Рипон застыл, словно громом пораженный. Я бросил торопливый взгляд на Бибона. Принц едва заметно кивнул. Он знал, как все было на самом деле. От мальчишки секретов у меня не было, поэтому в свое время я рассказал ему подлинную историю своей жизни. Конечно, в разговоре с Рипоном мне пришлось соврать, но думаю, боги простят мне эту маленькую ложь. Незачем дворянам знать, что когда-то я сам изображал из себя потомка рода Трех вершин. Пусть Марон и не нападал на меня, зато он отнял амулет, который позволил ему взойти на трон.

— Горе мне, неразумному, — Рипон покачал головой, — выходит я поверил самозванцу.

— Не одного тебя обвели вокруг пальца, — сказал я, — целая страна поверила в обман и уже который год чествует фальшивого короля, но теперь пришло время это исправить.

Конечно, настоящего плана по свержению Марона у меня не было. Четыре года я не был в столице и ничего не знал о том, как, и чем живет самый большой город королевства.

Для начала я подробно описал Рипону неудавшийся штурм королевского дворца. Рассказывая ему о наших похождениях, я преследовал еще одну цель — посвятить дворянина во все подробности того рокового дня. Слишком много небылиц витало вокруг нашего восстания, и я хотел, чтобы воин ясно представил себе, как все было на самом деле.

— Мы могли бы в точности повторить атаку, — сказал я, — в конце концов, в прошлый раз у нас почти получилось, и если бы не предательство Гамона мы бы довели задуманное до конца. Уверен, что Марон даже в страшном сне не может представить, что мы опять попытаемся напасть через канализацию.

Рипон нахмурился и закусил нижнюю губу. Мои рассказы о подземном народе, который когда-то помог нам удивили его сверх всякой меры. Конечно, слухи о существовании людей обитающих в лабиринтах под дворцом ходили всегда, но большинство жителей считали их обычными сказками.

— И ты думаешь, что эти подземники пропустят нас без боя и выведут к нужному выходу? — с сомнением спросил Рипон.

— Я лично знаком с их предводителем и могу попробовать с ним договориться. Подземный народ далек от наших земных забот, но возможно мы сможем чем-нибудь его заинтересовать.

— Но ты же понимаешь, что для штурма этого недостаточно? Что мы сделаем вдвоем? Нам понадобиться не только отряд хорошо вооруженных воинов, но и надежные союзники в самом дворце. Они должны будут разузнать все об охране замка и смене караулов. Они должны будут в нужный момент открыть перед нами запертые двери.

— Таких людей у меня нет, — я вздохнул и сокрушенно покачал головой, — все мои друзья или погибли, или сгинули в неизвестности. У меня нет ни поддержки в столице, ни надежных товарищей, кроме тех, что ты видишь здесь на поляне.

— Да-а, — Рипон задумчиво пожевал губами и принялся чертить на земле тонким прутиком замысловатые узоры, — трудно нам придется.

— Трудно, — я согласно кивнул, — но и оставлять все, как есть нельзя.

— Я понимаю, чего ты ждешь от меня, — ветка в руках Рипона сломалась, и он отбросил ее в сторону, — но, во-первых, я никогда не обладал серьезным влиянием в столице, а во-вторых, последние полтора года я провел в тюрьме и не могу поручиться за то, что прежние знакомые захотят мне помочь. Возможно, несколько старых друзей поддержали бы нас, но я даже не знаю, живы ли они? Может быть, их тоже арестовали, как и меня.

— Тебе хотя бы есть к кому обратиться, — сказал я, — а мне даже идти некуда.

Рипон понимающе кивнул.

— Я готов попробовать. Но ты понимаешь, что если я объявлюсь в столице и начну подстрекать людей к мятежу, то могу случайно сам того не желая навести на след Бибона ищеек короля? Ни ты, ни я не знаем, кому можно доверять, поэтому мы можем в любой момент попасть в расставленные ловушки.

— У нас нет другого выхода. Слишком много людей теперь знают о том, что я скрываюсь в этих местах. Рано или поздно слухи дойдут до Марона, и он отправит сюда огромное войско. Тогда ничто из нас не спасется. Мы должны успеть раньше, чем он начнет действовать.

Рипон тяжело вздохнул.

