К счастью ветерок, который я принял за прохладу, намекал, что пещера сквозная, а стало быть, если выйти к другому выходу, там можно будет спокойно провести ночь. Из нижнего зала тянулось сразу несколько коридоров — длинных, высоких и вполне удобных для движения.

Надо идти дальше — ночевать рядом со скоплением мышей было невозможно, да и запашок от них был такой, что хоть топор вешай.

Я открыл короб, покапался в нем. Кажется, внутри было что-то вроде кресала. Ага, вот деревянная коробочка на защелке. Я открыл ее, достал металлическую полоску, кремень и лоскуточек трута. Разложив все на земле и подвинув поближе один из факелов, я начал выбивать искры. Получилось это откровенно плохо, но потом все-таки приноровился. Сначала занялся трут, потом от него вспыхнули ветки факела. От дыма мышки тревожно заверещали, начали вылетать наружу, касаясь меня кончиками крыльев. Я даже подумал, что таким нехитрым способом я освобожу себе пещеру. Но запах дыма плюс экскрементов… Нет, благодарю покорно, ночевать тут все-равно невозможно.

Подобрав короб двинулся вглубь пещеры. Разумеется, выбрал тот коридор из которого ощутимо дуло. Воображение, встревоженное мышами, рисовало в голове разные фантастические картины. Что там, в конце коридора? А если в пещере все-таки кто-то обитает⁉

Местами пол коридора резко уходил вниз, превращался в скопление острых булыжников, мокрых от конденсата. Тут приходилось идти очень осторожно. Поскользнешься, упадешь и здравствуй открытый перелом лодыжки или голени. А это считай, приговор.

Я упорно продолжал продвигаться вглубь извилистой пещеры, освещая путь факелом. Пламя дрожало, отбрасывая причудливые тени на сухие стены. Влага куда-то пропала, поток воздуха в коридоре усилился. Каждый шаг отдавался гулким эхом, словно пещера была живым существом, вздыхающим при моем приближении.

Узкий проход петлял, то расширяясь, то сужаясь настолько, что приходилось, сняв короб с плеча, протискиваться боком. Я старался дышать ровно, борясь с нарастающим чувством клаустрофобии.

Внезапно тоннель резко расширился, и я оказался на пороге просторного зала. Факел выхватил из темноты нечто, заставившее меня застыть на месте. В центре помещения сидели несколько человеческих фигур.

Сердце бешено заколотилось, во рту пересохло. Я сделал осторожный шаг вперед, вглядываясь в жуткую картину. Семь обнаженных тел застыли в позе лотоса возле стены. Мужчины, причем пожилые. Можно даже сказать старики — на головах седые копны волос. Глаза были плотно закрыты, а на изможденных, морщинистых лицах застыло выражение глубокой сосредоточенности.

Подойдя ближе, я понял, что эти люди мертвы. Грудь не двигается, признаков дыхания не слышно и не видно. Кожа «стариков» приобрела неестественный серый оттенок, словно высечена из камня. Но самым странным было отсутствие каких-либо признаков разложения. Казалось, эти отшельники умерли совсем недавно, хотя интуиция подсказывала мне, что они находятся здесь уже очень давно.

Дрожащей рукой я поднес факел к ближайшему телу. На серой коже проступали замысловатые татуировки, покрывающие все тело от шеи до пят. Жуткие узоры складывались в непонятные символы. Я невольно отшатнулся, когда мне показалось, что один из знаков, похожего на дракона с длинным хвостом, шевельнулся в неверном свете факела.

Дрожащей рукой я осветил остальные тела. Та же поза, те же татуировки, даже черты лица казались неотличимыми. Единственным предметом одежды были тонкие набедренные повязки.

Внезапно порыв холодного ветра пронесся по залу, заставив пламя факела затрепетать. На мгновение мне показалось, что веки одного из йогов дрогнули. Я замер, вглядываясь в безжизненное лицо, но оно оставалось неподвижным.

— Эй! Кто вы такие⁈ — по-японски спросил я. Громко. Под конец голос дал такого петуха, что в пору в оперу брать главным солистом.

Молчание мне было ответом.

Отступив на шаг, я споткнулся о какой-то предмет. Это оказалась древняя книга, обтянутая кожей неизвестного животного. Я осторожно поднял ее и раскрыл. Страницы были исписаны непонятными символами, похожими на татуировки на телах отшельников.

