— Хороший вопрос, — одобрил Такахиро. — Только не помогут луки, Омо-доно. «Татэ» что такое — знаете?

— Ростовой щит. — кивнул я. Есть такой у японской пехоты, похожий на западноевропейские щиты павезы.

— Вот, вот. Ставишь их в первой линии и всё. Стрелой не пробьешь. Нет, всадник против пешего воюет плохо. Коня щитом не прикроешь, а в большую цель и попасть легче. — командующий выпил чаю, что время от времени подливал нам Кукуха, задумчиво повертел чашку в пальцах, медленно поставил её на край столика и продолжил — Но на войне впрочем всяко бывает. Вот помню я битву при «Песчаном ручье». Мой князь Хосино Ёсиканэ с провинции Сацума рассорился с даймё Нииро Тадатомо который был вассалом клана Симадзу. У нас было два тайдана конницы и пять тайданов пехоты. У Тадамоту семь тайданов пехоты и один конницы. Сошлись мы аккурат у Песчаного ручья. Войско даймё Тадамоту встало на высоком холме. Мы их атаковали — сперва шли лучники, сзади пехота, за ними в третьей линии шла конница. Осыпали стрелами, прямо, как вы изволили выразиться — проредили. Потом атака самураями с мечами — попытались вскрыть строй асигару Наконец, атака конницы во главе с дайме. Всё неудачно!

Такахиро пожал плечами…

— Асигару были опытные, закрывали бреши. Наши всадники подъезжали, натыкались на частокол пик и вынуждены были отъезжать. Причём вся эта канитель — лучники, атака пехоты, атака конницы — продолжалась с утра до наступления темноты, и уже вечером, под даймё Ёсиканэ который дрался в первых рядах, убили третью лошадь.

— Однако. — невольно воскликнул я.

— Да, под ним убили третью лошадь, и он упал с коня на глазах всего войска. Конечно, все подумали, что его убили. Раздался крик: «Князь убит!», и всё, наши развернулись и бросились в бегство. Но тут Ёсиканэ схватил коня у ближайшего всадника, снял с головы шлем и поскакал вдоль строя войска, крича, что «Я жив!», а шлем он снял, чтобы все увидели его лицо. А когда наше войско побежало, левый фланг войска даймё Тадамото бросился с холма преследовать, потому что это победа. Но как только люди увидели, что Ёсиканэ жив, вся наша конница немедленно развернулась обратно и атаковала наступавших. Асигару Тадамото потеряли правильный строй, ну и мы их просто растоптали.

Я показал жестом Кукухе, что чайник пуст,

У пехоты потерявшей строй, против конницы — шансов никаких. И вражеский фланг, который только что, считай, одержал победу и пошёл в атаку, был разгромлен.

— Ах, молодцы! — воскликнул Кукуха, но тут же смутился под нашими суровыми взглядами и принялся торопливо разливать чай, почему-то уже в три чашки. Ну да в большой семье…

— После чего наша конница прорвалась сквозь пехоту противника, зашла с тыла и фланга, а остальные войска атаковали в лоб, и армия Тадамото попала в кольцо, их стали просто рубить, избивать и уничтожать. В это время самураи сгрудились вокруг Нииро Тадамото, и ему стрела попала в глаз. Он погиб. Победа полная. Мы отрубили в тот день пять тысяч голов пленным.

— Сурово — покачал головой я.

— Но победа не принесла нам счастья. — продолжал самурай — Так как на нас ополчился весь клан Симадзу. Даймё Хосино Ёсиканэ двинулся в провинцию Ата и подошел к склонам вулкана Каймондаке. Там у него был бой с даймё Симадзу Такахиса. Где он пал он в самом начале битвы. Погиб, смеясь.

— Как это случилось?

— Наш князь зачем-то решил возглавить войско на старинной священной повозке, запряженной лошадьми. Симадзу не оценили такой порыв, сразу выдвинули вперед лучников. Дайме болтал со свитой, над чем-то расхохотался, закинул голову назад и тут стрела вошла меж его бородой и краем шикору и пронзила ему горло. Его люди пали духом и были разбиты. От моего тайдана осталось всего шестеро. Даже пятеро — один потом умер от ран. Я, кстати, привёл их сюда — они до сих пор хранят мне верность.

