Один из докторов зашел задать пару вопросов сотрудникам, и они, все вместе, стали изучать снимки легких мистера Шамберга. Затем представители компании попросили дать им копии снимков и быстро покинули больницу. Пришла медсестра и увезла мистера Шамберга на биопсию. Его жена прошла в комнату для посетителей, но вскоре вернулась и села в кресло у моей кровати.

- Вы не против, если я включу телевизор? - спросила она. - Комната для посетителей переполнена, и там все смотрят футбол. А я бы хотела подождать Берни здесь.

Я сказал, что мне все равно.

Включив кулинарный канал и совершенно не обращая внимания на экран, она позвонила Анне, рассказала про биопсию и возможную операцию и стала листать журнал для домохозяек. По меньшей мере час, пока миссис Шамберг не перебралась в комнату для посетителей, я был вынужден смотреть программу о приготовлении спагетти.

После ее ухода в комнате повисла странная тишина. И дело было вовсе не в том, что я выключил телевизор. Постоянно находясь рядом с мистером Шамбергом и его семьей, я, наверное, слишком часто стал задумываться о том, чего мне не хватает в жизни. Вокруг мистера Шамберга всегда было много людей, но тихая больничная палата слишком напоминала бы мне мой пустой дом. Мне показалось, что вот он, тот самый момент, когда можно все изменить, сделать жизнь лучше. Хотя я знал, что обещания, которые даются в больнице, сродни новогодним - их часто забывают после праздника. Но я-то не забуду. Есть еще люди, которым я могу позвонить, старые друзья, которые, возможно, захотят со мной встретиться, и у меня еще будет возможность завести новых.

И после выписки из больницы у меня даже будет рецепт спагетти, которые я для них приготовлю.

Грудь разрывалась от кашля, но я не мог остановиться. Медсестры дали мне микстуру, и она мне даже помогла. Примерно на полчаса. Температура у меня поднялась до 103,5 [Приблизительно 39,7°С]. Меня знобило, я попросил сестру принести еще одно одеяло.

Я удивился, когда мой врач вошла в палату около трех, на час раньше вечернего обхода. Прежде чем подойти ко мне, она надела перчатки, чего раньше никогда не делала.

- Как вы себя чувствуете? - спросила она.

- Плохо, - честно признался я.

- Наклонитесь вперед, - сказала она. - Мне нужно прослушать ваши легкие.

Я сделал как она просила. Она ощупала мне спину и грудь, спрашивая, в каких точках я ощущаю боль.

Болело везде.

Она извинилась и вышла в коридор, к посту медсестер; я видел ее через дверной проем. Один из лечащих врачей мистера Шамберга подошел и заговорил с ней, затем открыл папку и показал несколько рентгеновских снимков. Взяв один, она посмотрела его на свет и тряхнула головой. Старший интерн тоже подошел взглянуть. Было видно, что мой врач с каждой минутой сердится все больше, хотя я не слышал, о чем они говорили. Медсестра на посту спешно подала ей карту, и доктор вернулась ко мне вместе со старшим интерном.

- Я перевожу вас в другую палату, - сообщила она.

- А в чем дело? - спросил я.

- Куда мы катимся? - между тем возмущалась та. - Что происходит с системой здравоохранения в этой стране? Капиталистическое общество перемалывает людей и бросает их в больнице, где нет оборудования, чтобы им помочь!

Она заполнила необходимые бумаги для перевода в другую палату. Я никогда не видел ее в таком бешенстве.

- Возможно, вы заразились от мистера Шамберга, - сказал интерн.

Откинувшись назад и закрыв глаза, я тупо пробормотал: "Меня же заверили, что он не заразен…"

- Мне они сказали то же самое, - кивнула мой врач. - В больнице должна быть оборудована специальная палата для больных СПИДом. Если бы они послушались моих советов, у нас бы не было таких проблем.

- А что с мистером Шамбергом? - спросил я.

Интерн посмотрел на моего доктора.

- А вот это вопрос на миллион долларов, - сказала та.

Заполнив карту, она отдала ее интерну, подошла к окну и опять посмотрела рентгеновский снимок на свет.

