А чтобы хоть как-то отрезвиться и послушать стороннее мнение, я позвонила подруге. Алина точно подскажет что-то путное. Ну или хотя бы даст мне возможность высказать всё, что на душе.
Это в моей ситуации очень немаловажно…
С Алей мы прошли огонь, воду и медные трубы, потому подруге я выдала всё, не таясь и не скрывая своих чувств. Она слушала с таким выражением на лице, что, видя ужас, который проступил у Алины, я получила очередное подтверждение: ситуация настолько нереальная, что я не зря думала, будто попала в фантасмагорию, написанную сумасшедшим автором.
– Я не верю в это, – выдала вердикт Аля, когда я, наконец, закончила повествование. – В то, что Нина Тихоновна могла что-то замутить на стороне, чтобы свести Кирилла с некой Светланой – да. А в то, что Кир просто подобрал на дороге девчонку, которую потом год трахал за деньги…
Я поёжилась от простоты слов, в которые облекла этот кошмар Алина. Трахал за деньги свою содержанку…
– Я завтра еду к ним. И буду во всём разбираться, – сказала подруге, всё же заставив себя выпить хотя бы половину чашки травяного чая.
– Хочешь, отправимся вместе? – тут же предложила Аля.
Без просьб с моей стороны, без сомнений. Просто сказала, что готова быть рядом, и от этого мне стало гораздо легче.
– Хочу, – откликнулась я, понимая, что если при виде Кирилла, который приедет к Светлане, потому что у них страсть в отношениях, да ещё и привезёт с собой свою маму, я просто не устою на ногах, рядом будет верный друг.
– Тогда я буду с тобой, Летка, – взяла меня за руку Аля, и я горько всхлипнула.
Мне удалось собраться. Я даже отправилась на работу, где на меня напало состояние апатии. Удивительно, но именно в этом чувстве я черпала силы, которые планомерно утекали через огромную дыру в сердце, что разрасталась с каждым мгновением всё больше.
Работа была у меня интересной и творческой. Я курировала огромный природный комплекс, который не так давно отдали в ведение крупного инвестора. Он планировал вложить в него большие деньги, и на мои плечи легла основная задача по выбору подрядчиков, обсуждению с ними всех направлений, в которых будет развиваться наш проект. И прочее, прочее, прочее.
Сегодня, как будто вселенная решила меня на что-то отвлечь, день был особенно насыщен событиями, так что в реальность я вернулась лишь когда поняла, что на часах девять вечера.
За это время мне несколько раз звонил муж, который становился всё более обеспокоенным по мере того, как я не выходила на контакт. Так что когда я вернулась домой, Кир встретил меня в прихожей.
– Слава богу! – выдохнул он. – Я уж думал, ты не придёшь ночевать.
Я слабо и натянуто улыбнулась. Увернулась, когда Сафонов попытался притянуть меня к себе.
– Очень устала, прости.
Стащив обувь, я направилась в ванную, краем сознания отмечая про себя, что пока меня не было, Кирилл, похоже, состряпал что-то вроде ужина. По крайней мере, об этом свидетельствовали две тарелки и два же комплекта приборов, разложенных на столе, а также аромат запечённого мяса, витающий в воздухе.
Кирилл поймал меня за руку и заставил повернуться лицом к нему. Нахмурившись, он приподнял его за подбородок и посмотрел в мои глаза. Меня стало вести от жуткого понимания, что он точно так же стоял напротив Светы, касался её, а после целовал и тащил в постель.
– У нас всё в порядке? – задал вопрос Кирилл глухим голосом.
Я рвано выдохнула. Желание выдать ему всё в этот момент стало особенно острым, но я засунула его куда поглубже.
– А что у нас может быть не в порядке? – задала ответный вопрос.
Сафонов такого не жаловал. Он поджал губы, но никаких ремарок по поводу игр в «вопрос на вопрос» задавать не стал. Просто пояснил:
– Макс какой-то не такой. Смурной, есть отказывается. Ты приходишь позже обычного и тоже от меня отстраняешься. Что случилось, Ви?
Как дорого бы я сейчас заплатила за то, чтобы сказанное Светой оказалось неправдой! Ведь не мог же Кирилл настолько искренне тревожиться за то, что у нас с ним какая-то брешь в отношениях, при этом зная, что этому есть огромная причина. И имя у этой причины есть. И живот – весьма беременный.
