После нашей победы, когда развеялся угар битвы и настал деликатный момент подсчёта и распределения трофеев, этот деревенский пенёк предъявил свои права не только на пятую часть риса, но и на средства его доставки включая лошадок. Охреневший от подобного монах Сёген, что помимо должности замполита исполнял также обязанности завхоза, предложил немедленно, слегка умерить аппетиты, а то как бы слишком большой куш не встал ему поперёк его горла. Староста в ответ заметил, что аппетиты у него очень умеренны, и пятая часть каравана по праву его, согласно договорённости. Куда, кстати, входят и транспортные средства. И что он совершенно не претендует на пятую часть трофейного вооружения и великодушно готов уступить его нам практически даром, согласно расценкам фунайских оружейников. На что монах заявил, что абсолютно не возражает против получения старостой оружия, и готов собственной рукой всадить пару тройку копий в его ненасытную утробу, надеясь, что после такого староста наконец-то придёт в себя. На что Хару возразил, что ему очень странно слышать подобные речи из уст такого святого человека и что договор с ним был благословлён самой Аматэрасу-о-миками через своего посланника, тут он покосился на меня. На что Сёген, так же посмотрев на меня с явным неудовольствием, заявил, что он как святой человек и скромный монах славящий Будду Амида, с лёгкостью берётся убедить богиню Аматэрасу пересмотреть условия договорённостей, если староста не придёт наконец в ум и не откажется от своих конских предъяв. Так они препирались не меньше часа, призывая в свидетели небеса и взаимно обвиняя друг друга в алчности и корыстолюбии. Я, периодически улыбаясь в сторону, молчал. Хотя в принципе понимал, что Сёген сто процентов прав. Договоренность конечно была, но была то она про рис. Причём тут лошади? А староста — лысый жулик, на ходу подметки рвет. Окружающие же смотрели на это представление и откровенно потешались. «Не уступай ни единой моны (27), этому мошеннику» — кричали одни монаху. «Вырви из лап этого крохобора всё до последней моны» — кричали другие старосте. Некоторые даже принялись делать ставки на кто кого переторгует.

Всё веселье обломал Такахиро. Не слушая никого, сразу заявил, что всё это глупости и вся делёжка будет только тогда, когда караван достигнет своего места постоянной дислокации, не раньше. А значит всем по местам стоять, к бою-походу приготовится. И посмотрел со значением. Личный состав моментально рассосался и занялся наконец делом. Такахиро предложил такой порядок движения: он со своей сотней в авангарде, сотня Чжинсу в арьергарде, Ивакура — сенсей с остальными руководит непосредственно движением обоза. Мы ещё обсуждали ключевые точки маршрута, когда вернулся Ючи Омохиро со своим конным взводом, преследовавший разбежавшихся самураев сагары. Подскакав ближе, он швырнул нам под ноги связанного пленника. Молоденький, грязный самурай возился, пытаясь встать.

— Зачем ты его сюда привёз? — удивился Такахиро, подходя ближе.

— Важные новости! Этот самурай решил себе купить жизнь и сказал, что в замке Кумамото, Сагары Ёсихи нет. — пожал плечами Ючи — значит замок почти пуст. Дайме уехал с дружиной за данью.

Пленник смог сесть на корточки, сплюнул кровью на землю.

— Значит, сэппуку ты испугался сделать? — Такахиро пнул молодого по бедру — Позор своей семьи!

Самурай молчал, хмуро глядя вниз.

— Так. — сказал Ивакура — То есть в замке сейчас никого нет? Что замолчал? Начал говорить — продолжай!

Пленник угрюмо молчал. Ивакура сделал шаг вперёд и метко пнул самурая между ног.

— У-ууу. — завыл самурай заваливаясь на бок. Но Ивакура не дал ему упасть, подхватил за воротник доспеха и ударил во второй раз. Все туда-же.

— Сколько людей в замке? Говори, а то причиндалы тупым ножом отрежу.

— С полсотни — вдруг отчетливо сказал пленник — Остальные с князем за данью уехали

— Сколько остальных?

