— Далия, я тоже был первокурсником и прекрасно знаю, что это за список, — раздраженно говорит Райвен. — Отдайте немедленно.
— Нет, это мое!
Отдергиваю руку, Райвен тянется за списком, и в этот момент с моего плеча срывается белый вихрь. Сидевшая там орхидея делает резкий выпад вперед и, открыв в самом крупном цветке зубастую пасть, кусает его за ладонь! Это так неожиданно, что я не могу удержаться и хохочу.
— Солано! Это что еще за дрянь? — от злости Райвен меняется в лице, и кажется готов испепелить бедный цветок.
— Никакая это не дрянь! Это… это мой фамильяр, — выдавливаю я через хохот, — не троньте!
— Тьма, — зло бросает Райвен, разглядывая руку, — список немедленно.
По тону я понимаю, что он уже зол настолько, что о безопасности стоит думать не только цветку, но и мне, но как назло, не могу остановить приступ хохота. Мне кажется смешным все — то, как отважно клацает зубами орхидея, пытаясь дотянуться до Райвена, и сам он, тяжело дышащий от гнева, и даже то, как я пытаюсь встать, но от смеха не могу.
В соседней пещере вспыхивает зеленым и до нас долетает еще один хорошо знакомый голос.
— Старый дурак вызвал Шайен. Солано, вы хотя бы идти способны?
Я встаю, но, сделав несколько шагов, спотыкаюсь в темноте.
— Тьма! — ругается Райвен, и, перехватив меня за пояс, забрасывает на плечо. — Выпороть бы тебя, — рассерженно добавляет он, и мы растворяемся в алой вспышке.
7. Преступление и наказание
— Очень жаль, Далия, что в стенах нашей прекрасной академии отменены телесные наказания. Я начинаю думать, что тебе может помочь только профилактическая порка по пятницам.
— Почему именно по пятницам? — спрашиваю я.
— То есть, по сути, возражений нет? Отлично, приходи в субботу со своими розгами.
— Ну где я возьму розги, — в тон отвечаю я, — обойдемся цепями с кандалами.
Он усмехается, прикрывая глаза, и барабанит пальцами по столу.
— Что решила со списком их прикрыть, это я понимаю, это даже правильно. Особенно в твоих обстоятельствах. Но и расхлебывать придется тебе. Ты знаешь, что в той пещере, что за гротом Орхидей?
Мотаю головой. Я и название «грот Орхидей» в первый раз слышу, если честно. Зато, прикорнувшая у меня на плече Ори, как я решила назвать орхидею, заволновалась, двигая цветками в разные стороны, будто прислушиваясь.
— Там находится Дар океана. Это очень глубокий колодец, связанный с подземными водами. Один из источников сил академии. Так вот, вчера в него кто-то влез. И подобный проступок нельзя оставить без внимания. Мы можем сказать, что это был некто неизвестный, осмотреть всех студентов на предмет остаточной магии и определить, кто это был. Или ты продолжишь держаться линии «я там была одна и прогуливалась», но тогда, выходит, это ты ножки в священном источнике мыла. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Втягиваю голову в плечи, как будто могу спрятаться в них, как черепашка в домике. Ну почему со мной вечно происходит какая-то ерунда?
— И что мне за это грозит?
— Восхищаюсь твоей смелостью, — ухмыляется Райвен, но мне кажется, что в этот раз он говорит серьезно. — Ничего особенного. Как ты помнишь, я приглашал тебя в свой кабинет сегодня вечером. Мы обсудили с Валтисом, чем можно помочь твоим пальцам, и пришли к тому, что тут нужно подобное, но в малых дозах.
Киваю, хотя не очень понимаю, к чему он ведет и как это связано с наказанием. Но хотя бы злиться перестал, уже хорошо.
— Мы будем воздействовать на твои пальцы слабыми разрядами молниевой энергии, — продолжает он, — по идее, это должно восстановить чувствительность. Заодно подтяну тебя по истории академии, магии темноты и попробуем посмотреть, что там с твоим путем. Ну а по официальной версии, ты будешь приходить ко мне, чтобы отбывать наказание. Какое именно, можешь придумать сама. Только, ради тьмы, не усердствуй. С твоим чувством юмора у меня завтра же будет полным-полно нарушителей, жаждущих личной аудиенции.