— Сделаем так, — наконец сказал он, — я доберусь до столицы и попробую что-нибудь разузнать, а ты будь готов к любым неожиданностям. Мало ли, что.

Отправляясь в самое логово врага, Рипон здорово рисковал. Не каждый на его месте согласился бы на такое. Я с благодарностью положил руку ему на плечо.

— Спасибо!

На следующий день Рипон ушел. Он взял с собой немного еды, флягу с вином, десять серебряных монет и короткий кинжал.

— Ждите меня через месяц, — сказал он на прощание, — раньше не успеть.

Я проводил его к западной стене и долго смотрел вслед уходящему воину. Первый раз за последние годы у меня появилась надежда на то, что наша лесная жизнь рано или поздно закончится. Боги указали мне путь, но хватит ли у меня сил, чтобы пройти его до конца? Я вспомнил раненного Ругона идущего с поднятым мечом против сотни черных гвардейцев, вспомнил своих товарищей, умирающих в тронном зале, вспомнил резкий запах крови и сгоревшего магического порошка. Каждому из нас суждено ответить за свои грехи, поэтому Марону с Гамоном рано или поздно придется заплатить за все то, что они совершили. Их время придет. И я клянусь всем святым, что есть у меня в этом мире, что не отступлю, пока не покараю предателей и не возведу Бибона на трон.

Перед уходом Рипона мы рассказали о принце остальным. Разговор получился нелегкий. Не все дворяне оказались готовы поверить в то, что Марон самозванец. Все-таки они поклялись ему в верности, и долгое время чествовали, как короля. К тому же для большинства воинов Бибон был чужим. Они от души радовались смерти безумного короля Дидона и сейчас не спешили преклонять колено перед его сыном. Для них он был всего лишь мальчишкой, за которым не стояли ни армия, ни духовенство. Опасный изгой, носитель священной, но дурной крови. Они не захотели признать его своим господином, но и не спешили отвергать. Оказавшись на свободе, дворяне хотели сначала увидеть свои семьи, обнять родителей, жен и детей, а потом уже задумываться о политике. Я хорошо понимал, что движет этими людьми, поэтому не стал препятствовать, когда двое из них захотели уйти. Собираясь в дорогу, они поклялись на крови сохранить тайну Бибона. Во все времена подобная клятва считалась священной. Но останутся ли дворяне верны своему слову? Деньги и страх правили этим миром.

— Давай догоним их в лесу и убьем, — предложил мне Холин, следя за тем, как воины собирают дорожные сумки. Дворяне уходили, в чем пришли. Я не позволил им забрать найденное в тюрьме оружие. На прощание я дал каждому из них по три серебряные монеты и немного еды. Они не захотели присоединиться к нам, и значит, теперь должны были заботиться о себе сами. По меркам человеческим и божественным я поступил по совести.

— Пусть идут, — ответил я, — все мы в руках богов.

— А если они выдадут нас? — не сдавался Холин.

— Значит такова судьба.

— Смотри, — бывший разбойник упрямо мотнул головой, — как бы твоя доброта нам боком не вышла.

Я положил руку на плечо старого друга и строго сказал, — не предлагай священнику убивать безоружных людей. На мне и так уже слишком много грехов. Пощади мою несчастную душу. Ей и так нелегко.

Вот так и получилось, что из всей группы дворян освобожденных нами в остроге Таруса, со мной остался старик Пошун и самый младший из воинов — Рамин из Тенема. Оба они были одиноки, и в родных краях никто не ждал их возвращения. К тому же они оказались достаточно прозорливы, чтобы понять — их домами и имуществом давно завладел король, поэтому ничего хорошего на родине их не ждет.

— Я не уверен, что готов присягать на верность сыну Дидона, — прямо сказал мне Пошун, — возможно он хороший мальчик, но я хотел бы в этом убедиться. Не опасайся меня, Тибон. Я поддержу тебя в любом начинании, и если придется, умру рядом с тобой, но не торопи меня преклонять колено перед будущим королем.

Рамин лишних слов говорить не стал, а просто поклялся служить Бибону верой и правдой. Молодые сердца еще способны на подобные порывы. Юноша ненавидел Марона за то, что тот сделал с ним, поэтому не сомневался ни одного мгновения.