— Полтайдана

— Откуда знаешь⁈

— У меня отец хатамото при дайме. Писал в Фунаи, что мы не встретимся по прибытии каравана. Ёсихи-сама планировал объехать семь деревень по границе с Симадзу. И встретится тайно с Ёсихиро-саном

— Это глава клана Симадзу?

— Да

— Уведите его. Посадим в яму к советнику Отомо — распорядился Такахиро А то ему там одному скучно. Пусть развлекают друг друга.

Сказано это было двусмысленно, многие засмеялись. Жестокий мир — жестокие нравы.

— Омо-доно, а не навестить ли нам замок Кумамото? Тут всего три дня пути. — Ивакура снял дзингасу^[27] и почесал голову — Если дождя не будет…

Все переглянулись. Такой шанс выпадает не часто!

* * *

И вот мы на пути в столицу провинции Хиго, опять сидим в шатре, прячась от дождя. Староста увязался ехать с нами — уж очень ему было любопытно, чем все закончится. А мне было любопытно, когда закончится этот небесный водопад? Так мы профукаем свой единственный шанс вырваться из полевого лагеря, который еще и рядом с землями Отомо. Войско еле плелось в грязи, две лошади уже сломали себе ноги — пришлось прирезать.

— Так что же будет после вашей победы, Омо-доно? — лысый дедок продолжил нашу беседу — А я вам скажу что будет. Не пройдёт и полгода как все ваши сподвижники займут места даймё. Вот и получится, что в нашей жизни ничего не изменится. Платили Отомо Сорину, будем так же платить Такахиро-сану или Омахиро-сану. «Небесная» там справедливость или земная, с крестьянина всё одно три шкуры дерут. Вот потому и не торопится никто присягать.

Да, уел меня старый пень. С другой стороны, а как это всё менять? Всю эту средневековую жизнь?. Справедливое общество — коммунизм — это советская власть, плюс электрификация всей страны. Так дедушка Ленин кажется говорил. А если без шуток, то чем заменить феодальное общество? Только буржуазным, капиталистическим строем. Но все это возможно только после начала индустриальной революции. А для нее нужны всякие открытия. Во-первых, домны на каменноугольном коксе. Но это не про Японию. Тут банально туго с полезными ископаемыми. Прядение нити из хлопка на прядильных машинах. Здесь я вообще пас, слабо представляю технологию. Ну и наше все — паровой двигатель.

— Ладно Хару-сан — сказал я — «Небесную справедливость» мы вам построим обязательно, не сразу конечно. Со временем. И никто больше не посмеет драть три шкуры и резать крестьян по прихоти своей. Примем законы о налогах, о самоуправлении крестьянских общин — свой суд, свой выборный мацукэ. Платишь налоги и даешь рекрутов в армию? Вот уже следуешь пути Небесной справедливости. А пока начнём с малого. Провинция Хиго — вот наша первоочередное дело.

* * *

Ёсио — синоби из рода Исигакурэ-но-Сато, напряженно смотрел, как отряды Владыки встают на ночевку. На прошлых привалах он по привычки давно ставшей его второй натурой, тщательно изучал войско «Небесной Справедливости». Первое, что сразу бросилось в глаза, у каждого небесника был тот самый улучшенный хасамибако, что он когда то сам таскал в деревне по пути из Нагасаки. Крестьяне очень быстро наплели коробы с лямками и это здорово ускорило движение. Также большое удивление вызвали короткие стремена у боевого коня Ючи Омохиро.

— Омо-доно посоветовал — пояснил главный кавалерист небесников — для стрельбы с седла самое то. Привстаешь на них и кидаешь стрелы из лука в любую сторону. А вот для удара с седла копьём или тати лучше брать стремена подлиннее. Вообщем, главное не перепутать какая битва тебе предстоит, те стремена и бери.

— А как же вы, Омохиро-сан,- удивился Ёсио — заранее можете знать какая битва будет?

— Если ты этого не видишь, то какой же ты буси? — удивился в свою очередь Ючи.

Но однажды Ёсио испытал натуральный шок. А было это так. Во время очередного привала Ивакура-сенсей собрал вокруг себя полсотни воинов и показал всем небольшой мешочек.

— Каждому из вас вчера раздали эти чехлы — сказал Ивакура — достаньте их.