— Я же добра х-хотел, — говорил он своему собутыльнику, вцепившись ему в воротник. — Р-разве это с-справедливо?

— Где т-ты видел справедливость Витя? Ик. Нет ее, — убежденно вторил ему собеседник.

Они были увлечены друг другом и бутылкой, которая стояла между ними, поэтому я без опасений принялся изучать внутренний мир Огонькова. Несмотря на то что целителя знающий его врач характеризовал не с лучшей стороны, внутри у Огонькова все было в порядке, если не считать уродливого блока, запирающего магию.

— Если бы со мной была сила, я бы всех… — Огоньков окинул широким жестом весь бар. — Всех исцелил бы. В-веришь, нет?

— В-верю. — Собутыльник торжественно положил руку на плечо Огонькова. — Братан, тебе верю, как себе. Ты — человек, а не тварь дрожащая. Тебя не с-сломить никому.

— Н-никому, — торжественно подтвердил Огоньков и опрокинул стопку.

А я аккуратно поддел узел блокирующего блока и потянул на себя. Оказалось это проще простого, и вскоре целитель был опять при магии, а я — при недоумении, почему я так боялся это делать. В это время Огоньков доказывал своему «братану», что его не сломить и только отсутствие доступа к магии не позволяет ему развернуться и вылечить вообще всех в этом помещении.

— А в-вобще с-сложное это д-дело целит-т-тельство? — внезапно спросил собутыльник у Огонькова.

— С-спрашиваешь. Ик. Не каждому это дано. Будь при мне магия… — Огоньков встал и попытался принять горделивую позу, с чем у него возникли некоторые проблемы из-за отсутствия устойчивости. Одну руку он положил себе на грудь, а вторую направил на ближайшего мужичка, спокойно попивающего пиво из бокала и читающего новости на телефоне. — Мне бы ничего не с-стоило вот его полностью исцелить. П-просто так. Потому что могу, а у него печень не в порядке.

Это уже заработали сканирующие навыки, но Огоньков этого не понял и продолжал важно вещать:

— И сделал бы я это вот так.

Он отправил заклинание, похожее на Волну Исцеления в моем исполнении. Мужик от неожиданности уронил бокал на стол, по которому поползла лужа недопитого пива.

— Эй — сказал он, — вы чего?

— Н-не мешай, — махнул на него рукой Огоньков. — Я работаю, занимаюсь твоей печенью.

— Спасибо, но у меня нет денег на оплату услуг целителя.

— Б-бесплатно, — гордо сказал Огоньков. — Герой я или не герой?

— Герой, — немного неуверенно подтвердил мужичок, утративший свое пиво.

— М-могу я исцелять кого хочу?

— Можете.

— П-подходи по одному, — проорал Огоньков на пределе своих сил. — Ис-сцелять буду. И пусть н-никто не уйдет обиженным и б-больным.

Исцеляться у прилично нетрезвого целителя я бы не рискнул: мало ли что он вывернет не так — и получишь в результате совсем не то, на что нацелился. Но человеческая жажда халявы неистребима, поэтому к Огонькову выстроилась очередь страждущих, которым он сообщал диагноз после сканирования и приступал к исцелению. Опьянение вкупе с высокой нагрузкой сыграло свою роль и в процессе исцеления предпоследнего пациента Огоньков просто вырубился и упал бы, если бы его каким-то волшебным образом не подхватил не менее пьяный собутыльник, который уместил невменяемое тело на стул, а голову на стол, после чего заявил:

— Не м-мешайте. Г-герой спит. В-вос-станавливается.

Я завершил целительское воздействие на предпоследнего пациента и провел его же на последнего, чтобы довести дело до конца. Пусть деяние Огонькова будет масштабнее, чтобы он сам, проспавшись, удивился силе и эффекту своей магии.

Глава 27

Олега ждать не пришлось. Он сидел в машине и нетерпеливо постукивал по рулю. Обрадовался, когда я к нему подсел.

— Что-нибудь интересного нашел?

— О да, блок на магию. И уже снял.

— Чего? — вытаращился он на меня.

— Того самого, — кивнул я. — Изучил я следующий модуль целительства, но тебе не хотел говорить, пока не проверю. Просто на тебе тренироваться не хотелось. Да и вопрос встает, снимать ли все прямо сейчас.