- Вот снимок, сделанный в тот день, когда вы попали в больницу, - сказала она и указала на области, пораженные пневмонией.

- А это снимок, сделанный сегодня утром. Он попал ко мне только полчаса назад.

Она показала мне второй снимок. В нижней части правого легкого виднелся маленький темный треугольник.

- Что это? - спросил я.

- Понятия не имею, - призналась она. - Но, возможно, это новообразование имеет неорганическое происхождение.

- Что вы имеете в виду, говоря "неорганическое"?

- Это металл.

- Но как он попал туда?

- Вот это нам и предстоит выяснить. Я пойду узнаю результаты биопсии, сделанной мистеру Шамбергу. За это время вас переведут в отдельную палату.

И она быстро вышла. Интерн просматривал карту мистера Шамберга.

- Не понимаю, - ошарашенно сказал я. - Как мог металлический уголок появиться у меня в легких?

Интерн хмыкнул.

- Мы сами не знаем. Симптомы пневмонии появились у мистера Шамберга две недели назад, но обычные методы лечения не дали результата. Сперва ему назначили курс антибиотиков дома, затем положили в больницу. Он работает в исследовательском отделе телекоммуникационной компании. Вчера, когда рентген показал растущие новообразования у него в легких, мы поинтересовались, не могло ли что-то, с чем он имеет дело на работе, стать причиной его болезни.

- И вы положили меня в одну палату с ним?!

Я был в ярости.

- Мы тогда не знали всей ситуации. Еще три часа назад мы думали, что всему виной неисправный флюорограф. Но техники заверили, что все в полном порядке.

Я сидел, совершенно оглушенный, не зная, что делать и чего ожидать от железки, непостижимым образом растущей в моих легких.

- Вы могли бы получить миллион долларов через суд, - сказал интерн. Видимо, ему казалось, что таким образом он подбодрит меня.

Когда вы являетесь носителем ВИЧ, вам кажется, что от него вы и умрете. У меня помимо СПИДа было десять или пятнадцать сопутствующих заболеваний. Иногда они проявлялись поодиночке, иногда обрушивались скопом, поджидая в засаде, словно палачи, и у меня было время представить встречу с ними со всеми. В итоге вам уже не кажется, что смерть наступит внезапно, как автобус, сбивший вас на перекрестке.

Но сейчас, сидя в одиночестве в пустой комнате, я испытал именно это чувство. Мне казалось, я застыл перед автобусом, фары которого уже ослепили меня.

Я вынул иглу капельницы, перекрыл кислород, упаковал несколько вещей, взятых из дома, и таким образом подготовился к переезду в другую палату. Затем вновь подключил аппаратуру и стал ждать. Минут через двадцать привезли мистера Шамберга. Жена уложила его в постель, в глазах ее стояли слезы. Мистер Шамберг выглядел ужасно. Я смотрел на них с удивлением. Я знал, что для переезда в другую палату может понадобиться время, но думал, что успею убраться до его возвращения. Когда мистера Шамберга укладывали в постель, занавеску задернули, но я слышал его хрип, кашель и стоны. Две медсестры, которые его привезли, тоже покашливали. Если учесть еще и мой кашель, в палате было довольно шумно.

Вскоре пришла Анна. Я удивился - обычно днем она работает. Анна взяла кресло, стоявшее на моей половине.

- Они хотят забрать папу на операцию как можно скорее, - объяснила она. - Я отпросилась с работы после обеда, чтобы побыть с мамой.

- Мне очень жаль, - ответил я. - Надеюсь, операция поможет.

Это было меньшее, что я мог сказать при сложившихся обстоятельствах. Анна поставила кресло в ногах моей кровати, и я решил попытаться немного ее расспросить.

- Чем занимается ваш отец? Врачи считают, что я мог заразиться от него.

Она замерла и посмотрела на меня, потом села в кресло.

- Что-то случилось? - спросила она.

Я рассказал ей о результатах рентгена моих легких.

- Папа разрабатывал сверхчувствительное телекоммуникационное оборудование, - сказала мне она.

Я нахмурил лоб:

- Не понимаю… Каким образом это могло повлиять на его легкие, а теперь и на мои?