Мнда… Вот она цена беспечности военачальников. И понтов. Поставь ты свою повозку позади полков и смейся сколько хочешь. Я чиркнул себе галочку в памяти. Обяжу всех своих хатамото — идти позади военных порядков. Никакого показного геройства. Оно очень дорого обходится армии.

— Вот что — я подвинул вперед свой инновационный короб с лямками. Перед встречей я его разгрузил, спрятал вещи в ящик, что стоял в спальне дома — Такахира-сан велите крестьянам плести такие короба. Пусть будет у каждого асигару. В лесах полно ивы,

Самурай повертел в руках изделие, спросил:

— Чем плох старый метод переноски?

— Тут тяжесть груза распределяется сразу на два плеча, если вот сюда вставить валик из чего-нибудь мягкого — я показал где — То не так устает спина.

— Асигару смогут переносить больше груза! — сообразил самурай, передавая короб Кикухиё, который тоже все внимательно изучил.

— В два раза больше груза! — покивал я — Что же… Если со стратегией все, то пойдемте устроим занятия кэндо. Я кажется обещал вас обучить новым связкам?

Глава 17

В безлунную ночь Ёсио стоял на краю леса, скрываясь в тени вековых деревьев. Полевой лагерь ронинов и мятежных крестьян растянулся перед ним, его контуры освещали лишь тусклые огоньки костров. Охрана патрулировала периметр, их фигуры бесшумно перемещались в темноте. Ёсио знал, что его задача непроста, но именно поэтому он был выбран для этого задания.

«Не убивать никого», — напомнил себе Ёсио, ощущая привычную тяжесть короткого меча на спине. «Тихо, как тень. Как учили в клане.»

Ёсио был не из тех, кто забывает свои корни. Воспоминания о детстве в маленькой деревне, разоренной войной, до сих пор преследовали его. Он чудом выжил, найденный и спасённый мастером синоби. Так началась его жизнь в клане, где каждое мгновение было посвящено обучению: скрытности, боевым искусствам, мастерству маскировки.

«Мастер Акайо говорил, что мы не просто воины. Мы призраки», — подумал Ёсио, проскальзывая мимо первого поста охраны, использовав тень больших камней. Он двигался почти бесшумно, замирая и припадая к земле. Его шаги сливались с шумом ночного леса. Взглянув на охранников, Ёсио понял, что они даже не подозревали о его присутствии.

Второй пост охраны находился у подножия небольшого холма, где стоял деревянный домик. Единственный в лагере. Именно тут должны ночевать командиры повстанцев. Ёсио остановился, прислушиваясь к звукам ночи. Он заметил, что охранники передвигаются по строгому расписанию, оставляя короткие промежутки, когда их взгляды не пересекаются.

«Дыши, как лес, двигайся, как ветер», — шептал он себе, вспоминая слова наставника. Воспользовавшись моментом, Ёсио метнулся вперёд, сливаясь с тенями. Укрылся за стогом сена, на пути к своей цели.

Миновав еще один патруль, Ёсио оказался у деревянного домика. Дверь была заперта, но для него это не являлось преградой. Он вынул из-за пояса тонкий железный крючок и, несколько мгновений спустя, замок поддался.

«Ты не просто ключник, ты — мастер невидимости», — улыбнулся он про себя, вспоминая долгие часы, проведенные за тренировками.

Внутри домика царила тишина. В доме все крепко спали. Ёсио слышал дыхание минимум четырех человек.

Синоби бесшумно закрыл за собой дверь и, ориентируясь на слабый свет Луны, двинулся к главному спальному месту на небольшом помосте. Он не мог позволить себе ошибиться сейчас.

«Помни, почему ты здесь, Ёсио», — говорил синоби сам себе, приближаясь к спящему человек. Его мысли вернулись к тому дню, когда он впервые вошел в тренировочный лагерь клана. Молодым и напуганным мальчишкой. Годы тренировок сделали его тем, кем он стал сейчас — истинным мастером своего дела.

Ёсио остановился рядом со спящим человеком, присел на колени и внимательно посмотрел на него. В полумраке он видел лишь контуры спящего человека. Он был огромен. Ёсио закрыл глаза, нажал на веки. Так можно было улучшить зрение в ночи. Присмотрелся еще раз. И еле удержался, чтобы не отшатнуться. На помосте спал чернокожий раб южных варваров. Мгновение — человек открыл глаза, резко сел на футоне. Его рука сжимала меч с ножнами.