял передо мной казался стариком, потому что волосы его были белы, как снег.

— Да, это я.

— Зачем ты пришел? — спросил Пошун и положил ладонь на рукоять меча.

Осторожность не помешает. Воин привел с собой несколько вооруженных мужчин и, по меньшей мере, у одного из них за поясом я разглядел магический жезл.

— Я пришел с миром, — твердо сказал Зумон, — мне нужно поговорить с Тибоном с глазу на глаз.

— Говори здесь.

— Нет, — Зумон отрицательно покачал головой и добавил, обращаясь ко мне, — мы можем отойти в сторону?

Пошун хотел возразить, но я осторожно тронул его за рукав.

— Побудь здесь. Мы скоро вернемся.

Я махнул Зумону и медленно двинулся к лесу.

В сущности, этот человек не сделал мне ничего плохого, и расстались мы с ним вполне мирно, но кто знает, чего ожидать от воина, который побывал в большом мире. Может быть, Марон нанял его для того, чтобы меня убить.

— Здравствуй, Зумон, — сказал я, когда воин подошел и остановился в шаге от меня, — не ожидал тебя увидеть.

— Я и сам не думал, что вернусь, — неохотно признался дворянин.

— И все-таки ты здесь, — с укором сказал я.

Судя по взгляду, который Зумон бросил на меня он не забыл о своей надменной речи, сказанной на прощание и о том, что перед уходом обозвал меня разбойником.

— Прости, Тибон, — с чувством сказал он, — я был неправ. Прости меня и помоги, если сможешь. Боюсь, что без тебя нам не справится.

— Кому это вам? — искренне удивился я.

Зумон в упор посмотрел на меня.

— Я привел к тебе свою семью. Можешь ли ты принять нас, как когда-то принял меня и остальных освобожденных из тюрьмы дворян?

— Какую семью? — не понял я.

— Мою семью, — голос воина дрогнул, — вернее все, что от нее осталось.

— Ты даже представить не можешь, что я нашел на месте отчего дома, — продолжал Зумон, — король прислал за моей семьей наемников. Они изнасиловали и задушили мою жену, убили моего отца. Слава богам, что дети в это время гостили у дальних родственников. Они перебили слуг и забрали все, что смогли унести. Мой дом разорен, Тибон.

Я застыл словно громом пораженный. Неужели мои неосторожные действия стали причиной таких ужасных событий?

— Прости, — повинуясь безотчетному порыву, я положил руку воину на плечо, — я и подумать не мог, что нападение на тюрьму будет иметь такие последствия для твоей семьи.

Никогда прежде Марон не позволял себе ничего подобного. Насколько я знал, он сажал вельмож в острог, отнимал у них деньги и титулы, некоторых казнил, но никогда прежде он не трогал дворянские семьи. Что стояло за бесчеловечным поступком молодого короля? Неужели он совершенно обезумел от страха? Неужели Марон так боялся потерять трон, захваченный при помощи обмана и предательства?

Зумон вскинул на меня взгляд полный боли и отчаяния.

— Ты здесь не причем. Все это произошло задолго до того, как мы с тобой познакомились. Мой дом разорили спустя месяц после того, как меня посадили в острог.

Я только покачал головой. Любые слова были бесполезны, да и что я мог сказать несчастному сыну, потерявшему отца и убитому горем вдовцу.

— Отправляя меня в острог, Марон уже знал, что сделает с моей семьей, — дрожащим от гнева голосом продолжал он, — а я отдал его людям свое оружие и добровольно пошел за ними. Я и подумать не мог…

Воин задохнулся от нахлынувших чувств и не смог продолжать.

— Я буду молиться о твоей семье, — сказал я.

Зумон дернул шеей, словно ворот кафтана мешал ему дышать.

— Одной молитвы будет недостаточно.

От его яростного взгляда у меня по спине побежали мурашки. Если бы рядом со мной сидел обычный прихожанин, я взял бы его за руку и попытался утешить словами сочувствия, но Зумон был воином и, судя по гневному огоньку, вспыхнувшему в его глазах, он нуждался не в дружеской поддержке, а в помощи другого рода.

— Чего ты хочешь от меня? — прямо спросил я.

— Я хочу убить короля Марона, — сказал он, — я хочу вонзить меч ему в живот и смотреть, как он корчится от боли. Ты ненавидишь его не меньше моего. Помоги мне добраться до него, и я помогу тебе возвести на трон Бибона.

— Хорошо, — я кивнул, — оставайся с нами и у тебя появится такая возможность.

Время шло, а Рипона все не было. С каждым днем мое беспокойство возрастало. В Паусе не скрываясь, говорили о том, что Тибон Проклятый со своими людьми задумал извести короля. На каждый роток не накинешь платок. Кто-то из набранных мною простолюдинов проболтался, и по городу поползли слухи. Шпионы тайной канцелярии не могли пройти мимо подобных разговоров. Я был уверен в том, что донесение в столицу уже отправлено. Сколько у меня осталось времени, прежде чем сюда прибудет карательный отряд? По всему получалось, что оставаться на старом месте нам нельзя. Еще несколько дней, от силы неделя и нужно будет выступать в поход.

Не знаю, что думали по этому поводу мои друзья, но сам я хорошо понимал, что план атаки на дворец несовершенен. Слишком много вопросов оставалось без ответа. Получится ли у меня договориться с подземниками? Пропустят ли они нас через канализацию? Дадут ли проводника? Сможем ли мы прорваться к королевским покоям и выполнить задуманное? А вдруг мы придем в столицу, а Марона там не окажется? Смерти я не боялся, но уж очень не хотелось привести дорогих мне людей на верную погибель.

Пока я обдумывал различные способы нападения на дворец, взгляд мой неожиданно упал на маленький бочонок, принесенный Пошуном от мастера огня. Расплачиваясь за магические жезлы, колдун не поскупился и отсыпал порошка с лихвой. А не взять ли бочонок с собой и не взорвать ли ворота, ведущие из канализации в королевский дворец? А может быть вообще, подорвать замок? Интересно сколько для этого понадобиться порошка? Я попытался прикинуть в уме, но у меня ничего не вышло. Я даже не был уверен в том, что сам мастер огня смог бы рассчитать нужное количество. Но ведь подорвали же колдуны часть степного войска во время последней великой битвы. А чем я хуже? Конечно, столько магического порошка мне не добыть, да и доставить его в канализацию будет непросто, но воспоминания о страшном взрыве, разметавшем вражескую конницу много лет назад, не давало мне покоя.

«Если взорвать замок, с Мароном наверняка будет покончено, — радостно подумал я и тут же сам себя осадил: — А также с сотней ни в чем не повинных людей, которые окажутся поблизости. Слуги, наложницы, охрана и придворные все погибнут в огне ради того, чтобы я смог отомстить королю.