— Господин, вы забыли, о том, что также были разбиты мятежные феодалы Араки и Бэссё! Можно говорить, что у Оды уже четыре сильные армии, а не три, как было в прошлом году.

Дайме начал загибать пальцы — Завоевание северных провинций Ода поручил Сибате Кацуиэ, а войну с ослабленным родом Такэда возложил на Такигаву Кадзумасу и Токугаву Иэясу. Надзирать за порядком в столичной области поручено Акэти Мицухидэ^[13]. За кампанию против рода Мори отвечает Тоётоми Хидэёси, а за осаду монастыря Хонган-дзи — Сакума Нобумори. И наши шпионы докладывают, что формируется пятая армия. Усмирять восстание на Сикоку будут Нива Нагихидэ и Ода Нобутака.

— Значит пошлет сына — тяжело вздохнул Отомо

Татибана-сан, поглаживая свои шрамы на лице произнес: — Господин, мой скорей всего будет так. Через пару лет вся Ниппон Коку будет завоевана Одой. Все четыре острова. Нет сил, которые его могут остановить.

— Кланы синоби — коротко произнес Отомо — Вспомни странную смерть Уэсуги Кэнсина.

— Именно поэтому, Ода постарается как можно быстрее решить вопрос с провинциями Ига и Кога. Синоби сидят в тамошних горах — обложить их будет не так уж и трудно. Самое главное у них — это школы, где учатся гэнины! Эти школы можно найти и атаковать.

— Нам нужно сократить наши связи с кланами синоби здесь, на Кюсю — дайме достал четки, начал их перебирать — И мне придется ехать на поклон к Нобунаге в Киото. Тот уже присылал приглашение.

— Что же с письмом сёгуна? — первый советники кивнул в сторону листов бумаги, что лежали рядом с дайме

— А ничего. Не буду ему отвечать.

— Его дни сочтены?

— Думаю, что да. Сразу как падет клан Мори.

— Тогда нужен союз с Нобунагой. Возможно — первый советник тревожно посмотрел на своего сюзерена — Вам придется отдать за одного из его сыновей свою любимую дочку

Лицо дайме оставалось бесстрастным, только костяшки четок щелкали все быстрее и быстрее.

— Иди и займись моим визитом в Киото. Это сейчас самое важное.

— Господин! — уже вставая произнес Татибана-сан — Чуть не забыл. У южных варваров раб сбежал. Тот, чернокожий. Зарезал двух моряков и был таков.

— Погоню послали?

— Да, сразу же. Думаю, через день, два его поймают.

— Хорошо, держи меня в курсе. И пошли за священником. Возможно, я заберу его с собой в Киото.

* * *

Ноги безжалостно вязли в промокшей от летнего ливня земле. Позади меня тяжело дышали преследователи, а впереди расстилалось бескрайнее поле подсолнухов. Их огромные желтые головки, усыпанные каплями дождя, мерно кивали, будто провожали меня последним прощальным взглядом.

— Ясуф! Остановись, иначе мы спустим собак! — прокричал один из преследователей, тяжело ступая по грязи

Я оглянулся и заметил, что их осталось всего пятеро. Значит, я всё же оторвался от основной группы. Страх вспыхнул внутри ярким пламенем, придавая силы моим уставшим ногам.

— Ясуф, сдавайся, и мы, может быть, проявим милосердие!

Чертовы лжецы! Впереди бегут двое португальцев из команды корабля, за ними трое самураев с собаками. От конных я оторвался в бамбуковой роще, протиснувшись сквозь стволы. Они видимо, поскакали в обход. А те, кто был на своих двоих — почти догнали меня.

Неожиданно я услышал резкий лай собак.

— Ищи, Шохэй! Ищи, Акира! — скомандовали самураи по-японски.

Совсем близко, надо наддать! Я еще больше ускорился, разбрасывая подсолнухи руками. Но как убежишь от собак? Через пару минут меня настигли. Из-за стеблей выпрыгнули две большие белые лайки. Кисю-ину.

