− Я принесла тебе книги, − бодро сказала пенсионерка и положила их на пол в коридоре квартиры, − Здесь и классика, и современные произведения. Читай!

С этими словами Никитична не стала больше задерживаться у двери, а моментально покинула лестничную площадку.

Что делать с книгами? − думала Ирина. − На балкон что ли опять?

Прибежала Маришка.

− Ой, опять нам принесли помоечные вещи! − воскликнула она.

− Не говори уже! − согласилась мать.

Когда пришел с работы муж и вновь увидел прибавление старых вещей на балконе, покачал головой и серьезно сказал жене:

− Может этой Плюшкиной дать понять, что сюда хватит ходить.

− Может быть, − кивнула головой Ирина.

В следующий раз, когда раздался очередной звонок в дверь, муж как раз был дома, поэтому сразу вскочил с дивана и направился к входной двери. Конечно, это была Никитична с двумя горшками цветов в руках. Она не ожидала увидеть мужа Ирины, поэтому опешила и смутилась, даже улыбка слезла с лица.

− Вот что, Нина, − грубо начал муж, − Я настоятельно прошу, чтобы вы сюда больше не приходили и не приносили старые потрепанные вещи. Понятно?

Пенсионерка молча кивнула головой, открыла рот от услышанного, осознала, что ей сказали и, поникнув головой, пошла по лестничной площадке вниз к себе домой. Вечером Ирина, спустившись на первый этаж проверить почту, заметила пенсионерку с потухшим пустым взглядом и без всяких коробок и сумок. Нина стояла и смотрела в окно на капающий дождь, навевающий тоску и уныние. Ирине стало жаль пожилую женщину, она даже почувствовала, что в какой-то степени она виновата в случившемся, поэтому подошла к пенсионерке и ласково сказала:

– Нина, не обращайте внимание на моего мужа. Я не хотела вам сделать больно. Я вижу, вы совсем одна. Разве у вас не было мужа и детей?

− Были, − всхлипнула женщина, − И муж, и сын. Только муж попал в аварию и скончался двадцать лет назад, а сын уехал в другую страну и пропал без вести. Вот уже восемнадцать лет − ни слуху ни духу. Я уже и ждать перестала.

Сердце Ирины наполнилось жалостью, но она не знала, как помочь Никитичне, если только словами. И они стали рассказывать друг другу истории своей жизни, веселые и грустные, трогательные и не очень, но на душе у Никитичны после этого разговора стало теплее и легче.

− Пойдем ко мне в гости, − предложила она Ирине.

− Пойдем, − улыбнулась, прищурив глазки, женщина.

И обе женщины на лифте поднялись на шестой этаж. Вот и входная дверь квартиры Никитичны. На удивление Ирины, дверь была новая, красивая. Через минуту Ирина вместе с Никитичной зашли в квартиру. От удивления у женщины отвисла челюсть. Это была однокомнатная квартира, сплошь забитая вещами под потолок, за исключением узеньких проходов по коридору в комнату и в кухню. Все было свалено в большие, высокие до потолка кучи: мужские и женские джинсы, детские кофточки и штанишки, постельное белье и полотенца, детские игрушки, включая велосипеды и коляски, тазики для бани и мочалки с вениками, чайники и тарелки с чашками, обои и всякая другая утварь. В углу комнаты Ирина заметила шубы и дубленки, куртки и пальто разных расцветок и размеров. И все имело вид неаккуратный, старый, поношенный, даже запах старья сразу чувствовался при входе. Уличными вещами были забиты не только кухня, комната и коридор, а даже ванна и туалет так, что Никитичне приходилось боком проходить в ванну и в туалет, потому что двери от наваленных вещей открывались лишь наполовину.

− Никитична! − воскликнула Ирина, схватившись за голову. − Что это такое? Зачем столько вещей? Это же просто хлам! Давай наведем у тебя порядок, и выкинем все ненужное.

− Что ты, что ты? – затараторила пенсионерка. − Как можно выкидывать такое добро? Мне все нужно! Вот где-то у меня серебряный сервиз был, я его тебе подарю.

И Никитична боком прошла в комнату, скрылась за дверью и, шурша, стала разыскивать обещанный сервиз.