Внезапно я ощутил, как по спине пробежал холодок. Казалось, чьи-то глаза буравят меня взглядом. Я резко обернулся, но мертвые йоги по-прежнему сидели неподвижно с закрытыми глазами.

Неясный шепот донесся из глубины пещеры, заставив меня вздрогнуть. Сердце бешено колотилось, а руки дрожали так сильно, что я едва не выронил факел. Что-то подсказывало мне, что нужно немедленно уходить отсюда. Валить как можно быстрее.

Я попятился к выходу из зала, не сводя глаз с жуткой группы. Уже у самого входа в тоннель я заметил едва уловимое движение. Или мне показалось? Нет, я готов поклясться, что пальцы одного из йогов слегка шевельнулись.

Не помня себя от ужаса, я бросился бежать по извилистому проходу. Факел чадил и грозил погаснуть, а за спиной, казалось, нарастал неясный гул. Или это просто шум крови в ушах?

Глава 11

Я осторожно ступил в прохладный сумрак последней пещеры. Позади были четверть часа скоростного путешествия по извилистым коридорам, попытки не разбить голову о висящие сталактиты, не напороться на торчащие сталагмиты… Прямо Рэмбо часть первая, где Слай путешествует по подземной шахте и спасается от полчища крыс. Впрочем, с последними повезло — их не встретил на своем пути. И да. У самурая нет цели. Только Путь! Это я отчетливо понял после встречи со странными отшельниками. Появилась какая-то уверенность — я тут не просто так и мой Путь только начинается.

Факел почти прогорел, но в его свете я успел кое-что разглядеть. Пещера оказалась гораздо больше, чем я ожидал. Высокие своды терялись во мраке, а стены, казалось, дышали древностью. Воздух был наполнен ароматом благовоний и сыростью камня. Я сделал несколько шагов вперед, и мои сандалии зашуршали по песчаному полу. Первое, что я увидел — это почти круглый выход с заглядывающей в пещеру Луной. Уже ночь! И сразу разочарование. Выход был высоко в стене, не добраться без навыков скалолазания.

Факел стрельнул сгоревшей древесиной, я поднял его повыше. И тут же заметил первый алтарь. Он был высечен прямо из скалы и украшен замысловатой резьбой. На нем в специальных подставках стояли потухшие палочки с благовониями. Рядом лежали подношения: куча золотых монет и маленькая, раскрашеная фигурка лисы, вырезанная из дерева. Я знал, что лиса — посланник богини Инари, и ее присутствие здесь говорило о том, что это место связано с синтоистскими божествами.

Двигаясь по периметру, я обнаружил еще несколько алтарей. Каждый был уникален и посвящен, видимо, разным богам. На одном я увидел каменную статую Будды, сидящего в позе лотоса. Его умиротворенное лицо, казалось, светилось в темноте. Перед статуей лежал веер из разноцветных павлиньих перьев.

Следующий алтарь привлек мое внимание странным подношением: там лежал старинный самурайский шлем со знаком клевера в оголовье. Он был покрыты золотой и серебряной чеканкой, а еще паутиной. Рядом с ним я заметил прислонённый меч-тати без ножен. Его лезвие было покрыто темными пятнами — возможно, это была кровь. Я невольно содрогнулся, представив историю, стоящую за этим оружием. Ведь самураи очень аккуратны с мечами. Даже ронины, как я убедился утром, постоянно ухаживают за своими клинками.

Двигаясь дальше, я наткнулся на небольшой водоем. Вода в нем была кристально чистой — я тут же начал пить, взахлеб. Такой сушняк одолел. И только потом, на дне, различил блеск драгоценных камней. Подношения водным божествам? Трогать ничего не решился, да и факел уже догорал.

Усталость начала одолевать меня, я выбрал небольшой уголок, подальше от алтарей, чтобы не потревожить покой богов, расстелив рясу иезуита, сунул под голову короб. Сильно хотелось есть, но всю снедь из ящика я уже заточил во время дневного привала. Все, что оставалось — это лежать, вслушиваясь в тишину пещеры.

Сон все не шел и я начал размышлять о тех, кто приходил сюда до меня. Воины, ищущие удачи в битве? Или может крестьяне, молящие о хорошем урожае? Наверняка влюбленные, просящие благословения. Но откуда драгоценные камни и золото? Это ведь явно аристократы оставили. Либо богатые купцы.