— Нарушительниц, — понимающе хмыкаю я.
И я, кажется, впервые вижу, как Райвен смеется. Не хмыкает, не иронизирует, а просто от души смеется. И я вместе с ним.
— Твою бы прозорливость да в понимание правил академии.
Он не упускает случая напомнить о моих провалах. Я чуть было не обиделась снова, но стук в дверь отвлекает меня от этих мыслей. Дверь открывается, и входит Шайен. Не сказать чтобы выражение ее лица было особенно приятным.
— Смотрю, наказание в полном разгаре, — холодно бросает она, — вы не отвлекайтесь, веселитесь, я только заберу папки по студентам моего факультета, которые оставляла на подпись.
И, забрав стопку документов, она удаляется. У меня мелькает желание сказать, что Шайен и без всяких слухов уже сейчас готова у него под дверью стоять, но последние крупицы благоразумия удерживают меня от этого опрометчивого шага.
Остаток вечера сижу, опустив пальцы в какую-то жижу. От миски отходят проводки к тому самому агрегату, который я и уронила. Пальцы слегка пощипывает и временами дергает, но терпимо. Райвен сначала молча пишет что-то в бумагах, но постепенно отвлекается и рассказывает об академии. Красиво, как сказку или легенду, и я забываю обо всем заслушавшись.
— Тебе надо научиться чувствовать темноту, контактировать с ней, принять ее. Впустить в себя, — говорит он, — посвящение остальным студентам провели, пока ты была в лазарете. Я попрошу Шайен, чтобы выделила время и провела ритуал для тебя.
— Можно не надо, — жалобно пищу я, — она меня не любит. Наверняка что-нибудь не так сделает, и я останусь слепой. Или вообще лягушкой.
— Прекрати, Далия. Шайен — прекрасный специалист, и я не хочу слушать глупости на этот счет. Завтра же поговорю. Нельзя расхаживать по академии, не пройдя ритуал. Может, хотя бы перестанешь падать на ровном месте и научишься самостоятельно передвигаться по подземельям.
Вспоминаю, как он закинул меня на плечо, и чувствую какую-то приятную, будоражащую радость, как будто легко покалывающие мои пальцы молнии выбрались наружу и щекочут меня.
— И, если уж ты действительно решила оставить эту жуть в качестве питомца, внеси его в соответствующую книгу. А сейчас давай руки.
Вытаскиваю блестящие от раствора пальцы, Райвен осторожно вытирает их и долго рассматривает мои руки, поворачивая туда-сюда, а потом что-то измеряет прибором, похожим на часы с двумя проводками. Он прикладывает их к разным участкам у меня на руках, и я опять ощущаю щекотание. А еще какую-то странную неловкость. Райвен сосредоточен на пальцах, и даже не смотрит на меня. Но мне почему-то становится трудно дышать, как будто вокруг слишком много людей и они слишком близко. Он слишком близко. И мне хочется отстраниться, отодвинуться подальше, но одновременно хочется сидеть так всю ночь, чувствуя, как он держит в руках мои ладони. Это пугает, и я, скомкано простившись, выбегаю за дверь и стою, прислонившись спиной к стене, чтобы немного прийти в себя. Ори успокаивающе касается лепестками моей щеки, но от нежного цветочно-пряного запаха мне становится еще хуже. Наверное, я теперь всегда буду его ассоциировать с Райвеном.
Благодарно глажу Ори по корешкам и иду к себе. Со всеми этими наказаниями с совсем забыла, что предшествовало моему посещению кабинета ректора. И, когда прохожу через большой холл, вздрагивают от дружного «ура!» взорвавшего темноту. Загорается свет, и я вижу, что вокруг куча народа!
— А ты ничего, звездочка!
— Не сдала!
— Молодец!
Со всех сторон меня кто-то пытается обнять, хлопает по плечу или, воспользовавшись ситуацией, ниже.
— В чем дело? — спрашиваю я оглядываясь.
Обилие людей вокруг вызывает неприятные ощущения, и мне хочется убежать. Но я вижу Марго с Лиамом и протискиваюсь к ним.
— Ну ты даешь, подруга, — обнимает меня Марго, — даже Четыре Швабры обставила, а он, как пес, если вцепился, уже не отобьешься.
Я наконец-то понимаю в чем дело и достаю из рюкзака свиток, добытый в подземельях.