— Снимать, однозначно, — обрадовался Олег и потер руки в предвкушении. — Держитесь, девочки, я иду со всем неизрасходованным либидо, накопленным за много лет.

Пришлось его немного остудить

— Проблема в том, что, если я сниму Пиявку, сирена в лице тети Аллы тут же вызовет Живетьеву, — пояснил я. — Вопрос, будут ли они ставить заново или уберут ненужную помеху радикально.

Олег задумчиво поскреб подбородок, перекосив рот на сторону.

— Одни проблемы от Алкиного сыночка, — недовольно сказал он. — Я не кровожаден, но вот относительно этих двух у меня временами возникают мысли тихонько их где-то прикопать. Изолировать бы их от нормальных людей… Так, ты же говорил, что с кого-то блок снял?

— С целителя, Огонькова. — Ему Живетьева лично недавно ставила.

— То есть она все равно явится. Мне сдается, что на меня она внимания не обратит, так что мне снимай, а себе и Вовке — погоди пока. Или нужно как-то обосновать, почему у тебя остались блоки, а у нас нет. Логично обосновать, чтобы подозрений не возникло. Или реально сделать так, чтобы Живетьевым было не до тебя. Или чтобы ты получил возможность ставить блоки.

Дядя фонтанировал идеями, но пока они мне казались не слишком осуществимыми. Особенно со ставить блоки: это мне нужно брать следующий уровень целительства. Качать все параллельно становилось все напряжней и напряжней. А еще, чем выше уровень, тем дольше он прокачивается, если это не делать совсем на пределе возможностей.

— Я хочу сегодня залезть в тот дом, где выход с Изнанки. Проверить, там ли Живетьева, возможно, послушать, что говорит. Внук ей должен доложить о случившемся

— Если совсем поздно, поди, спать будет? — предположил Олег. — Илья, опасно это.

— Находиться в постоянном неведении еще опаснее, — возразил я. — Поехали. Скоро оплаченное Вьюгиными время начнется.

Олегу моя идея не понравилась, и он пытался меня отговорить всю дорогу, причем не перестал это делать, даже когда мы вошли в Полигон. Только тем, что он меня отвлек, я могу объяснить, что не среагировал заранее на появление Шелагина и Грекова.

— О, — радостно сказал Греков, — на ловца и зверь бежит. Песцовы, у нас к вам дело, взаимовыгодное.

Я поздоровался и просканировал Шелагина. В результате последние сомнения отпали: он действительно оказался моим отцом. А еще на нем было два блока: противозачаточный и блок на либидо. Все, как предполагал Песец. Кроме того, прослеживались следы нескольких магических клятв.

«Не сняли противозачаточный, — заметил симбионт. — За столько лет он может напрочь лишить человека возможности иметь детей. Такие блоки надолго не ставят. Да и вообще никакие не ставят. Вредны они и для магии, и для здоровья».

«Можно подумать, те, кто ставили, беспокоились о здоровье Шелагина. Им нужно было, чтобы он внешне выглядел нормально, а на остальное пофиг».

— Илья, что ты молчишь? — спросил Шелагин. — Согласен обменять секрет на возможность бесплатного вечного посещения Полигона родом Песцовых дважды в неделю?

— С одним условием, — ответил я. — От вас он может быть передан только тем, в ком течет кровь Шелагиных.

Олег хмыкнул, оценив изящество формулировки. Греков же явно разозлился, решив, что таким образом я хочу его отстранить от секрета Полигона. Его я тоже просканировал, но на нем из постороннего была только одна клятва.

— Приемлемо, — согласился Шелагин. — Правда, тогда мне придется тренироваться в одиночку.

— Алексей Дмитриевич наверняка под клятвой верности вашему роду? — предположил я, больше для себя желая уточнить этот вопрос.

— Разумеется. Главы таких служб приносят личную клятву княжеской семье.

— Тогда он войдет в число допущенных, при условии, что никому не передаст, потому что это пойдет во вред вашему роду.

«Твоему уж тогда, — проворчал Песец. — Потому что выходит, что у Шелагиных других наследников нет».

«Нужно на младшего княжича глянуть», — не согласился я.