− Не могу найти! − вздыхала за стенкой пенсионерка. А Ирина, задрав голову, продолжала рассматривать хлам. На самом верху были заброшены пуховые подушки и одеяла, а также пустые подарочные коробки разных расцветок… Вдруг у Ирины зазвонил сотовый телефон. Это был муж.

− Нина, я ушла! − крикнула она испуганным голосом, не дождавшись сервиза.

По телефону муж предупредил, что подъезжает к дому и чтоб жена поставила греть на плиту борщ. Ирина облегченно вздохнула, что супруг не застал ее у пенсионерки, и дома ничего об этом не рассказала.

После посещения Ириной этой квартиры, Никитична пропала. Ее больше не было у лифта и на лестничной площадке, ни у окна первого этажа, ни на ступеньках крыльца, ни на лужайке у дома, огражденной низеньким заборчиком, на который Никитична обычно развешивала вещи, – нигде. Даже стало как-то скучно без нее, пусто. Ирина стала волноваться, думать, что с ней могло случиться. А вдруг она попала под машину? Или ее увезли с острой болью в больницу? А может вообще куда-то уехала? Ирина решила спуститься и проверить свою соседку с шестого этажа. На удивление, дверь квартиры была приоткрыта.

− Нина! − крикнула женщина. − Ты дома?

Но ответа не последовало. Зато открылась соседняя дверь, и из квартиры напротив вышла полная женщина с высокой прической на голове.

− Здравствуйте! А вы не знаете, где Нина?

Женщина пристально посмотрела на Ирину и сказала:

− Да ее в психушку увезли. Вот даже и не знаю, выпустят или нет?

− Спасибо, − тихо промолвила Ирина и вернулась к себе домой. Мужа и Маришки дома не было, и Ирина, сев на диван, опустила вниз руки, задумалась и опечалилась. Бедная, бедная Нина. В психушке. И ничего она не сумасшедшая. Ну и что, что вещи собирает, никому же вреда от нее нет. Что же делать? Как спасти Никитичну? Ирина решила найти ее: стала звонить во все психиатрические больницы города и, наконец, женщина в трубке ответила, что да, есть такая и что даже можно ее навестить.

Ирина втайне от мужа спустя несколько дней после телефонного разговора отправилась по нужному адресу. Пять остановок на троллейбусе, потом десять станций метро, дальше пешком по мрачной осенней улице. Вот и высокая решетчатая ограда, за которой такие же мрачные, как осень, корпуса психиатрической больницы, тропинки, усыпанные опавшими желтыми и красными увядающими листьями. По некоторым тропинкам под присмотром медицинского персонала прогуливаются сумасшедшие. Их здесь немного, остальные, видимо, в зданиях. Найдя нужный корпус по стрелкам и подсказкам прохожих, Ирина, наконец нашла нужное помещение. Это было двухэтажное здание с обвалившейся штукатуркой, давно не крашеное и не ремонтированное. Обойдя здание, Ирина зашла внутрь, спросила у охранника, куда подниматься. Получив ответ, женщина дошла до второго этажа, открыла старую покрашенную когда-то в белый цвет дверь и оказалась в маленькой комнатке с диванчиком, в которой уже находилось человек восемь посетителей с сумками. Они по очереди доставали и передавали принесенные продукты женщине в белом халате. Ирина тоже заняла очередь. Пока очередь двигалась, и медсестра была занята просмотром вещей, Ирина заглянула в соседнюю дверь. По узкому полуосвещенному коридору ходили, а точнее плелись, женщины разных возрастов в одинаковых полосатых халатах. Они почти не разговаривали друг с другом и молча, как зомби, шли в хаотичном порядке. Все они были бледны, пассивны, взгляды пусты и безразличны. Одна бабушка очень тронула Ирину: она сидела на стульчике и все качала головой, а когда увидела смотрящую на нее незнакомую женщину, то посмотрела так жалостно, как будто моля, чтоб ее забрали отсюда. Тут Ирину заметила медсестра и сделала ей замечание. Когда подошла ее очередь, оказалось, что Нину выписали сегодня.

Ирина, радостная, торопилась домой. Когда она подходила к подъезду, то заметила на заборе развешенные женские кофточки и пижамы. Ирина улыбнулась. Ну, конечно, это Никитична… Ирина поднялась на шестой этаж. Дверь квартиры Нины была отперта, оттуда раздавался собачий лай. Спустя минуту на пороге показались Никитична и собака.