– Мы немного с ним повздорили. Глупости, – соврала я.
Заставила себя быстро чмокнуть Кира в щёку, после чего отстранилась. На лице Сафонова проявилось такое острое облегчение, что оно стало лишь дополнительным поводом увериться в том, что ему есть что скрывать.
– Что-то серьёзное? – уточнил он. – Я могу с Максом поговорить.
Я замотала головой.
– Нет, вообще ерунда. На самом деле, я просто чертовски устала. Сейчас у нас проект входит в активную фазу, так что работы будет по горло.
Скрывшись в ванной, я вновь стала плескать себе в лицо ледяную воду. Немного помогло утром – поможет и сейчас. Так думала я, пока не поняла, что всё больше погружаюсь в пучину какого-то глухого ужаса, от которого хочется кричать, а когда открываешь рот, из него не вылетает ни звука.
В этот вечер я ещё несколько раз была очень близка к тому, чтобы выложить Сафонову всё. Особенно меня задевали те моменты, которые можно было назвать родными. То, как муж выходит из душа и проходит к шкафу в одном полотенце, намотанном на бёдра – родное. То, как он тихо смеётся, глядя на экран планшета – тоже безумно родное.
Всё пропитано чувством, что Кирилл мой на миллиард процентов. Но он и его сердце, если верить Свете, принадлежат ещё и другой…
– Я люблю тебя, – шепнул Сафонов, когда я отвернулась и сделала вид, что заснула.
Ничего не ответив, закусила губу до боли и тихо-тихо заплакала…
Час икс, когда мы с Алинкой направились по адресу, данному Светой, наступил очень быстро. С Максимом мы ничего не обсуждали, но я видела, как сын напряжён, словно в ожидании удара. За него сердце болело особенно сильно – такого предательства со стороны отца Макс не заслужил. Но планировала я обсудить это позже, когда всё станет кристально ясным.
– Машину кинем здесь. Этот дом – вон там, – указала по-деловому Аля вдоль улицы, на которой мы припарковались.
Подруга была собрана, в отличие от меня, превратившейся в кисель. Но я имела право на любую реакцию в моменте. Это потом соберусь, достану из потайного шкафчика железный стержень, а сейчас, как я считала, у меня имелась особая привилегия на рефлексию.
– Давай вот сюда переместимся, – постучала она пальцем по экрану телефона, на котором была открыта карта. – Оттуда должен быть виден подъезд к Светиному обиталищу. Она сказала, что калитку и дверь не закрывает? – уточнила Аля.
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Тогда идём. Скоро шесть.
Мы вышли из машины и переместились в том направлении, которое обозначила Алина. Она вела меня, поддерживая под локоть, потому что ноги стали ватными, а под ними не чувствовалась земля.
Скрывшись за перголой, увитой хмелем, мы застыли. Я получила возможность составить представление о том, где поселил Кирилл свою содержанку. Обычный посёлок, коих тысячи по всей стране. Где огромные особняки соседствуют с покосившимися хибарками, которые давно пора отправлять под снос.
Дом Светланы был небольшим, аккуратным и ладным. Из светлого кирпича, двухэтажный, чистенький и опрятный на вид.
Впрочем, очень быстро я напрочь потеряла интерес к осматриванию местности и жилища, а все мысли из головы улетучились напрочь.
У домика остановилась машина Кирилла. Наша машина. А следом из неё вышли Нина Тихоновна и сам Сафонов. Очень быстро они скрылись за забором, калитку от которого закрыть были не должны, если верить содержанке. А когда прошло минут десять, что я провела в состоянии, близком к смертельному, Алина повернулась ко мне и уверенно сказала:
– Ну, Летик, вперёд!
С момента, как я сделала первый шаг навстречу той пропасти, куда уже утянуло и мой брак, и всю мою прошлую жизнь, и все мои светлые чувства, что я испытывала в сторону Сафонова, мир словно померк.
Наверное, такое чувство испытывали герои «Ночного дозора», когда шагали на изнанку, где всё было иным. Казалось, что сумрак заполонил пространство и проник в мои лёгкие. Он расползся по венам, пропитав собою каждую клеточку тела. Я заступила за черту, откуда не было возврата.