Это были кровожадные псы, натренированные для жестокой охоты. Я споткнулся и рухнул в грязь, а собаки уже неслись на меня, роняя клочья пены с горящих от возбуждения пастей. Рык вгрызался в перепуганные уши, так что сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

В последний момент я успел перекатиться в сторону, и звери, тормозя лапами, промчались мимо. Но псы сделали крутой разворот и прыгнули прямо на меня. Я из последних сил схватил лаек за промокшие шкирки и ударил друг об друга головами. Они сшиблись с глухим ударом и тут же заскулили, суча лапами. Глаза закрыты, языки из пастей вывалились…

А теперь ходу, ходу, пока твари не очнулись!

Я бежал отнюдь не заполошно — размеренно, расчетливо и экономно выдыхая воздух, защищая лицо поднятыми согнутыми руками: ху-хэ, ху-хэ, ху-хэ…Сзади по спине бил украденный у первого костра короб. Повторял едва слышным шепотом снова и снова:

Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана.

Буду резать, буду бить —

Всё равно тебе водить!

Слова тут не имели никакого значения — лишь бы ложились на незатейливый ритм, хоть стих Шекспира, хоть, как сейчас детская считалочка. Бесконечным повторением короткого стишка бегущий вгонял себя в некое подобие транса, совмещая строчки со вдохом и выдохом, с размеренными движениями рук и ног.

Шла машина темным лесом

За каким-то интересом.

Инте-инте-интерес,

Выходи на букву С

Я бежал, перепрыгивая через поваленные замшелые стволы, ловко уклоняясь от толстых сучьев, огибая валуны, звонко проламываясь сквозь шелестящие заросли высокого бамбука. Там, где кончались заросли, я шлепая по лужам, вспарывал заросли бледно-зеленого папоротника, перепрыгивая широкие ручейки. Все время забирал вправо — помня, что погоня впопыхах непременно заберет влево.

Самые лучшие считалки, разумеется, нецензурные. Что-то типа:

Раз-два-три-четыре-пять!

Начинаю всех хватать!

За торчащие обильно

Аппетитные места!

Бормоча под нос умильно:

«Ах, какая красота!»…

Дальше я не особо помнил, вроде был мат.

Наконец, я полностью выбился из сил, остановился, унимая колотящееся сердце. Нагнулся, склонился к прозрачному петлистому ручейку, забросил в рот несколько горстей воды и вновь замер, как статуя, обратившись в слух. Глупо было бы долго нестись сломя голову, пусть даже рассчитывая чуть ли не каждый шаг. Гораздо выгоднее остановиться и как следует прислушаться. Погоня — та же охота, ее участники частенько предаются азарту сверх всякой меры, ломят, как бульдозеры, перекликаются, подставляются под удар из засады. Так мне объяснял дядя Серёжа, рассказывая попутно как он ловко от кого-то убегал или наоборот, кого-то ловко догонял в жарких джунглях Африки, в центральной её части. Правда без таких деталей, по которым можно было бы определить страну.

— Сергей Палыч — добавлял отец — у нас бывший погранец. Его на мякине не проведёшь.

Я с удивлением спрашивал, а что пограничник дядя Серёжа делал в Африки, у нас же границ с ней нету. На что, посмеиваясь, мне отвечали: «Россия это такая страна — она с кем хочет, с тем и граничит».

Тишина была такая, что я долго стоял в сыроватой чаще, возле зарослей кустарника, чьего настоящего названия не знал. Но, как ни вслушивался, ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего бег человека по лесу, не смог услышать. Собачьего лая тоже в «эфире» не было. Стояла полная тишина, которую не нарушили даже вездесущие птицы.

Кажется, ушел! Как тот Колобок из сказок. Я хорошо понимал, что не смог убить тех собак-лаек — хорошо если сильно оглушил. И погоня наверняка стоит сейчас около них, может, даже сгоряча кинулись за мной, но, если давно здесь обитают, должны очень быстро сообразить: найти одинокого беглеца в местных джунглях не легче, чем пресловутую иголку в стоге сена. В общем, подожмут хвосты и притаятся. Возможно, и сориентируют на поиски новую собачью группу, но когда это ещё будет. На нынешний момент есть гораздо более насущный вопрос: где я, собственно говоря, нахожуся?